того, как я туда приехал.
— Да? И куда он направился?
— Прямо в центр города, — сказал детектив Уокер. — В центр города, в инвестиционный дом на Биржевой площади, где он работает продавцом облигаций.
— Вы с ним разговаривали?
— Нет, сэр. Вы сказали не делать этого.
— Хорошо. Как он себя вёл? Что он делал?
— Ничего. Просто вышел из больницы, как любой другой посетитель, и отправился в центр города, на работу.
— Вы были с ним рядом?
— Я был прямо за ним в метро.
— Вы не заметили, — спросил инспектор, — была ли у него царапина на руке?
— Не заметил, сэр.
— Что ж, — сказал инспектор, — хорошо. Теперь сделайте вот что. Побудьте внизу, пока он не закончит работу, и проследите за ним. Подойдите поближе и посмотрите, нет ли у него царапины на руке. Если есть, внимательно изучите её, чтобы запомнить все подробности. Но не позволяйте ему понять, кто вы. Я собираюсь дождаться звонка от Болтона, а затем вернусь домой к Уолтону. Приходите туда после того, как проследите за МакДоннеллом до его дома или любого другого места, куда бы он ни пошёл. Если выяснится что-то важное, позвоните мне в дом Уолтона, а если меня там не будет, оставьте сообщение, чтобы я мог с вами связаться.
Прошло целых пятнадцать минут, прежде чем позвонил детектив Болтон.
— Ли Синг приехал в Чайнатаун, — сообщил он. — И до сих пор находится там.
— Где вы? — спросил инспектор.
— Я в сигарном магазине на углу Мотт-стрит и Чатем-сквер, — сказал детектив.
— Где вы оставили китайца?
— Он в антикварном магазине старого Чинг Янга на Дойерс-стрит, — сказал детектив Болтон, — через дорогу от старого китайского театра.
— Что он делает?
— Просто сидит там. Я думаю, он ждёт Чинг Янга. Старика в магазине не было, и через мгновение после того, как Ли Синг вошёл, оттуда выбежал продавец и направился в обход по Пелл-стрит в направлении старого Джосс Хауса.
— Он сразу направился в Чайнатаун?
— Да, — сказал детектив, — и ещё он чертовски нервничает из-за чего-то.
— Вы останетесь там и присмотрите за ним, — сказал инспектор, — или поручите кому-нибудь это сделать. Кто сейчас за ним присматривает?
— Я подобрал пару человек из полицейского участка на Клинтон-стрит, — сказал Болтон. — Он от них никуда не денется. В этой части города полно полицейских из-за стычек тонгов.
— Хорошо. Попросите их присмотреть за Ли Сингом, а сами идите на встречу со мной на Чатем-сквер, недалеко от Дойерс-стрит. Я скоро буду.
Менее чем через полчаса инспектор Конрой припарковал свой автомобиль в тени станции надземной железной дороги и направился через Чатем-сквер к ночлежке для китайских моряков, в дверях которой стоял Болтон.
— Он всё ещё у Чинг Янга? — спросил инспектор.
— Да, — подтвердил Болтон. — Несколько минут назад заходил Грэм с Клинтон-стрит. Он сказал, что продавец, который выходил, вернулся один и снова ушёл после ссоры с Ли Сингом. Я думаю, старого Чинг Янга трудно найти.
— Наверное, он где-то курит опиум.
— Думаю, да. Есть у него такая привычка.
— Его магазин находится по эту сторону старого театра или по другую?
— С этой стороны, недалеко от дома со множеством фронтонов.
— Тогда идёмте, — сказал инспектор Конрой.
Он быстро зашагал по Бауэри, сопровождаемый детективом Болтоном. Они свернули на Пелл-стрит, но там замедлили шаг и стали слоняться без дела, как туристы, лениво разглядывая витрины, хотя продвигались гораздо быстрее, чем казалось на первый взгляд. Они на мгновение остановились на перекрёстке улиц Дойерс и Пелл, с любопытством разглядывая огромные рекламные щиты, которые служат Чайнатауну газетами и на которых яркими красными и оранжевыми буквами напечатаны объявления и новости. Затем они вышли на Дойерс-стрит, миновали «Кровавый угол» и двери старого пассажа и свернули к старому китайскому театру, который когда-то был культурным центром района Чайнатаун, но теперь был преобразован в христианскую миссию после того, как тонги начали использовать его как поле боя.
Когда они вошли, один из сотрудников миссии поспешил навстречу, и инспектор быстро представился сам и представил мужчине Болтона. Они подошли к одному из низких окон, выходивших на улицу, и, спрятавшись за ставнями, смогли незаметно выглянуть наружу и осмотреть улицу. С этой точки обзора у них открывался неплохой вид на антикварную лавку старого Чинг Янга. Они увидели Ли Синга, который, засунув руки в карманы, сидел на стуле в полумраке магазина; за прилавком стоял продавец, продававший орехи личи туристу и пытавшийся заинтересовать его ниткой бус, которые, как он уверял, были добыты на японских жемчужных промыслах, но которые, как он прекрасно знал, были изготовлены на одной из коннектикутских фабрик восточного искусства.
В заведении больше никого не было, но на бордюре сразу за дверью сидел мужчина, который, на первый взгляд, казался не более чем неприглядным побирушкой с Бауэри, из тех, что с наступлением темноты десятками приходили в миссию за сэндвичами и ежедневной порцией религиозных наставлений.
— Это Грэхем, — сказал Болтон, — один из лучших людей здесь.
— У него хороший грим, — отметил инспектор Конрой. — Ему следовало бы выступать на сцене. Он похож на бродягу из кинофильма.
— Однажды он уже выступал на сцене, — сказал Болтон. — Возможно, именно по этой причине он не любит работать над делом, в котором не может использовать маскировку. Он просто мастер маскировки.
Грэхем, чьи веки дрогнули, когда инспектор Конрой и детектив Болтон обогнули «Кровавый угол» и вошли в старый театр, бросил случайный небрежный взгляд внутрь магазина, в то время как инспектор и Болтон изучали китайца Ли Синга. Синг выглядел почти так же, как все остальные китайцы, и, казалось, в нём не было ничего особенного. Любому, возможно, даже тому, кто хорошо его знал, было бы трудно выделить его из группы людей его расы, одного возраста и одинаковой внешности.
Но он нервничал. Он держал
