он даже следил за нами, когда мы ездили на стройплощадку.
– Джон Риттенберг?
Бун кивнул.
– Мне кажется маловероятным, что Кит решила вернуться в «Стеклянный дом». – Мэл покачала головой. – Вы сами сказали, что перед отъездом оттуда она громко закричала. Вероятно, чтобы привлечь внимание соседей. Она наверняка понимала, что к этому времени они могли вызвать полицию.
Он пожал плечами.
– Кит настаивала. Она говорила, что забыла в «Стеклянном доме» какую-то важную вещь, а поскольку вместе с машиной мы утопили ее водительские права, кредитки и все прочее, я подумал, что это может быть паспорт, «одноразовый» мобильник или что-то в этом роде. От того места, где я ее высадил, Кит могла бы выйти на променад, который тянется вдоль берега. Я думал, что, если она увидит в «Стеклянном доме» посторонних – тех же полицейских, к примеру, – она туда не пойдет. А она… – Бун судорожно всхлипнул. – Она сказала – мы в расчете. И попрощалась. Больше я ее не видел.
– Во сколько вы ее высадили?
– Примерно в половине первого. Может, чуть позднее.
Откинувшись на спинку стула, Мэл некоторое время внимательно рассматривала Буна, ища малейшие признаки того, что он лжет.
– Не могла же Кит всерьез рассчитывать на то, что полиция обвинит Джона и Дейзи в убийстве, – медленно произнесла она наконец. – Она не могла не понимать, что криминалистический анализ образцов крови с места преступления рано или поздно обнаружит слишком сильное разложение красных кровяных телец, которые долгое время хранились в холодильнике вне человеческого тела. Она не могла не понимать, что полицейский специалист по анализу пятен крови может заметить какие-то несоответствия в расположении следов. Как вы считаете?
– Я и не думаю, что Кит рассчитывала создать безупречную имитацию убийства. Мне кажется, она просто хотела наверняка привязать Джона и Дейзи к дому, который выглядит как место жестокого преступления, и вынудить полицию начать расследование, которое привлечет внимание прессы. Поймите же, Кит была настоящей актрисой! Ей хотелось, чтобы ее видели, чтобы ею восхищались. Она хотела, чтобы эта выдуманная история – выдуманная, как и все посты в ее Инстаграме, – разворачивалась «вживую» на экранах телевизоров, в газетах, в разговорах людей, в слухах, в умах… Кит мечтала проткнуть мыльный пузырь нашей фальшивой реальности, но совершила фатальную ошибку, недооценив Джона. Он оказался слишком опасным человеком. Она вступила в схватку с чудовищем и поплатилась.
Бун достал из кармана какой-то предмет и положил на стол, но руку убирать не спешил. Он прикрывал предмет ладонью, словно защищая, но Мэл сумела рассмотреть, что это флешка.
– Что это? – спросила она.
Бун длинно, прерывисто вздохнул.
– На этой флешке две видеозаписи и две копии юридических документов. Одна запись и документы – это то, что Кит нашла в сейфе в «Розовом коттедже», когда убиралась. Именно эти материалы заставили ее пойти ва-банк. Другая запись… – Его голос снова сорвался, Бун всхлипнул, зашмыгал носом. – Это та ночь в «Стеклянном доме», когда Кит встречалась с Риттенбергами.
– Она сняла их внутри дома?
– Да. Весь разговор, от начала и до конца.
– Камеры безопасности в доме в ту ночь не работали. Мы проверяли.
– Кит сама их отключила. Она не хотела, чтобы записи попали на сайт, где их могли увидеть настоящие Норты. Она всегда выключала наблюдение, когда убиралась. Но в ту ночь она прикрепила миниатюрную спортивную камеру к рогам своего маскарадного костюма. Файл с этой камеры я обнаружил у себя в электронной почте на следующий день. Точнее, не сам файл, а письмо со ссылкой на «Гугл-драйв», где он лежал. В письме Кит написала, что отправила ссылку сразу после того, как Риттенберги покинули «Стеклянный дом». Это было ее страховкой на случай, если с ней что-то случится. Я… наверное, надо было позвонить вам, в полицию, как только я получил это письмо.
– Вы говорили, там две записи. Что на первой – на той, которую Кит нашла в сейфе?
– Эта запись была сделана на горнолыжной базе в ту ночь, на ней – групповое изнасилование и все остальное… А документы – договоры о неразглашении. Один из них подписали мать Дейзи и мать Кит. По его условиям, Кит должна была избавиться от ребенка и отказаться от обвинений в адрес Джона, а за это Аннабель выплачивала миссис Попович полмиллиона долларов. Второй договор подписан уже самой Дейзи и некоей Шарлоттой Уотерс. Шарлотта, или Чарли, была еще одной жертвой Джона. Условия те же: деньги в обмен на отказ от обвинений в изнасиловании, которое он совершил примерно год назад в Сильвер Аспенз в Колорадо.
– О’кей, – проговорила Мэл, пытаясь как-то переварить шокирующую информацию. – Нам необходимо взглянуть на записи и документы на этой флеш-карте, Бун. – А еще, подумала она, надо будет проверить записи камер наблюдения, которые могли зафиксировать появление Джона Риттенберга на стройплощадке АДМАК с настоящим трупом уборщицы.
Бун убрал ладонь, чтобы Мэл могла взять флешку. Очень тихо он сказал:
– Когда увидите запись, вы поймете, почему у Джона не было другого выхода, кроме как вернуться в «Стеклянный дом» и свести с Кит счеты. – Его глаза помрачнели и словно провалились глубже в глазницы, взгляд стал тоскливым, угрюмым. – Кит не рассчитала свои силы. Впрочем, в ней всегда было что-то такое… саморазрушительное. Я знал это, но не сделал ничего, чтобы ее остановить. Я думал, я ей помогаю, но все закончилось не так, как я предполагал. Совершенно не так. Когда я услышал в новостях, что в заливе нашли тело, я сразу понял, что Джон, наверное, напал на нее, когда она вернулась в «Стеклянный дом», а потом отвез на стройплощадку и сбросил в воду.
4 ноября 2019 г. Понедельник
Прежде чем вместе со всей командой засесть за просмотр принесенных Буном записей, Мэл позвонила Бенуа.
– Водолазы начали новое погружение, – сообщил напарник. – У них впереди довольно большое временное «окно» до следующего прилива, и они надеются на успех. Я перезвоню, как только будет что-то новое.
Мэл закончила разговор и присоединилась к своим людям, усевшимся перед большим настенным экраном. Как только она нажала «Воспроизведение», в рабочем зале сгустилась тяжелая тишина.
На экране они увидели Дейзи и Джона, которые стояли на пороге «Стеклянного дома» в ожидании, пока им откроют. В руках у Дейзи были цветы и коробка с пирогом, Джон возился со своим телефоном. Камера, с которой велась съемка, приближалась к прозрачной двери, и они увидели, как меняются лица гостей: у Джона отвисла челюсть, черты лица Дейзи отразили крайнее удивление. Дверь распахнулась, и они услышали голос,
