Ознакомительная версия.
– Что? – Олег побелел. – Как это… «изнасилована»? Я первый раз слышу.
– У меня в сумке, вот здесь, – она похлопала рукой по сумке, – лежит заключение судмедэксперта… Кроме того, у прокурора имеется разрешение на взятие у вас соответствующих анализов… Вы понимаете, о чем я?
– Господи, какой ужас… Но ведь я же ее не насиловал, все было не так… Какая гадость…
– Где вы были с Катей?
– Не скажу. Я и вам теперь ничего не скажу, – он весь как-то съежился, нахохлился и замолчал.
– У вас есть время, Олег. Я не хочу на вас давить и понимаю ваши чувства. Но если Катя замешана в какой-то темной истории, куда боитесь влипнуть и вы, то ее смерть в полной мере закрывает для вас эту тему, и я не понимаю, чем вы так напуганы. Даже если предположить, что Катю убили в связи с теми событиями, которые последовали после того, как она переехала в Москву, то при чем здесь вы? Другое дело, если она передала вам секретную информацию…
И вот здесь Юля поняла, что задела больной нерв Олега. Он обхватил руками голову и со стоном принялся раскачиваться из стороны в сторону.
– Вот вам мой телефон… Со мной можно связаться через Корнилова Виктора Львовича…
Он поднял голову – в глазах его стояли слезы:
– Как там мама?
– Переживает.
– Передайте ей, что я… Вернее, ничего ей не передавайте…
– Да, вот еще что… – Юля позволила себе очередной блеф. Ей просто необходимо было выяснить все о Кате. – Дело в том, что если вы что-либо знаете, то учтите, что информация просачивается и сквозь тюремные толстые стены и вас при желании могут достать и здесь. Так что подумайте, что вам выгоднее: все рассказать, довериться мне, чтобы я смогла при помощи правосудия обезвредить людей, причастных к смерти Кати, и таким образом спасти вас, или же молчать, рискуя быть задушенным в камере…
– Вы пугаете меня?
– Нет, просто я нахожусь по вашей милости в полном неведении и не могу начать расследование… А если же окажется, что перед смертью Катя была с вами в близких отношениях, то вам будет очень трудно отрицать факт изнасилования, ведь на ее теле столько ссадин, гематом…
Юля встала, Олег порывисто кинулся к ней и схватил за руку:
– Я пропал… Я совсем пропал… Не уходите…
– Вы будете говорить?
– Она называла это «шоколадным вариантом»…
Юля удивленно вскинула голову и вдруг повторила чужие слова:
– «Это называется „шоколадный вариант“… Это когда ничего не делаешь, а тебе за это бабки платят». – И добавила уже от себя: – А потом тебя режут как поросенка…
…Она заглянула к Корнилову, чтобы рассказать ровно столько об Олеге Хмаре и Кате Уткиной, сколько положено знать старшему следователю прокуратуры, работающему в паре с частным детективом, а именно: то, что Олег занимался любовью со своей подружкой Катей Уткиной в тот вечер прямо в подъезде ее дома, наверху, возле лифтовой шахты – «для остроты ощущений» (она вспомнила красное лицо Олега и жгучий стыд, который читался в его влажных глазах, когда он рассказывал об этом), и подтвердит, что Катя в последнее время проживала в Москве. Она понимала, что рано или поздно из Москвы придет ответ на запрос прокуратуры о том, была ли зарегистрирована Уткина в столице, и если была, то по какому адресу. Но она пока ничего не расскажет ему о том человеке, на которого «работала» Катя. И хотя Олег не знал его имени, а по словам Кати выходило, что это мужчина в возрасте, проживает в Саратове и что Катя какое-то время являлась его любовницей (несчастная девушка решила все выложить своему жениху перед свадьбой, к которой они уже начали готовиться и даже купили кольца), все равно, опрашивая ее окружение, можно было бы попытаться его вычислить. А если вычислить этого человека и проследить нити, связывающие его с Москвой, то рано или поздно станет ясно, кто и за что убил девушку. Если, конечно, ее смерть не была случайной…
Виктор Львович был мертвецки пьян. Он помахал ей обессиленно рукой и кивнул на стул. Она вздохнула и села. Напился. С чего бы?
– Виктор Львович, я, наверное, завтра к вам загляну… Вы, я вижу, устали…
– Земцова, я не устал, я просто счастлив… У меня сегодня праздник! – он расплылся в блаженной и глупой улыбке.
– День рождения? Сегодня? – Ей казалось, что день рождения у него зимой.
– Сирота…
– Кто сирота?
– Мы поймали Сироту. Эх ты, Земцова! Не знаешь, кто такой Сирота. А вот Женька знал и даже был знаком с ним лично. Колоритная фигура.
Ей не нравилось, когда ее сравнивали с Крымовым. Мало ли с кем был знаком прежний хозяин агентства, и вообще, он мужчина, к тому же прежде работал у Корнилова, почему бы ему не знать какого-то там Сироту.
