— Э-э… иногда у меня болит голова, — призналась Карен. И быстро добавила: — Я к этому привыкла.
— Мой внук — примерно твой ровесник — тоже страдает сильными головными болями.
— А вы не можете ему помочь?
— Уже помог. Но на это ушло много времени. Ему пришлось делать самые разные анализы.
— Это больно?
— О господи, конечно нет. Но результат оказался очень плохой.
Карен ахнула и широко раскрыла глаза.
— У него обнаружили аллергию на шоколад.
Вернувшаяся на кухню Дорис стояла молча и прислушивалась к громким голосам. Когда Карен засмеялась, Дорис облегченно вздохнула. Может быть, это значит, что все в порядке? Они поговорили еще немного, а потом доктор Дикенсон встал с дивана и вышел в гостиную.
— Карен придет ко мне лечиться от кашля.
— Хорошая мысль, — сказала Дорис.
— Можно мне еще пряник? — спросила Карен.
— Ты меня совсем объела, — пошутила миссис Крудж, проводила доктора до двери и пожаловалась: — Что ни делаю, не могу заставить ее набрать вес.
На крыльце доктор повернулся, и Дорис четко увидела его лицо, освещенное лучами солнца. Оно было строгим и печальным. Миссис Крудж прижала руку к сердцу, ахнула и воскликнула:
— Что? Что с ней?
— Не знаю…
— Говорите же!
— Перестаньте. Она услышит. — Он прошел в палисадник. Дорис устремилась следом и встала у доктора на дороге.
— Я ее мать. И имею право знать.
— Ее должен осмотреть другой врач. Специалист.
— Это опухоль мозга? — Дорис схватила доктора за полы пиджака. Ее глаза потемнели от страха. — Ей понадобится операция?
— Нет. Я абсолютно уверен, что ничего… — Доктор помедлил. — Ничего подобного у нее нет.
Как он мог ей сказать? Дикенсон не был специалистом по душевным болезням, хотя, видит Бог, за свою жизнь повидал немало детей с нарушенной психикой. Чаще всего болезнь была связана с бедностью, насилием или отсутствием внимания со стороны родителей; видимо, здесь имело место последнее. Но с таким же успехом заболевание могло носить генетический характер. И возникнуть у прежде веселого ребенка, выросшего в хорошей семье. Без всяких видимых причин.
— Какой специалист? — спросила Дорис.
— Из Принсесс-Рисборо. Там есть женщина-педиатр. Молодая и очень симпатичная. Я уверен, что Карен «откроется» ей, как они выражаются.
— Откроется?
— Поговорит с ней.
— О чем?
Вопрос был вполне разумный, но ответа на него у доктора Дикенсона не имелось. Лично он предпочел бы сказать «о головных болях» и уйти. Так было бы проще. Если бы он честно назвал истинную природу болезни Карен, то взвалил бы на бедную женщину огромную тяжесть. Он молчал, снова и снова думая об этом деле. Нужно было найти какой-то выход. Может быть, он поторопился с выводами. Дай бог, чтобы это оказалось правдой. Он давно заметил, что, когда болезни дают название, все начинает выглядеть намного хуже.
Доктор пытался убедить себя, что спешить не следует. Пытался рассматривать это с разных точек зрения. Например, с точки зрения неспециалиста. Что сказали бы о странных словах Карен люди, не отягощенные медицинскими знаниями? Ясно заранее. Решили бы, что она все выдумала. Вообразила. А что будет дальше? Увидят ли они в этом психическое расстройство, как увидел он? Нет. Скажут, что она слишком долго смотрит телевизор. Или съедает слишком много сыра перед сном.
Потея в твидовом пиджаке и беспричинно досадуя на страх Дорис, доктор Дикенсон пошел к воротам. Он остановился только на секунду и посоветовал не оказывать на ребенка давления.
— Какого давления?
— Ну… не обсуждать эти вещи.
— Как будто я их обсуждаю!
Дорис разозлилась. Визит доктора только сбил ее с толку. Она была рада, что Дикенсон ушел. И жалела только о том, что не узнала фамилию этого специалиста. Они обратятся к нему и, по крайней мере, будут знать, чего ждать. Предупрежден — значит вооружен.
