Ознакомительная версия.
На второй кровати, не застилавшейся, похоже, никогда, лежала Лиза Исаева и слушала музыку. Она не сняла ни куртку, не ботинки и валялась на скомканном одеяле прямо так, в верхней одежде. Лишь жёлтая шапка аккуратно лежала на тумбочке, над которой красовался плакат с изображением Мерлина Менсона. Рядом с шапкой стояла двухлитровая бутыль пепси и были рассыпаны крошки чипсов, пустой пакет от которых валялся под кроватью.
– Можно войти? – спросила я, перекрикивая музыку.
– Какого чёрта? – недовольно дёрнулась Лиза. – Чего припёрлась? Допрашивать будешь? И до меня очередь дошла?
– Ещё раз здравствуйте! Ведь вы Лиза, я ничего не путаю? Хочу задать вам несколько вопросов.
Я говорила с Исаевой кротко и ласково, как врач с больным ребёнком, но все старания пропали даром, ибо голос мой потонул в зашкаливающих децибелах и, судя по всему, так и не достиг адресата. Лиза продолжала смотреть в потолок, словно не замечая меня.
– Нельзя ли сделать музыку потише? – не выдержала я.
Подруга Юли приподнялась на локте и смерила меня уничижительным взглядом, одновременно с этим выуживая из кармана куртки пачку сигарет.
– Нельзя, – доставая сигарету, отрезала Лиза. – Я всегда дома слушаю музыку. Всегда, понятно? Это моё право. Если хочешь, спрашивай так.
Если я и питала какие-то иллюзии относительно этой беседы, в этот момент мне стало понятно, что договариваться с Исаевой будет непросто. Прекрасно знаю таких ущербных девиц, страдающих всевозможными комплексами и поэтому злых на весь мир и закрытых для общения. Мысленно сосчитав до десяти, чтобы успокоиться и не наговорить лишнего, я прошла на середину комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, и начала разговор.
– Скажите, Лиза, какие у вас были отношения с профессором Черненко? – стараясь говорить как можно громче, но в то же время не переходя на крик, поинтересовалась я, наблюдая, как собеседница прикуривает сигарету. Исаева выпустила в мою сторону струю дыма и, откинув за плечи волосы, резко ответила:
– Тебя это не касается.
Скорее всего, подруга Щегловой рассчитывала, что её вызывающее поведение заставит меня развернуться и уйти, но не на такую напала.
– Юля говорит, что вы ей рассказывали, будто приходили к профессору и вступали с ним в интимную близость за хорошие оценки. Это правда? – кротко спросила я, прибегая к излюбленному методу провокации. Собеседница на секунду замялась, но быстро взяла себя в руки.
– Я наврала, – с вызовом проговорила Исаева, пуская дым колечками.
– Зачем? – сделала я невинные глаза.
– Просто так. Наврала – и всё, – усмехнулась девица.
Во время нашей беседы Лиза продолжала валяться на кровати, и о том, что вопросы ей не нравятся, давали понять её длинные тонкие ноги, нервно барабанящие по спинке кровати подошвами ботинок. Несмотря на открытую враждебность со стороны Исаевой, я предпринимала попытки выяснить обстоятельства дела.
– Миносян утверждает, что вы передали ему предложение заплатить профессору деньги за то, чтобы Гарика не отчисляли из института. Кто вам поручил это сделать?
– Кто надо, тот и поручил, – грубила лучшая подруга Юли. – Я вообще не понимаю, почему должна перед тобой отчитываться. Кому нужны твои идиотские вопросы?
– Вы же хотите, чтобы нашли настоящего убийцу профессора? – перешла я на увещевательный тон.
– С чего ты взяла, что я этого хочу? – удивилась Лиза. – Мне вообще всё до лампочки!
– Но Володя сидит в СИЗО… – начала было я, но тут же горько об этом пожалела. При упоминании имени Мызина Лиза дёрнулась на кровати, как будто её ударили, и истерично закричала:
– Пошла ты к чёрту со своим Володей! Мне нет дела, где он сидит! Пусть хоть вообще сдохнет, мне плевать!
И неожиданно Лиза разрыдалась. Я сделала шаг по направлению к кровати, собираясь присесть на краешек и попытаться её успокоить, но в этот момент дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась разъярённая блондинка в велюровом спортивном костюме.
– Исаева, выруби музон! Иди, убирай за собой в ванной! Я видела, ты какую-то банку вчера там мыла, кровищей пол закапала! Всё намертво засохло! Я что, нанималась за тобой убирать?
Лиза шумно всхлипнула, выругалась, вскочила с кровати, сделала зверское лицо и, швырнув окурком в соседку по общежитию, хриплым голосом заорала:
– Закрой дверь с той стороны, уродка! Что вы ко мне все пристали, гады паршивые!
