на Виктора.
Через минуту он подал ей точно такую же чашку. И чай в ней был ароматным и огненным.
– Итак? Зачем я вам понадобился?
– Подробно? – нахмурила она лоб, не решаясь рассказать все-все-все.
– Желательно, – широко улыбнулся участковый.
И она рассказала все: и о налете грабителей, и о клиенте, который не явился по первому зову, и о том, что ей сообщил его сосед.
– Он не соврал, – погрустнел участковый – Симонов Андрей Игоревич. – Виктор Архипов умер.
– Как? Как именно он умер? – Таня опустила взгляд, который тут же уперся на острые носы ее «лодочек», оказавшихся бесполезными.
– При невыясненных обстоятельствах, – пожал плечами участковый. – Его нашли мертвым на детской площадке перед домом. Он сидел на скамейке.
– Просто сидел? – изумленно вскинула она глаза на участкового.
– Да. Просто сидел, привалившись спиной к стволу дерева.
– А от чего он умер?
– Эксперты утверждают, что у него произошел отрыв тромба. А по какой причине – неясно. Вроде с сосудами у него был полный порядок. Но так бывает…
Так – да, бывает. Но не бывает, чтобы все так совпало: грабеж их пункта выдачи, неожиданная смерть клиента, делающего дорогостоящие заказы.
– А его телефон? Я звонила, он недоступен, но…
– Он не был обнаружен ни при нем, ни в его квартире, – перебил ее Симонов. – И сим-карта на его имя не зарегистрирована, чтобы мы могли пробить номера. И хотя бы сообщить кому-то из его родственников. Тело до сих пор не востребовано.
– У меня есть этот номер Виктора, – тряхнула она волосами.
Поставила чашку на стол участкового и полезла в сумочку за телефоном. Она же номер Виктора уже в память своего телефона вбила, питая свое воображение картинками неожиданного счастья. Вот дуреха! Луговой бы точно посмеялся. А то бы и обиделся.
Участковый Симонов аккуратным почерком записал номер в какой-то линованный лист, который извлек из тощей картонной папки.
– Пытались звонить? – глянул он на нее.
– Да. Телефон вне зоны.
– Это плохо, – улыбнулся он немного грустно. – Значит, говорите, магазин у него где-то в вашем районе?
– Я не говорила, где именно, – перепуганно вытаращилась на него Татьяна. – Он говорил, что у него магазин, а где – не уточнил. Надо бы вам с его соседом поговорить. Дотошный дядька. Паспорт мой вдоль и поперек изучил.
– Степаныч! – улыбнулся участковый, закрывая картонную папку. – Он молодец. Сознательный. Небось вас ко мне именно он послал?
Таня кивнула, не став рассказывать, как ядовито отзывался этот самый Степаныч о привычке участкового пить чай именно в это время.
– Надо с ним потолковать. А вам спасибо.
Он протянул руку, крепко пожал ее ладошку. Встал и направился к двери.
– А что мне дальше делать? – растерялась она, поняв, что он ее выпроваживает.
– Ничего, милая Татьяна. Вам надо доложить своему руководству о факте смерти вашего клиента по естественным причинам. Тот пусть доложит выше и…
– А вдруг его смерть как-то связана с грабежом? – проговорила она в его спину, туго обтянутую форменной рубашкой.
Участковый тяжело вздохнул и отчетливо чертыхнулся. Повернулся к ней с кислой физиономией.
– Не надо, Татьяна, – попросил он с нажимом. – Не надо подтягивать естественную кончину человека на моем участке к тяжелому преступлению на чужой земле.
Понятно! Она переступила с ноги на ногу, косточки ныли от непривычно долгой прогулки на таких высоких каблуках.
– Извините, Андрей Игоревич, – в точности скопировав выражение его лица, проговорила она. – Но я не могу не сигнализировать о таком странном совпадении. У меня осталась визитка капитана, который ведет это дело. Я ему непременно позвоню и расскажу.
– Это вы зачем мне сейчас говорите? – улыбчивые глаза участкового неприятно сузились.
– Чтобы вы знали. И не спешили объявлять смерть Архипова естественной. И для начала хотя бы просмотрели камеры, в его дворе их понатыкано – прорва.
– И что я там должен буду увидеть? – его глаза превратились в узкие щели.
– Хотя бы то, с кем перед смертью общался Архипов? Говорил ли с кем по телефону или вживую?
– А если ничего этого не увижу?
– Можете увидеть тех жильцов, которые гуляли с детьми, выгуливали домашних животных, я не знаю… Может, машину кто ремонтировал в тот самый момент, когда он умирал! Или подростки пили пиво!
Она поняла, что повысила голос до неприличных высот. Смутилась. Умолкла.
– Простите. Но так же не бывает.
– Как «так»? – отозвался он с раздражением.
– Слишком все как-то вовремя совпало. Нет, – мотнула она головой. – Так точно не бывает.
Им ничего не удалось узнать. Палыч переходил от скамейки к скамейке, на которых гнездились пенсионерки, бесполезно. Никто не видел яркого внедорожника. Никто не помнил красивой брюнетки, выходившей из него.
– Чертов бермудский треугольник, а не двор, – ворчал он на обратной дороге. – Коленьке звонила? Что сказал?
Коленька поначалу фыркал и похохатывал. С его слов, Ася не могла не только совершить измену, но и помыслить об этом.
– Я тоже так думала, – прервала его фырканья Даша ледяным тоном.
– Это ты о чем? – насторожился он сразу.
– Это я о тебе, говнюк!
И она выдала ему полный расклад и о двухлетнем романе, тщательно скрываемом Коленькой. И о таблетках, что он принимал, предохраняясь от нежелательной беременности с любовницей.
– Зачем ты проверяться тогда ходил, Коля? – задушенным бешенством голосом поинтересовалась Даша.
– Хотел удостовериться, что таблетки никак не повлияли на мою репродуктивную функцию, – объяснился ее бывший муж. – Прости, малыш.
– Дать бы тебе по лбу, да как следует! В общем, слушай, что ты должен сделать…
Она перечислила ему все, что они предварительно обсудили с Палычем. Коленька ужасался, но выполнять не отказывался.
– Мне нужно время, Даша.
– Его у нас нет, дорогой, – скрипнула она зубами. – Если не хочешь, чтобы тебя начали активно таскать на допросы в полицию, работай. Перво-наперво, мне нужен список всех ее друзей и подруг. С телефонами, понимаю, не так быстро. Но суетись, суетись, Коленька.
– Когда ты меня так называешь, я чувствую себя ущербным, – произнес он гнусаво. – Надеюсь, ты не этот смысл вкладываешь, называя меня так?
Даша погасила в себе соблазн ответить утвердительно. Договорилась о вечернем звонке и отключилась. В машину как раз полез Палыч.
– Ничего, Панина. Вообще ничего! Никто не видел ее внедорожника. А его не увидеть сложно. Он же алый! Большой! Это все равно как… – он почесал щеку с прорезавшейся щетиной. – Как не заметить пожарную машину. Как она ухитрилась свернуть во дворы и остаться незамеченной?
– Только если она остановилась на въезде в эти самые дворы, во-он у тех кустов, – потыкала она пальцем в направлении зарослей сирени. –
