разоткровенничался Павел.
«Дурак!» — мысленно обозвала я его.
Так всё-таки вы сдаёте эту квартиру? — Следователь зло посмотрел на Павла.
«Вот сейчас и влетит тебе за бессонную ночь и бесполезную писанину!» — едва подумала я, как он встал со словами:
— Значит, всё-таки я был прав?
— В чём? — Павел от официального тона следака часто заморгал.
— В том, что гражданка Никитина вам вовсе не сожительница, а обычная квартирантка, — сделал он вывод. — И вы сдаёте ей квартиру.
— А что в этом такого? — продолжал «тупить» Павел.
— Совсем ничего, если не иметь в виду что это называется незаконной предпринимательской деятельностью, — сказал с назиданием следователь. — Но это уже не наша прерогатива, а участкового уполномоченного…
— Слава богу, замок не успели снять! — Павел облегчённо вздохнул и закрыл за полицейскими двери.
— Зря ты сказал, что я квартирантка, — сказала я очевидно.
— Почему? — Павел прошёл в гостиную и плюхнулся в кресло. — Извини, но у меня все документы в порядке.
Я не поверила своим ушам.
— Как это?
— Просто, — произнёс он. — Бланки с соответствующими печатями я давно купил, а роспись ты поставила, едва я вошёл…
— Так это, — я вспомнила, как едва появившись в квартире, Павел сунул мне какой-то лист с компьютерным текстом и ткнул пальцем в строку, где надо было оставить автограф.
— Да, ты расписалась в договоре аренды, — подтвердил он и самодовольно улыбнулся. — Я всегда бланки беру, если вызывают на квартиру.
— А что, уже были похожие случаи? — не поверила я.
— И не раз, — подтвердил Павел. — Квартиру постоянно сдаём, а люди разные. Опять же соседи. Все сплошь пенсионеры. Стоит тут какой-то девушке начать мужиков водить, как сигнал приезжают проверять. А один раз и вовсе, у меня квартиру сняли под…
— Интим салон, — попыталась я угадать.
— А вот и нет, — по-детски ответил он. — Здесь игорный клуб для узкого круга пытались открыть. Говорят, даже кто-то успел завод проиграть на Урале. Прикрыли, а меня потом затаскали…
— Послушай! — вдруг спохватилась я. — А как ты узнал об моих гостях?
Павел загадочно улыбнулся.
— Не обидишься?
— Ты следил за мной? — спросила я и тут же поняла что это глупость. У него что, других дел нет?
Павел увлёк меня в прихожую, поставил напротив дверей и с загадочным видом спросил:
— Ничего не видишь?
Теряясь в догадках, я огляделась и пожала плечами.
Тогда он показал мне на стену, напротив двери. И только тут я увидела небольшую камеру. Причём красная лампочка была заклеена скотчем. Камера была установлена аккурат под светильником.
— В комнате, которая закрыта, стоит компьютер и не только всё пишет, он подключён к Интернету, — объяснил Павел. — Так что я в любой момент могу посмотреть, кто к тебе приходил.
Меня обдало жаром. Я вдруг отчётливо представила, как моюсь в душе. Потом увидела стоящей себя на четвереньках, а сзади…
— Ты что, за мной подглядывал?! — возмутилась я.
— Не волнуйся! — стал успокаивать он, догадавшись, что мне возмутило, и заверил: — Камера только здесь.
Я не успела убрать руку от кнопки звонка, как двери открылись, и на пороге возник Мишка, собственной персоной. На этот раз он был трезв. И не только. В глубине взгляда на этот раз можно было увидеть признаки интеллекта, и его волосы лежали ровно, а не стояли торчком. Да и лицо расправилось и, даже, слегка просветлело.
Я облегчённо вздохнула и сходу украсила лицо сдержанной улыбкой. Чтобы обрадовать, но не обольщать.
— Привет! — сказала я Мишке фривольным тоном, уже как старому знакомому и закадычному другу.
— Привет, — недоверчиво протянул он.
Мишка был в майке, которую будто бы сняли с человека на пять размеров больше него, и в трико. Нет, не в новомодном, с разными вставками и аппликациями из цветных лоскутов и с надписями на тарабарском языке. И не в спортивных штанах, а именно в трико. Такое, давно забытое в столице, осталось разве только на мальчиках. Трикотажные штаны чёрного цвета с отвислыми коленками и «тормозами», которые надеваются на ступню, были и у моего отца. Мать покупала их пачками в магазинчике трикотажа, куда это богатство завозили с каких-то военных складов длительного хранения. Конечно, может и врал хозяин магазина, чтобы поднять собственный статус эдакого доставалы, да просто для того, чтобы развлечь разговором покупателей, и этот анахронизм где-то выпускают в ограниченных количествах. Но, так или иначе, Мишка своим видом навеял на меня грустинку. Одновременно я вспомнила, что до сих пор не вернула бабушке деньги, которые сперла, чтобы поехать в Москву. Вместо них я с Лёшкой Контекстом напечатала на принтере фальшивки и положила вместо заначки на «чёрный день» в банку с горохом. А ещё я до сих пор не повинилась перед Маринкой, попавшей из-за меня перед самым отъездом в аварию, и оставшейся после неё в инвалидном кресле. Она не помнила, как я подрезала её на машине, а мальчишки, доверившие нам своих железных коней, побоялись об этом говорить… С этим все и жили. Вернее не все. Маринка ко всему жила с компрессионным переломом позвоночника. Вот к чему приводит обыкновенная детская месть…
— У меня проблема, — объявила я.
Мишка выглянул на лестницу.
— Послушай! — не удержалась я. — Почему, когда я прихожу, ты всё время смотришь, есть тут кто ещё или нет?
Он округлил глаза.
— А чего тут такого?
— Ты полиции боишься? — попыталась я угадать.
— С чего взяла?
— Воровато выглядываешь постоянно, — пояснила я. — Может, думаешь, как в кино, меня попросили позвонить менты с тем, чтобы ворваться и связать?
— Ничего я не думаю, — буркнул он и, неожиданно признался: — Просто должен тут всему подъезду, вот и боюсь, что кто-то из кредиторов в этот момент по лестнице идёт…
Мне стало смешно.
— Понятно, — проговорила я, размышляя, с чего начать разговор и вообще, стоит ли?
— Ты чего пришла? — поторопил он.
— Говорю же, проблема, — напомнила я.
— Что, снова замок заело? — гадал он.
— Нет, слава богу, с замком всё нормально, — успокоила я его.
— Тогда что ещё?
— У меня в квартиру пробрались воры и всё перерыли, — выложила я, следя за его реакцией.
— Я к соседям не лажу! — заявил Мишка и обиделся.
— Я не поэтому пришла, — успокоила я его. — Просто мне совет нужен, как быть…
— Замки поменяй, — предложил он сходу. — Или собаку заведи. Лучше, конечно, и то и другое.
— Не могу.
— Тогда тешь себя мыслью, что теперь, если и придут, то не скоро, — продолжал он удивлять познаниями народной криминалистики.
— Почему так решил?
— Не решил, — поправил он меня. — Знаю. Снаряд в одну воронку дважды не попадает.
— Понимаешь, какое дело, — начала, было, я, но он открыл двери шире и приказал: — Проходи!
Я шагнула через порог. Сходу стало