– Это киллер, детка. Матерый, старый и очень опытный киллер. И я его взял. Сегодня. Вот этими руками.
– Поздравляю, – сказала Юля без особого воодушевления. – Надеюсь, теперь в нашем городе будет поменьше убийств… Он случайно не признался в том, что убил Катю Уткину?
– Нет, эта мишень не для Сироты. И работал он, если, конечно, это можно назвать работой, не у нас, а по всей стране… Спокойный красивый человек, мне было приятно с ним пообщаться… через решетку… ха-ха-ха! Мы сорвали покушение на одного нефтяного магната, который приезжал в наш город к своим друзьям. Вышел человек из самолета в сопровождении охраны, даже не подозревая, что его жизнь находится на волоске и зависит лишь от сноровки моих ребят… Сирота засел на крыше аэропортовской гостиницы, и мои ребята сняли его как раз в тот момент, когда он целился в этого Марфуту…
– Марфута? Это кто?
– Тебе необязательно знать. Операция проходила в режиме строгой секретности, и этот человек так ничего и не узнал, кому он обязан жизнью. Хотя там, в верхах, где они будут пить водку вместе, кто-то не выдержит и расскажет ему о том, как было предотвращено убийство. И все лавры, само собой, припишет себе. Ну и хрен с ними. Хочешь выпить?
– Виктор Львович, вы ведь посылали запрос в Москву, – Юля решила повременить с серьезным разговором, а потому просто так, на всякий случай задала этот вопрос, не рассчитывая получить сколько-нибудь вразумительный ответ. – Вам ничего не прислали по Уткиной?
– Прислали. Вон, на столе, посмотри…
Юля среди вороха бумаг нашла коричневый конверт с характерным фиолетовым штемпелем и достала оттуда белый плотный лист бумаги. Она поняла, что письмо Корнилову привезли с оказией, оно не шло почтой. Отсюда – такая завидная оперативность.
Она быстро пробежала глазами текст. Оказывается, Катя Уткина являлась жительницей Москвы и проживала в собственной квартире на Садово-Сухаревской улице.
Прачечная «Диана» находилась по тому же адресу. Теперь не оставалось никаких сомнений в том, что Катя действительно жила в столице, в своей квартире и наверняка пользовалась услугами прачечной «Диана». Спрашивается, кто тот человек, который дал ей такую возможность, и что потребовал взамен? Это был, пожалуй, основной вопрос, ответив на который можно было бы найти убийцу… Кто он? Кто?
Попрощавшись с засыпающим за столом Корниловым, Юля поехала в агентство. Наташа ей тут же доложила:
– Звонила Хмара, мать Олега, спрашивала, удалось ли нам что-нибудь выяснить. Она очень переживает за сына… Кстати, она сказала, что сегодня вечером готова заплатить, что она собрала всю сумму…
– Вот с этого и надо было начинать. Позвони ей и скажи, что я жду ее прямо сейчас. Тем более что мне есть что рассказать ей об Олеге, ведь я с ним встречалась. А больше никто не звонил?
– Звонил, – Наташа смотрела на нее насмешливым взглядом, пытаясь не пропустить реакцию Земцовой на ее слова: – Мужчина. Он не представился. Спросил только тебя и сказал, что перезвонит. Может, клиент?
– Может, – отрезала Юля и ушла к себе в кабинет поджидать Хмару.
В тот вечер, когда она вместе с Дмитрием возвращалась из ресторана, Юля вдруг поняла, что ей очень мало надо от жизни. Вот так идти, сплетясь руками, по прохладной, остывшей от дневной жары, улице в предвкушении любви, и все. Слабый ветер обвевал ее горячую голову. Синий асфальт жирным блеском отражал мигающий совиный глаз светофора. Они остановились, Дмитрий, худощавый высокий мужчина, черноволосый, с сильными руками, прижался к ней и нашел губами ее губы.
…Ее разбудил звонок. Телефонный. Не открывая глаз, она слышала голос Дмитрия, раздраженно, усталым голосом разговаривавшего с невидимым собеседником. «Нет, я же сказал, что не приду. Нам с тобой не о чем разговаривать. И зачем ты звонишь мне так поздно? Да, я по-прежнему работаю в ресторане, ну и что? Я сам сделал этот выбор. И меня все устраивает. Я ем из тарелок, которые покупала моя мать, я сплю на кровати, на которой закрыл ей глаза, и мне больше ничего не надо. Это ты всегда гнался непонятно за чем… Послушай, это не телефонный разговор. Да, я думаю, что наш разговор сейчас кто-нибудь подслушивает. У них там целый штат. Поэтому не звони мне. Я не хочу, чтобы люди думали, что у нас с тобой может быть что-то общее, кроме крови. Да и вообще, о крови… Не хочу, и не звони мне…»
Ознакомительная версия.
