Владимировича и чтоб он такое сотворил с собой при его-то неиссякаемой энергии и любви к жизни?! Нет, у меня это в голове не укладывается.
– Ну что ж, спасибо вам, – сказала Мирослава и распрощалась с Зелениным.
– Теперь к Черешне? – спросила поджидавшая её Алика.
– К черешне? – рассеянно переспросила Мирослава. Но тут же вспомнив, что фамилия садовника Черешня, кивнула: – Да теперь к нему.
Ивана Филатовича они нашли в саду, вернее, в розарии, где он аккуратно подстригал и подвязывал кусты роз.
– Какая красота! – искренне восхитилась Мирослава.
На лице садовника расцвела гордая улыбка, какая обычно появляется у родителей, когда кто-то искренне хвалит их любимых детей.
Мирослава наклонилась и понюхала цветок на кусте чайной розы.
– Какой тонкий и нежный аромат! – невольно вырвалось у неё.
Черешня так и сиял от удовольствия.
– Сейчас так часто стали выращивать цветы без аромата, – вздохнула грустно Мирослава.
Садовник кивнул:
– Есть такая тенденция, но я предпочитаю цветы, которые радуют не только глаз, но и душу.
Мирослава одарила его благодарным взглядом, и садовник оценил это.
– Вы детектив? – спросил он, проследив глазами за отходящей в сторонку Аликой.
– Да.
– Хозяйка звонила, давайте присядем вон на ту скамеечку и поговорим.
Мирослава согласно кивнула и проследовала за ним. Они расположились так близко от цветущих роз, что даже едва заметный ветерок доносил до них запах цветов. Мирослава догадалась, что садовник специально выбрал именно эту скамью, чтобы доставить понравившейся гостье удовольствие.
«Хотя, – грустно улыбнулась она про себя, – гостья-то я незваная и непрошеная».
– Иван Филатович, расскажите мне, пожалуйста, как вы узнали о гибели хозяина.
– Так увидел собственными глазами! – ответил садовник теми же словами, что и водитель.
– Начните с того места, когда вы узнали о просьбе хозяйки подняться к кабинету Дарского.
– А, так мне Алика эсэмэску прислала.
– То есть она вас не нашла?
– Ну не бегать же девчонке по всему саду, теплицам и оранжерее.
– У вас такое большое хозяйство?
Он кивнул.
– И вы со всем этим один управляетесь?
– Управляюсь. Сезонных рабочих редко нанимаем.
Мирослава про себя отметила слово – нанимаем. То есть садовник считал себя как бы частью семьи… И это можно было засчитать плюсом чете Дарских.
– Вы прочитали эсэмэску и сразу поднялись к кабинету работодателя?
– Да.
– Там уже кто-то был?
– Разумеется! Снежана Эдуардовна, сын Артура Владимировича Сергей, Руслан, наш водитель, и Алика.
– И что они делали?
– Пытались достучаться до хозяина. Потом решили открыть кабинет. И Руслан ушёл за инструментами.
– Что вы лично подумали, когда Дарский не отзывался и не отпирал дверь?
– Я, как и все, подумал, что Артуру Владимировичу стало плохо с сердцем.
– Откуда вы знаете, что подумали другие?
– Так мы же разговаривали, обсуждали!
– Понятно. Зеленин принёс инструменты, и?
– Мы открыли дверь.
– И вошли?
– Сначала вошла Снежана Эдуардовна. Вернее, даже не вошла, а посмотрела с порога.
– И что?
– Ей стало плохо, когда она увидела мужа. А потом и мы увидели.
– Что именно увидели?
Садовник вздохнул и ответил:
– Хозяин лежал вниз лицом в луже крови. В руках он сжимал ключ от двери. Наверное, хотел открыть кабинет и позвать на помощь, но силы оставили его. – Черешня быстро отвёл глаза, и Мирослава догадалась, что он хочет скрыть от неё слёзы.
Она выждала минуту, позволив ему справиться с чувствами, и спросила:
– Кто вызвал полицию?
– Не помню… кажется, сын Артура Владимировича.
– Что делали все до приезда полиции?
– Ждали. Мы хотели проводить Снежану Эдуардовну в соседнюю комнату, чтобы она прилегла, но она отказалась.
– Сильная женщина.
Черешня согласно кивнул.
– Наверно, Дарские, несмотря на разницу в возрасте, любили друг друга?
– Артур Владимирович любил жену очень сильно. Думаю, что и она его любила. Они так дружно жили, что их можно назвать образцовой парой.
– Что, и никогда не ссорились?
– Лично я не слышал. Но об этом лучше спросить тех, кто постоянно в доме, ту же Алику. – Садовник кивнул на прижавшуюся спиной к стволу груши девушку.
– Вы правы… Я так и сделаю.