Блондинка еле успела увернуться от летящей сигареты, проворно захлопнув дверь. Лиза всхлипнула и, игнорируя меня, точно я была пустым местом, рухнула на кровать и зарылась головой в подушку. Длинные чёрные волосы разметались по узкой спине с выпирающими лопатками, безудержные рыдания сотрясали худенькое тело. Некоторое время я постояла рядом с кроватью, окликая девушку по имени. Так и не дождавшись ответной реакции, вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь, чтобы музыка не слишком раздражала живущих на этаже студентов.
Нельзя сказать, чтобы я ничего не вынесла из беседы с Исаевой. Вывод, который напрашивался после разговора с подругой Юли, был следующий: Лизавета что-то старательно скрывает. Следуя по коридору к лестничному пролёту, я проходила мимо санузла и, поправив сумку на плече, решила, что неплохо было бы взглянуть на пятна, оставленные Исаевой на полу уборной. Я заглянула в уборную и увидела ту самую блондинку в велюровом костюме. Соседка Лизы по этажу, ухватив тряпку, проворно вытирала пол перед рукомойником.
– Исаева совсем с приветом, – бормотала она себе под нос. – Не понимаю, зачем мыть банку, если всё равно её потом выкинешь?
В углу стояла пластиковая мусорная корзина, в ней белела небольшая банка из-под крема для рук. Понимая, что следователь Седых пошлёт меня с этой банкой куда подальше, я всё-таки нагнулась и, подцепив улику целлофановым пакетом, вынула из мусора и сунула в сумку по соседству с уже имеющейся там чашкой из университетского буфета. Хорошо, когда у адвоката есть возможность припугнуть уликами несговорчивого свидетеля, который пытается увести следствие по ложному следу.
В машине я пила чай из термоса, привезённого Борисом, и крутила в руках маленькую чёрную заколочку. Просматривая материалы дела, я наткнулась на фотографию с довольно чётким изображением чёрной невидимки с красными стразами, очень похожей на те, которые носила Исаева. Изображённая на снимке заколка была обнаружена рядом с кроватью убитого профессора и, хотя преступление произошло в ванной комнате, на всякий случай приобщена к материалам дела. Беседуя с Исаевой, я заметила, что точно такие же невидимки валяются на тумбочке Лизы между орущим магнитофоном и крошками чипсов. Одну из них я прибрала к рукам, а теперь показывала Борису.
– И что это за хрень? – без особого любопытства осведомился Джуниор.
Его массивное тело заняло собой всё небольшое пространство салона «Мини-Купера», и я старалась лишний раз не поворачиваться, чтобы не задевать щекой за широкое плечо приятеля.
– Это не хрень, а невидимка, которую я собираюсь предъявить для опознания сестре покойного профессора, – пояснила я.
Передав другу пустую чашку, чтобы он плеснул ещё чайку, я забрала у Бориса из рук вещественное доказательство, спрятала в сумку и задумчиво проговорила:
– Знаешь, Борь, я всё думаю, как к Мызину попал злополучный кинжал?
– Подсунули лютые недруги – вот как, – пожал плечами приятель.
– Понятно, что подсунули, но кто? Лиза говорит, что после убийства видела Миносяна в машине Володи, парни вместе пили водку. Гарик же утверждает, что такого не было. Интересно, кто из них врёт?
– Кто врёт, тот и подсунул, – глубокомысленно изрёк мой друг, разворачивая пакет с пирожками.
– Это я и сама понимаю, – согласилась я, сражённая наповал железной логикой приятеля. – Ладно, разберёмся. А пока попробуем пообщаться с единственной наследницей Черненко.
Я вернула Боре пустую чашку, набрала номер сестры покойного, обнаруженный в уголовном деле, и услышала в трубке тихий немолодой голос:
– Я вас слушаю.
– Ольга Михайловна, примите мои соболезнования. Я адвокат Агата Рудь, защищаю Владимира Мызина, – солидно представилась я.
– Как можно защищать такую мразь? – с досадой обронила невидимая собеседница.
– Давайте воздержимся от определений, – сурово оборвала я. – Сначала надо доказать, что мой подзащитный – убийца. Но даже если он совершил преступление, Мызин всё равно имеет право на защиту. Мы можем встретиться и поговорить?
– Подъезжайте сейчас на квартиру к Пете, я еду туда выбирать, в чём его хоронить. Только не задерживайтесь, ждать не буду.
– Борь, а Борь, – откусив от горячего хачапури большой кусок, с набитым ртом проговорила я. – Может, съездишь со мной к сестре Черненко?
Кудрявый друг комично сморщил нос и печально протянул:
– Не могу. Меня в офисе ждут.
Ознакомительная версия.
