казалось незначительным, в итоге стало отправной точкой, положившей начало истории, которая повлияла на жизнь многих людей.
– Егор Иванович Лигунов чудом избежал участи тех, на кого работал, – сказал Гуров. – Ему вообще крупно повезло. То ли они забыли о нем, когда их арестовали, то ли посчитали, что он фигура незначительная и никак не сможет посодействовать их освобождению. Но Лигунова все-таки вызывали на допросы, где он давал показания против своих бывших покровителей. Предполагаю, он понимал, что был не один, кто так поступал. Не думаю, что он был мелкой сошкой в эпоху застоя, но вышло так, как вышло. Его не привлекли.
– Многообещающее начало, – заметил Крячко.
– Он ушел в отставку, лег на дно. Затаился. Работал консультантом на «Мосфильме», неплохо зарабатывал. Это уже во времена перестройки.
– Интересное было время, – мечтательно произнес Стас. – Тогда преступников практически не искали, потому что они всегда выглядели одинаково в своих красных пиджаках. Можно было пачками собирать.
– А были и те, кто не носил красные пиджаки, а действовал тихо, – напомнил Лев Иванович. – Они не состояли в ОПГ, но по ним тоже тюрьма плакала. Егор Иванович понимал, что если вспомнят о нем, то вспомнят, что он тоже брал взятки и в свои лучшие времена не брезговал нагрянуть с проверкой в какое-нибудь злачное место. Все нажитое нечестным путем он тут же прятал, а не демонстрировал достаток, как это делало вышестоящее руководство. Елизавета Ильинична не щеголяла по Москве в песцовом полушубке, а носила шинель, поскольку привыкла приходить на работу в форме. Но это не означало, что она не догадывалась о махинациях супруга.
Егор Иванович так и не дождался, пока к нему придут и потребуют вернуть долги. Скончался в двухтысячном.
Ты знаешь, Стас, на что я обратил внимание, когда разговаривал с сыном Лигуновой? Он сказал, что мать обещала помочь им с сыном финансово, чтобы они смогли открыть частную клинику. Это огромные деньги. Откуда они у милицейской вдовы? Ей за всю жизнь столько не накопить.
Остается одно. Речь о том капитале, который Егор Иванович соорудил на взятках во время сытой и счастливой жизни. После его смерти Лигуновой не пришлось ни голодать, ни обматывать ноги пакетами, чтобы выйти на улицу. У нее не было финансовых проблем. В архиве я наткнулся на очерк, автор которого пытался обнаружить пресловутое «золото партии». Он рассматривал всякие немыслимые версии, разбирал на молекулы теории, предполагал, опровергал, делал смелые выводы. И до него искали, и после него ничего не изменилось. Ищут. Другие утверждают, что никакого «золота партии» не существовало, иначе бы его давно нашли. Но в том очерке прозвучало несколько фамилий, среди которых была фамилия Лигунова. По версии автора очерка, эти люди имели непосредственное отношение к пропавшему «золотому» запасу.
Но меня заинтересовал не Лигунов, а другие. В числе упомянутых мелькнуло имя директора крупного завода по производству вин. Отар Черадзе. Он якобы был одним из тех, кто держал часть «золота партии» на своей родине, где был весьма уважаемым человеком. Он тоже жил припеваючи, пока за ним не пришли. Из мест лишения свободы Черадзе не вышел. Убили. Ходят слухи, что перед этим долго пытали. Виновных, как вы понимаете…
На этом моменте Гуров выразительно развел руками.
– Фамилия Черадзе показалась мне знакомой. Я вспомнил, что один из жильцов дома на Тверской носил такую же фамилию. Проверил – сходится. Соседом Лигуновых был Владлен Отарович Черадзе. Сын того самого Черадзе, о котором я только что рассказывал. Мало того – папаша тоже в свое время проживал в этом доме!
– Гуров, остановись, – попросил из своего угла Орлов, до этого молчаливо наблюдающий за Львом Ивановичем. – На Тверской до сих пор можно встретить потомков известных людей. Толпами ходят. Неужели ты думаешь, что они до сих пор что-то делят и устраивают вендетты? Вот им больше делать нечего.
– В молодости Владлен был осужден за кражу, отсидел в колонии, освободился и через месяц снова попал за решетку. Теперь уже за хранение наркотических веществ. Он прекрасно знал Егора Ивановича Лигунова, тот дружил с его отцом. А потом Отара посадили, а Лигунов остался на свободе. Владлену в это время было двадцать с небольшим. Он уже понимал, что происходит. У него могли возникнуть вопросы к Лигунову, оставшемуся на свободе.
– Стоп, – вмешался Крячко. – За какую именно кражу?
– Вскрыл чью-то квартиру, – пожал плечами Гуров и застыл. – Ты полагаешь…
– Я полагаю, что совпадение уж больно интересное, – хмыкнул Стас. Орлов только переводил взгляд с одного полковника на второго. – Сидел не у нас?
– Нет, под Питером, – откликнулся Гуров.
– Запрошу-ка я его «пальчики», – пробормотал Крячко и потянулся к телефону. С кем-то пообщался почти по-дружески и сказал: – Ну вот, к вечеру обещают раскопать старое дело и выслать по нему все, что можно.
– Господа полковники, объясните, о чем вы сейчас? – вклинился генерал-майор Орлов.
– Владлен Черадзе живет в том же подъезде, что и Лигунова, – пояснил Гуров спокойно. – Некто вскрыл лигуновскую квартиру, пока она в больнице лежала, а Евгений на работе пытался от стресса отойти. Лигунова кого-то всерьез опасалась до такой степени, что хранила в тайнике у кровати оружие. Так что проверить, не Черадзе ли воспользовался удобным случаем и побывал в квартире Лигуновых, стоит.
– А что, раньше он не мог этого сделать? – пожал плечами Орлов.
– По всей видимости, нет. Елизавета Ильинична редко выходила из дома. А тут – ее увезли, квартира свободна. Все жильцы дома были в курсе, сам понимаешь, Петр Николаич, – объяснил Гуров. – Мог и воспользоваться ситуацией. Что искал? Если это он, рано или поздно расскажет.
– Думаешь, именно его боялся муж Елизаветы Ильиничны? – спросил Крячко. – А угрозы были?
– В виде анонимок, подброшенных в почтовый ящик. Во время нашей последней встречи Елизавета Ильинична решилась об этом рассказать. Она волнуется за внука. Боится, что его навестят призраки из прошлого. Из ее прошлого.
– А что этот Владлен? – не понял Крячко. – Стоит к нему присмотреться? Он действительно опасен?
– Он состоит на учете
