— Но мисс Боннэр говорит, что она не заболела после этого сока, мистер Квин!
— Правильно, Дэви. Мисс Боннэр на себе испробовала содержимое этого кувшина и не испытала вообще никаких болезненных ощущений. Следовательно, содержимое этого кувшина не было отравлено. До вас дошло, Дэви? Ну? Вы все поняли?
— Еще бы! — завопил Дэви.
— В этом кувшине не могло быть ни дигиталиса, ни любого другого ядовитого вещества — что следует из показаний мисс Боннэр о состоянии ее здоровья. Однако штат осудил вашего отца за убийство вашей матери на том основании, что яд был ей дан вместе с виноградным соком, находившимся в кувшине, а ваш отец был единственным человеком, который мог положить лекарство в кувшин. Вы это понимаете?
— Понимаю! — сдавленным голосом произнес Дэви. — Папа, они ошиблись — Гарбек, Дейкин, присяжные, судья — все было наоборот, папа! Виноградный сок в кувшине не был отравлен, значит, ты эту отраву туда не клал! Ты невиновен, как ты и утверждал все это время! И никакой ты не убийца!
И капитан Фокс подбежал к отцу. Он начал прыгать и скакать по всей веранде, как безумный, изредка хлопая отца по костлявым плечам.
Баярд оцепенело терпел шлепки сына и посматривал на Эллери.
Линда плакала и смеялась, повиснув на Эмили и Тальботе, вроде бы онемевших.
Детектив Хауи сидел разинув рот, как пойманная рыба. Он тоже смотрел на Эллери.
— Будь я проклят, — сказал он. — А ведь он сумел. Все-таки раскусил!
ЛИС ВИНОВНЫЙ
В тот же вечер Габриэль Боннэр официально повторила свое заявление в присутствии стенографистки в кабинете прокурора.
Подписав заявление, она сказала:
— Буду рада лично повторить это заявление, когда и где потребуется, в суде или в других органах власти. Пожалуйста, обращайтесь ко мне в любое время.
Шеф Дейкин выделил ей полицейский эскорт до отеля «Апем-Хаус», где она собиралась переночевать.
Когда эта некрасивая, но величественная женщина уехала, прокурор Хендрикс разворчался:
— Все это поразительно, но мы оказываемся в довольно жалком положении. Разумеется, Фокс может настоять на новом процессе — показания этой Боннэр уничтожают старое обвинение, основанное на косвенных доказательствах. И на этот раз его обязательно оправдают. Подумать только — двенадцать лет в тюрьме!
— А может, всем будет гораздо легче, — предложил выход Дейкин, — если ты, Фил, сообщишь все факты губернатору и получишь для мистера Фокса помилование и что-то вроде общественного оправдания.
— Да-да, это было бы не так хлопотно. По моей рекомендации губернатор, конечно, на это пойдет. Тем более, что заключенный — отец первого героя Райтсвилла. — Хендрикс стыдливо взглянул на Баярда. — Но конечно, это всего лишь помилование…
— Я не хочу никому доставлять лишних хлопот, мистер Хендрикс, — медленно произнес Баярд. — И не хочу пережить новый процесс. — Он заметно передернулся. — Я соглашусь на помилование.
— Отлично. — Прокурор явно почувствовал облегчение. — Это во всех отношениях удобнее. Весьма великодушно с вашей стороны, Фокс… мистер Фокс. Конечно, пока вы остаетесь на попечении моего ведомства, не забывайте об этом. Но в сложившихся обстоятельствах… — Он развел руками. — Ступайте домой, мистер Фокс, и да благословит вас Бог.
— Без Хауи, — счел нужным уточнить Эллери Квин.
Хендрикс покраснел:
— О да, да, разумеется. Без Хауи.
* * *
На следующее утро, когда Эллери запихивал в чемодан рубашки, послышался тихий стук в дверь.
— Входите, — крикнул он.
Это был Баярд Фокс.
— О… Доброе утро, Баярд. Я тут вот укладываюсь.
Баярд прикрыл дверь.
— Да, Дэви мне сказал, мистер Квин, что сегодня вы уезжаете.
— Дейкин вызвался отвезти меня в Слоукем к экспрессу на Нью-Йорк, он отходит в час ноль пять.
— Мистер Квин, — нерешительно начал Баярд. — Я пытался поговорить с вами вчера вечером после встречи в кабинете прокурора, но вы исчезли…
— Мне пора в Нью-Йорк, но я не мог уехать, не повидав своих друзей в этом городе. Семьи Райт и Брэдфорд. Все-таки несколько часов я с ними провел. А вернулся уже около трех часов ночи.
— Знаете, я… — все так же нерешительно проговорил Баярд.
— Послушайте-ка, — сварливо произнес Эллери, — если вы пытаетесь меня поблагодарить и все такое…
— Спасибо.
Эллери поднял голову. И молча пожал протянутую руку.
Отец Дэви сел в кресло-качалку, вытащил из кармана носовой платок и мощно высморкался. Эллери же занялся чемоданом.