Садовник снова вздохнул и посмотрел куда-то, то ли вдаль, то ли в глубину собственных мыслей.
– Иван Филатович, – позвала его Мирослава.
– Да?
– А родственники часто приезжали к Дарским?
– Родственники? – переспросил мужчина и покачал головой.
– Не знаете почему?
– Так родные Артура Владимировича рассорились с ним из-за развода с первой женой. А у Снежаны Эдуардовны и нет их вроде. Сюда только тётка приезжала пару раз.
– Симпатичная старушка?
– Старушка?! – Садовник уставился на детектива удивлёнными глазами.
– Я что-то не так сказала? – улыбнулась она.
– Нет, то есть да. Она не старушка!
– Вот как?!
– Да, ей на вид ещё и сорока нет.
– Может, пластика? – предположила Мирослава.
– Что? – не понял садовник.
– Возможно, она делала пластические операции…
– Чего не знаю, того не знаю. Но тётка Снежаны Эдуардовны женщина молодая, – уверенно ответил Черешня.
«Что ж, всякое бывает, – подумала Мирослава, вспомнив свою тётю Викторию, – разберёмся». – И поднялась со скамьи.
– И красавица! – выпалил неожиданно садовник.
– Что?
– Тётка эта красавица! Глаз не оторвать!
– Вот как?
– Писаная!
– Они со Снежаной Эдуардовной сильно похожи?
Садовник покачал головой:
– Я бы сказал, что они разные…
Мирослава решила не уточнять, как выглядит тётка Снежаны, но садовник сам не удержался и сказал:
– Она рыжая и зеленоглазая.
– Вы близко рассмотрели её?
Он кивнул:
– В первый её приезд я как раз стриг траву возле ворот и увидел, как она выходила из автомобиля. – Он зацокал восторженно языком.
– Понятно, – улыбнулась Мирослава, – спасибо за помощь, Иван Филатович.
– Неужто я хоть чем-то вам помог? – недоверчиво спросил садовник.
– Конечно, – уверила его Мирослава.
– Вы тоже очень красивая, – неожиданно сказал Черешня.
И Мирослава, рассмеявшись, помахала ему рукой. Алика присоединилась к ней, когда детектив ступила на дорожку, ведущую к дому, и вошла в дом вместе с Мирославой.
– Алика, ты не знаешь, где может находиться Снежана Эдуардовна? – спросила детектив.
– В гостиной, думаю, я вас провожу.
– Спасибо.
Хозяйка дома действительно была в гостиной вместе с Морисом.
– Я больше не нужна? – спросила Алика и, услышав отрицательный ответ Снежаны, тут же испарилась.
Морис всё это время провёл наедине с Дарской. В первое мгновение ему показалось, что она не в восторге оттого, что, удалившись с Аликой, Мирослава не прихватила с собой и его. Но вскоре Снежана стала любезной и вела себя так, словно общение с ним доставляло ей удовольствие. И Морис никак не мог понять, действительно ли она наслаждается их беседой или искусно притворяется. Ведь Снежана – жена великого актёра и вполне могла многому научиться у мужа. Она предложила ему выпить чай, и он согласился, надеясь, что за чаем разговор потечёт более непринуждённо.
– Вы давно работаете детективом? – спросила Дарская как бы вскользь.
– Более трёх лет, но я, скорее, помощник детектива, – улыбнулся он.
– Наверное, это очень опасная работа? – спросила она, по-девичьи наивно взмахнув ресницами.
– Как вам сказать, – пожал он неопределённо плечами и обезоруживающе улыбнулся.
Снежана картинно потупила взор.
И Морис добавил:
– Бывает, конечно, всякое, но в основном работа у нас рутинная и не представляет физической опасности.
Это было не совсем так, но Морис решил не волновать и без того расстроенную женщину.
– Хотите, я покажу вам наши фотографии? – неожиданно для него предложила Снежана.
– Да, очень хочу! – тотчас откликнулся он.
Она поднялась и вскоре вернулась сразу с несколькими альбомами. Снежана раскрыла один из них:
– Вот это наша свадьба.
Морис с интересом рассматривал свадебное платье Снежаны, выполненное в стиле конца девятнадцатого века, вуаль, которую несли за ней два маленьких ангелочка. Сам Дарский был в чёрном фраке, белой манишке, на голове его красовался цилиндр.
– Романтичная у вас была свадьба, – проговорил Морис.
– Да, очень, – печально вздохнула Снежана, – а потом у нас было кругосветное путешествие.
Дарская листала плотные страницы альбома, и перед глазами Мориса проплывали прекрасные виды Старой Европы. Сердце его сжала невольная печаль, и он подумал о том, что вскоре Европа станет совсем другой…
Снежана открыла второй альбом:
– А это мы с Артуром в Каннах.
Её глаза загорелись, и она стала рассказывать об успехах мужа и об