Кейт сидела в библиотеке Эпплби-хауса и редактировала «Кафе на проселке». Вчера его автор приезжал в Форбс-Эббот на ленч. Рады были оба. Писатель, веселый и возбужденный при мысли о публикации, выпил целую бутылку «Розмаунт шардонне», и Кейт, очень довольная тем, что такое простое дело может принести кому-то счастье, открыла другую. Они расстались только во второй половине дня, подняв тост за повторение истории книги о Гарри Поттере, которую выпустило крошечное и мало кому известное издательство, в то время как все «большие парни» ее отвергли. А еще менее известное издательство опубликовало роман, получивший премию Букера за прошлый год.
Теперь Кейт успокоилась и протрезвела, но ее настроение оставалось приподнятым. Она чувствовала небывалый прилив сил и подозревала, что этот прилив объяснялся счастьем. Все было проще простого. Впрочем, какой бы ни была причина, дел еще предстояло невпроворот.
От Мэллори для издательства «Чистотел» проку не было. Он приходил на все совещания, внимательно слушал, читал свою долю продолжавших приходить рукописей, но мысленно был за тридевять земель отсюда. Кейт с этим мирилась. В конце концов, издательский бизнес был ее детищем, ее мечтой, и она взялась за дело засучив рукава.
Ответа от И. М. Уокера все не было, хотя она написала два письма в распределительный центр, расположенный в Слау. Это поставило ее перед дилеммой. Естественно, автор (несомненно, мужчина) хотел, чтобы его роман опубликовали, иначе не стал бы его присылать. Но можно ли рискнуть и издать книгу без подписанного договора? Кейт решила позвонить своим прежним работодателям и поговорить с кем-нибудь из юридического отдела.
Зато вклад Бенни в дело оказался неоценимым. Кейт только сейчас узнала то, что всегда знал Деннис. Когда Бенни получила возможность свободно дышать, избавилась от психологического давления и обрела уверенность в себе, она оказалась удивительно способной. На первых порах она боялась компьютеров, но потом вняла убеждениям и записалась на воскресные курсы при Костонском техническом колледже. Быстро осознав преимущества компьютера над старой пишущей машинкой, она выбросила свой «Империал» и начала печатать на «ЭпплМаке» типовые письма, которыми сопровождались отвергнутые рукописи.
Она вела учет входящих и исходящих и отвечала за оплату счетов. Кейт установила новую служебную линию. Номера ей еще не дали, но Кейт слышала певучий голосок Бенни, тайком репетировавшей фразы: «Издательство "Чистотел". У телефона Бенни Фрейл. Чем могу служить?»
Существовала только одна серьезная проблема, с которой Кейт не могла справиться. К несчастью, она была связана с самой мучительной и болезненной темой — темой денег, — а потому говорить о ней с Мэллори Кейт не могла.
Недавно Бенни робко подошла к Кейт и поинтересовалась своим положением в новой компании. По ее мнению, обязанности, с которыми она надеялась справиться, когда дело сдвинется с мертвой точки, не соответствовали обязанностям обладателя трети акций компании. Киндерс оценили в умопомрачительную сумму; после его продажи Бенни хотела вложить половину этих денег в издательство «Чистотел». И стать, как она выразилась, «наполовину спящим партнером».
Кейт была ошеломлена. Она понимала, что это предложение никак не связано с финансовой катастрофой, недавно постигшей их с Мэллори. Конечно, Бенни видела визиты полиции и быстрый отъезд Полли, но никогда об этом не упоминала. Этого не позволяли хорошие манеры и душевная доброта. Ничего другого Кейт не ждала, но все равно была ей благодарна. А теперь особенно.
Она искренне поблагодарила Бенни, сказала, что тронута столь щедрым предложением, но считает, что лучше отложить решение до первой публикации, когда выяснится их реальное положение. Бенни обрадовалась и крепко обняла Кейт.
В данный момент все мысли обеих женщин были заняты Киндерс. Бенни поклялась, что больше никогда не войдет туда. Ей страшно даже мимо пройти. Кейт ее прекрасно понимала. С другой стороны, Деннис завещал Бенни не только дом, но и все его содержимое, а потому с вещами нужно было что-то делать.
