и приближавшийся к пятому, лишь хмыкнул. Если парень пользуется сравнениями из советской киноклассики, а не из какого-нибудь блокбастера, ну и хорошо. Не то что некоторые – он неодобрительно зыркнул на сидящего сержанта – которым одни космические боевики подавай, бах-бах, дзинь, пиу-пиу, ух, круто. И на работу потом глядят, как на скучную повинность. А из этого парнишки, пожалуй, толк будет. Интерес имеется. Вслух же сказал почти укоризненно:
– Так собаку же ждем.
– Да это ясно. А коляску-то… – он наклонил белобрысую голову к правому плечу, как щенок, столкнувшийся с чем-то неизвестным, непонятным.
– Балбес, – ласково объяснил старший. – Собаке ж чего-нибудь понюхать надо. Как она поймет, чей тут где след?
– А, ну да, – вздохнул молодой и тут же оживился. – Слуш, а ты не в курсе, кто приедет? Ну из кинологов.
– Кого пришлют, тот и приедет, а тебе зачем?
Молодой мечтательно закатил глаза:
– Там у них такая деваха есть – огонь!
Старший добродушно усмехнулся:
– Ну и давно бы подкатил, чего облизываешься-то?
– Говорю же – огонь! Я подкатил, типа позвольте вас… и приобнял так, слегка…
– И что?
– Что-что! Хотел-то сказать «позвольте вас пригласить», ну чтоб вежливо, культурно, в кино там или в кафе какое, а договорить не успел, она мне сразу – р-раз! И по физиономии.
– Ты чего, анекдот, что ли, не знаешь?
– При чем тут анекдот?
– Темнота ты. Поручика Ржевского юнкер молоденький спрашивает, как ему удается столько дам обхаживать, ну а тот типа объясняет, подхожу, говорит, и вежливо так: «Позвольте вам впендюрить?» Юнкер в изумлении: «Так в морду же даст!», а Ржевский ему: «Может. Но чаще впендюривал». Дошло?
– Она решила, что я хотел сказать… ой.
– Салага. Надо было не так. Подходишь и спрашиваешь: «Оленька, ну или там Галочка, вы что предпочитаете: кино или театр?» Ну или шоколадкой бы угостил. К примеру. Ее как зовут-то?
– Да не знаю! Я даже лычку с фамилией на кармане прочитать не успел.
– И что, спросить после не у кого было?
– Да ну, они ржут как кони, а я спрашивать буду?
– Экий ты нежный. Смеялись-то за дело, а?
– За дело. Слуш, а чего следачка прискакала, понюхала и ускакала сразу?
– Ну так мать повезла опрашивать, та, конечно, в шоке, но надо-то по горячему, а здесь у нее в глазах одно и то же стоит, в итоге сплошная истерика и никаких показаний. Глядишь, в кабинете чутка в себя придет.
– Этой следовательнице все в рот смотрели, как будто она… ну не знаю, с неба спустилась. Не, мне уж объясняли, что на месте преступления, – «место преступления» он произнес медленно, словно смакуя, – что следователь типа самый главный. Но перед этой все как-то совсем уж прыгали. Жена, что ли, чья-то? Генерала какого-нибудь. Или дочка? Или… – он замялся, видимо, стесняясь просившегося на язык слова «любовница».
Старший щелкнул его по лбу – несильно, лишь обозначив:
– Ты это смотри, не ляпни кому-нибудь. Эта тетка сама по себе, без всяких мужей, хахалей и папочек. Ей палец в рот не клади, по локоть откусит. Дело свое туго знает. Ушлая… – он не договорил, прищурился. – Идут, кажись.
Через несколько секунд из поперечной аллеи выскочила овчарка, в затоплявшей аллею густой тени выглядевшая почти черной. За ней стремительно шагала худенькая девушка в форме. Переброшенная через плечо русая коса казалась слишком толстой для субтильного тела.
– Ой! – молодой зажал ладонью рот и даже сгорбился, словно стараясь стать меньше, чтоб его не заметили.
– Ты чего? – удивился было его напарник, но тут же догадался. И удивился еще больше. – Это что, это вот эта и есть, которая тебя… приласкала?
– Ага.
– Огонь? Да там же ухватиться не за что.
– А глаза какие! А коса – ты такую косу у кого-нибудь сегодня видел? У кого есть, все, как их, нарощенные, а эта настоящая, зуб даю.
– Коса знатная, это да, – согласился старший. – Ну так не теряйся.
– А как…
Договорить молодой не успел, девушка была уже возле. Окинув ожидающих быстрым взглядом, чуть дернула бровью и сообщила:
– Старший сержант Ноздрева.
– Старший сержант Ухов, – в тон ей ответил кряжистый. – Ждем вас. Посторонних не допускали, так что лишних запахов быть не должно, товарищ старший сержант.
Девушка улыбнулась, мимоходом потрепав присевшую у ноги псину по настороженно торчащим ушам:
– Можно Наташа.
– Ну а я Степан Константинович. Можно дядя Степа.
Девушка улыбнулась еще шире. Вот уж, кажется, ничего общего не было у старшего сержанта с михалковским героем, способным, как известно, с высоты своего роста запросто дотянуться рукой до светофора. Разве что добродушие. И глаза – ярко-голубые, веселые.
В ответ на улыбку девушки Ухов тоже ухмыльнулся. Про дядю Степу она, значит, знает. И с собачкой вон как грамотно управляется, без сюсюканий, но ласково. А что тощая, так были бы кости, мясо нарастет, да и то сказать, это уж кому что нравится. Ничего так девчонку младший высмотрел. И Степан Константинович незаметно ткнул парня в бок, чтоб не зевал. Тот вздрогнул, но, прикусив губу, вступил в разговор почти уверенно:
– А ее как зовут?
– Туча, – довольно сухо ответила хозяйка.
Ну точно, она его узнала! Но ведь Степан Константинович советовал не теряться…
– Какая ж она туча? – спросил он. – Тощая, как скелет.
– Молодая еще, заматереет, – чуть мягче объяснила девушка. – Будет настоящая грозовая туча. Она слишком темная для овчарки, щенком вообще черная была, да еще как шерсть растопырит, оскалится, ну туча тучей, и молнии из нее торчат. Так-то она из овчарок, но масть слишком темная. Небось, бабушка ее с доберманом согрешила. Или с догом.
– А я думал, в служебные только чистокровных берут.
– Это смотря какие служебные, – она опять легонько потрепала Тучу по ушам. – У наркологов и дворняг хватает. Но там срок службы короткий совсем – два года, три. Потому им много собак надо. Аэропорт здоровенный, вокзал тоже, ну и автомобильные трассы, особенно те, что в южном и юго-восточном направлениях.
Наркологами в обиходе называли ребят из наркоконтроля.
– А чего коляска на боку? – уже совсем деловито спросила Наташа. Туча, мгновенно среагировав на изменение тона хозяйки, подняла морду, изобразив радостную готовность – давай работать, да?
– Похитительница ее, убегая, пнула, прямо матери под ноги, – объяснил дядя Степа.
– Ясно-понятно. Значит, мать с той стороны приехала. А похитительница откуда взялась?
– Вроде из поперечной аллеи выскочила, вон из той, дальней.
– Ясно-понятно, – повторила девушка. – То же направление. Ребенка прямо из коляски выдернула?
– Говорят, мать остановилась, он вылез, и тут та тетка налетела. Коляску на мамашу пихнула, а
