действиям: посчитал пульс, проверил зрачки и поспешил в кабинет, попросив Франца закрыть дверь в гостиную, чтобы Варвара случайно не увидела Александру в таком состоянии.
Артур Робертович быстро сдвинул стол в сторону, разложив кушетку, на которую Франц осторожно опустил Александру. Девушка была бледна, и Александр задержал ее ручку в своей руке, которую она непроизвольно сжала, а потом все же выпустила. Доктор щелкнул замком походного чемоданчика врача и взглянул на Франца:
– Обморок может продлится долго – она получила сильную травму головы. Что-то известно будет только завтра, – выразительно сказал Артур Робертович, и в голосе доктора звучали холодные ноты.
Александр медленно кивнул, но не сдвинулся с места, пока Миллер тщательно осматривал Алекс и делал все необходимое. Взгляд доктора выражал возмущение, но Франц и сам был недоволен собой. Он пошел за Алекс к дому Сергея из какой-то смутной тревоги, неясного подозрения, и теперь корил себя за то, что опоздал на несколько минут и не смог предотвратить нападение. Он должен был предположить, что сумасшедший механик способен вытворить всякое, он должен был догадаться…
Франц ушел от доктора полчаса спустя, и на прощание мужчины обменялись многозначительными взглядами. Артур Робертович даже едва заметно покачал головой с легким прищуром, но начальника местной полиции позвал Степан: по его сбивчивым словам ничего не было понятно, хотя голос выдавал большое волнение. Поймал себя на тревоге и сам Александр, все время возвращаясь мыслями к Алекс и отгоняя дурные мысли о всевозможных последствиях. Он быстро пересек центральную улицу деревни, нашел своего верного коня и через несколько минут был уже в отделении.
– Я залез в подвал, а там вот… – сходу начал Степан, и Александр вынырнул из своих мыслей, посмотрев на фотографии: веревка с пятнами крови, клочок яркой ткани и проржавевшая заколка для волос. – На полу были следы, будто что-то тащили, а на лестнице и стенах такие же бурые пятна, что и на половицах…
Александр сжал зубы и коротко и резко кивнул. Совершенно очевидно, что девушка была в этом погребе. Он еще раз посмотрел на найденные вещи, потом резко развернулся и направился в другой флигель отделения, где была камера предварительного заключения.
Быков сидел на полу у железной койки и смотрел в никуда отсутствующим взглядом. Его руки были сцеплены в замок, а сам он слегка раскачивался из стороны в сторону.
– Сергей, ты меня слышишь? – позвал его Александр, подойдя к самой решетке камеры. – Сергей Быков!
Голова мужчины сделала еще несколько движений вправо и влево, и лишь потом Быков поднял глаза на Франца.
– Она смеялась надо мной, – проговорил он. – Они обе смеялись, и получили то, что заслужили. Все справедливо… все по делу…
И, запрокинув голову, он расхохотался, демонически, с надрывом, словно это был не смех, а крик, переходящий в плач, в зловещий звук, который так же резко оборвался, как и начался, и Быков снова замер, впав в апатию.
– Прочешите весь двор его дома, – медленно произнес Александр, все еще пристально глядя на заключенного в камере. – Они могут быть где угодно.
Степан замер с вопросом на губах, затем перевел взгляд на раскачивающегося механика за решеткой и кивнул.
– Ты сообщил коллегам, что мы нуждаемся в их помощи? – негромко поинтересовался мужчина, и когда Степан поспешно кивнул, заверив своего начальника, что криминологи будут на месте уже завтра, Александр удовлетворенно кивнул: – Что ж, мы наконец заставим этого помешанного ответить за смерть Маргариты…
Франц осекся, стараясь прогнать из головы пугающую мысль о том, что в череде этих преступлений могла быть и третья девушка, Алекс, и постарался заставить себя думать о хорошем. В конце концов, претензий к доктору у Александра Константиновича до сегодняшнего дня еще не было, и он вполне справлялся с врачеванием… Разумеется, если случится кризис, они и в этом вопросе запросят помощи, но пока доктор не выразил особенно сильного беспокойства, да и перевозить девушку в таком состоянии крайне нежелательно.
Солнце над Михайловкой уже давно клонилось к западу, и Александр, решив все деловые моменты, вышел прочь из участка, где на него, казалось, давили даже стены, и направился куда глаза глядят, думая глубоко о своем и все же по неизменной привычке все замечая. Вот Лешка-пастух возвращается с поля после долгого и жаркого дня… Вот старая Евдокия опять на чем свет ругает свою невестку, а та отвечает ей столь же громко и витиевато, так, что мужу вновь приходится разрываться между матерью и женой, а когда понял, что в ближайшее время мир все равно не будет восстановлен, хлопнул со злости калиткой и скрылся в направлении ближайшего питейного заведения. Александр мрачно усмехнулся: он уже пять лет во всей красе наблюдал этот колорит деревенской жизни, но все же так и не смог стать его частью.
– Здравствуйте, Александр Константинович, – от размышлений Франца отвлек мягкий голос, и мужчина, неуловимо вздрогнув, улыбнулся Варваре:
– Здравствуй. Неужели ты одна ходила в лес?
– Папа утром был занят, а я решила для него и для Александры Федоровны испечь пирог – вот, ходила за черникой. А вы видели моего папу?
Александр, помедлив, кивнул, лихорадочно пытаясь сообразить, какой предлог ему изобрести, чтобы Варя еще немного задержалась – прошло слишком мало времени, и доктор мог еще не закончить оказывать помощь.
– Знаешь, если ты сейчас вернешься, твой папа и Александра все увидят и это не будет сюрпризом, – наконец нашелся что ответить Франц, стараясь поддерживать говорить непринужденно: – Поэтому позволь тебе помочь. Мы испечем пирог и удивим Артура Робертовича и… Александру Федоровну.
Варвара чуть внимательнее присмотрелась к лицу мужчины, но он всегда казался девочке угрюмо-сосредоточенным, а сейчас даже улыбался, отчего зеленые миндалевидные глаза выражали ожидание, и Варя кивнула:
– Это вы хорошо придумали… Тогда идемте, ведь надо торопиться – а то папа будет волноваться, что меня долго нет.
Когда Александр и Варвара вошли в гостиную, в доме доктора было тихо. Слишком тихо. Франц невольно вздрогнул – в голове вновь пронеслась мутная пугающая догадка, но мужчина взял себя в руки, ободряюще, хоть и немного фальшиво улыбнувшись девочке, и они вошли. Увиденное изумило Александра: в гостиной сидели двое, Артур Робертович и Алекс, оба вели тихую непринужденную беседу за чашкой чая. Приятный аромат мяты разносился по комнате, и Франц, стряхнув с себя оцепенение, немного неловко улыбнулся:
– Александра Федоровна. Вы прекрасно выглядите.
Девушка, помедлив, взглянула на мужчину с выразительным блеском в глубине голубых глаз:
– Благодарю, Александр Константинович. Вы принесли нам угощение?
Варвара с радостью поведала, что подарок для папы и их гостьи они приготовили вместе, и Александр, вдруг