— Какие у вас планы? — спросил он между делом.
— Планы? — Баярд посмотрел в окно. — Просто погулять по городу. Поболтать со стариком Финни Бейкером из «Архива». Заскочить к Элу Брауну, съесть мороженое, выпить газировки. Пройтись по магазинам…
— Когда все формальности будут улажены, вы вернетесь в бизнес?
— Тальбот предлагает.
— Это потребует серьезных усилий, — пробормотал Эллери. — После двенадцатилетнего… отсутствия.
Баярд выпятил подбородок и бодрым тоном заявил:
— Это же мой город.
— Молодец, — с одобрительной улыбкой сказал Эллери. — Но вы зашли ко мне не просто так?
— Конечно.
Эллери снова взглянул на него.
— Кто убил мою жену? — спокойно, ровно, отчетливо выговорил Баярд.
Прежде чем Эллери успел что-то ответить, снова постучали. Эллери открыл дверь и широко улыбнулся:
— Так, так. Весь клан Фоксов в сборе.
В коридоре стояли Линда с Дэви и Тальбот с Эмили. У всех были торжественные лица.
Спикером попытался выступить капитан Фокс.
— Мистер Квин, мы не можем выразить…
— Это точно. Но все же зайдите.
Сохраняя полную серьезность, они вошли в комнату, Баярд тоже поднялся и встал рядом с сыном.
— Как вы теперь себя чувствуете, капитан?
— Здорово!
— А зуд и дрожь в руках?
— Исчезли без следа.
— Всю оставшуюся жизнь вы должны Линде подол целовать. Самого длинного платья.
— Обязательно.
Линда обняла Эллери и поцеловала.
— До сих пор не могу поверить, я словно в бреду… Дэви, не смотри так ревниво!
— Кто здесь ревнует? Целуй его еще, Линни!
Все рассмеялись, но смех очень быстро стих, и они опять примолкли.
Эллери критически оглядел всю группу. Тальбот поковырял ногой ковер.
— Мистер Квин, — пробормотал он, — после всего, что вы сделали для нас, нам неловко снова… но и Дэви с Линни, и мы с Эмили все досконально обсудили…
— И хотите знать, кто отравил Джессику, раз это не Баярд.
— Да! — хором ответили они.
— Ответ будет — никто.
Пять пар глаз расширились от потрясения.
— Все очень просто, — сказал Эллери. — В то утро, когда Джессике стало плохо, она выпила только один стакан виноградного сока. Мы уже показали, что напиток в кувшине не был отравлен. Однако, выпив сок, налитый в ее стакан из кувшина, Джессика отравилась. Есть лишь одно возможное объяснение: был отравлен стакан, из которого пила Джессика. Дигиталис накапали в этот стакан, пока он еще был пустой.
В чьих руках побывал этот стакан? Вспомните. Это Джессика взяла его из кухонного шкафчика после того, как разбила тот, что принес для нее в гостиную Баярд. Это Джессика принесла его из кухни в гостиную, где стоял кувшин с соком. Джессика сама протянула этот стакан Баярду, чтобы он налил сок, а затем выпила из него. Все время Джессика. Следовательно, только Джессика и могла влить в этот стакан дигиталис.
— Джессика, — прошептала Эмили. — Сама!
— Но как бы она смогла? — Баярд Фокс нахмурился. — Ведь я говорил и вам, и суду, что у нее не было такой возможности. Если бы она это сделала, мистер Квин, я бы заметил. Она не могла ничего опустить в стакан, я же видел! Все это время я находился рядом с ней.
Эллери покачал головой:
— Вы заблуждаетесь, Баярд. Логика говорит, что поскольку мы исключили кувшин, значит, яд был в стакане. Логика говорит, что единственным лицом, которое могло положить яд в стакан, была сама Джессика. Следовательно, мы делаем заключение, что это сделала она.
— Но как? Когда?
— Возможно, в тот момент, когда вы на кухне бросали осколки стакана в мусорное ведро. Возможно, когда она доставала стакан из шкафчика. Не знаю. Но факты говорят, что она это сделала прямо у вас на глазах.
— Значит… — Глаза Дэви наполнились страхом. — Моя мать совершила самоубийство, мистер Квин?
— Это единственно возможное объяснение.
— Но почему? — вскричала Линда.
— Линда, мать Дэви столкнулась с неразрешимой дилеммой. Если бы она оставила Баярда, чтобы выйти замуж за Тальбота, это означало бы распад двух семей, скандал, потерю маленького сына. Если бы она осталась с мужем, то провела бы всю оставшуюся жизнь, тоскуя о другом. Она была серьезно больна. Очень ослаблена физически и эмоционально. Самоубийство могло показаться ей выходом. Не вините ее, Дэви, — мягко сказал Эллери. — И вы, Баярд. И вы, Тальбот. И в первую очередь вы, Эмили. Мой совет всем вам — забудьте. Этого хотела бы от вас Джессика после той боли, трагедии и несправедливости, к которым привел ее истерический поступок.
