Последовала команда на его захват. Несколько оперативных машин блокировали выезд на шоссе. Япончик стал прорываться со стрельбой…
— Спецоперация закончилась тем, что Япончика взяли. И знаешь, на что обратил внимание мой приятель? — спросил, усмехнувшись, Петрович. — Ему показалось, что Иваньков знал — на этот раз не уйдет. Судя по всему, доброжелатель предупредил о тех силах и средствах, что обложили его со всех сторон. Тем не менее сдаваться Япончик не собирался.
— Почему?
— Надо знать этого человека. Чисто психологически он был не готов признать свое поражение. Это — боец до последнего…
До кого или до чего «последнего» — Петрович уточнять не стал. В общем, муровцы Япончика взяли, что называется, с поличным. При обыске в машине изъяли три подложных паспорта на разные фамилии, но с одной и той же, его, фотографией.
Произошло это 14 мая 1981 года. А вскоре были задержаны его сообщники. Начались допросы, на которых Япончик все отрицал. Так продолжалось несколько дней. И вдруг стали меняться показания потерпевших и свидетелей — в дело включились те, кто остался на свободе и был чем-то обязан Япончику.
Так в гости к коллекционеру-филателисту наведался посланец авторитета ростовской уголовщины.
«Есть уникальная вещица, которую вы давно хотели приобрести, — начал он миролюбиво. — Наш общий друг привез ее из Ростова-папы. Все в машине — можно посмотреть и прицениться».
«Хорошо», — антиквар поспешил за гонцом.
В машине его ждали с разговором. Суть его сводилась к следующему: вещица будет твоя, но показания надо изменить. Антиквар согласился. Его отпустили. Но он тут же сообщил о случившемся в МУР. На чаше весов были две величины: месть бандитов или гнев правосудия за дачу ложных показаний. Но если первые не давали за его здоровье и ломаного гроша, то вторые гарантировали жизнь и благополучие. Выбор был сделан. Коллекционер оказался единственным, кто не изменил своих показаний.
Время показало, что выбор был правильным. Муровцы свое слово сдержали. Говорят, антиквар, отойдя от своего бизнеса, процветал несколько лет в качестве администратора одного из престижных кафе в Столешниках.
29 апреля 1982 года народный суд Люблинского района г. Москвы осудил Иванькова по статьям: 146 часть 2 пункты «а» и «б» (разбойное нападение по предварительному сговору группой лиц, с применением оружия); 196 часть 1 (подделка документов); 218 (хранение и ношение огнестрельного оружия) УК РСФСР к 14 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима с конфискацией имущества, оправдав его по статье 224 часть 4 (хранение наркотических веществ).
Из материалов личного дела осужденного В.К.Иванькова:
6 марта 1983 года прибыл в исправительно-трудовую колонию № 3 Магадана, откуда 30 июля 1983 года за злостное неповиновение требованиям администрации был этапирован на тюремный режим в учреждение СТ-2 Тулуна Иркутской области (в обычном обиходе именуется Тулунской тюрьмой), где 10 января 1984 года совершил преступление, предусмотренное статьей 110 УК РСФСР. За причинение тяжкого телесного повреждения осужденному Гребенец прибавлен еще 1 год лишения свободы…
14 мая 1986 года Иваньков В.К. находясь на приеме у начальника медицинской части Томзякова, вступает в пререкания с сотрудником учреждения Кушнаренко, выражаясь в его адрес нецензурной бранью. Затем, используя стул, причинил Кушнаренко телесные повреждения. Суд признал виновным Иванькова в совершении преступления, предусмотренного статьей 193 ч. 2 УК РСФСР и приговорил его еще к 1 году лишения свободы…
За период отбывания наказания в местах лишения свободы осужденный Иваньков допустил 58 нарушений режима, за что 35 раз водворялся в штрафной изолятор и карцер, переводился в помещение камерного типа сроком на 2 месяца.
…является признанным вором в законе, активно пропагандирует воровские обычаи и традиции. Среди наиболее агрессивных осужденных пользуется поддержкой. Организует групповые эксцессы, противодействуя законной деятельности администрации, при этом тщательно скрывает свою роль. На меры воспитательного характера не реагирует. Сознательно склоняет осужденных к отказу от приема пищи и невыходу на работу, а также — другим противоправным действиям…
Из докладной записки начальника оперчасти учреждения СТ-2:
21 января 1991 года на посту № 2 тюремного режима вольнонаемный Лыткин А., работающий в библиотеке, раздавал почту осужденным. При раздаче корреспонденции в камере № 43 между осужденным Иваньковым и Лыткиным возникла ссора из-за газеты «За рубежом», которая была выписана другим осужденным. В ходе выяснения отношений Иваньков взял палку длиной около метра, которой прочищают засорившийся унитаз, и нанес ею жестокие удары по лицу Лыткина, после чего последнего унесли в санитарную часть. По заключению судебно-медицинской экспертизы, Лыткину А. причинены телесные повреждения в виде ушибленных ран и ссадин лица. В действиях Иванькова усматривались признаки преступления, предусмотренного статьей 112 ч. 2 УК РСФСР, то есть умышленные телесные повреждения или нанесение побоев. Но, учитывая отсутствие свидетельской базы, в возбуждении уголовного дела отказано. Осужденный Иваньков привлечен к дисциплинарной ответственности.
С 1989 года Иваньков начинает писать письма с ходатайствами о смягчении меры наказания. Подключает к этому адвоката, родственников и свои связи в правоохранительных органах. Он обращается в различные инстанции с жалобами на его незаконное осуждение. К этой кампании по досрочному освобождению подключается бывшая жена. В начале 1990 года она обращается к известному народному депутату СССР с просьбой оказать содействие в помиловании ее мужа. Тот направляет в Президиум Верховного Совета РСФСР и Председателю Верховного Совета РСФСР два депутатских запроса следующего содержания: «Учитывая, что Иваньков В.К. глубоко осознал противоправность содеянного, что пребывание в изоляции от общества свыше 7–8 лет не отвечает интересам перевоспитания личности, а также принимая во внимание его возраст и состояние осужденного, прошу рассмотреть вопрос о его помиловании».
Вскоре соответствующие документы поступают в отдел по вопросам помилования при Верховном Совете РСФСР. В Тулун направляется запрос с просьбой выслать все необходимое для рассмотрения вопроса о пересмотре приговора в отношении осужденного В.К. Иванькова. И в ноябре 1990 года в секретариат Комиссии по помилованию и в Верховный суд необходимые документы поступают.
Большинство бумаг оказываются совершенно противоречивыми. Осужденный Иваньков характеризуется вставшим на путь исправления. Тем не менее отдел по вопросам помилования при Верховном суде РСФСР официального решения не выносит. Тогда бумажная карусель закручивается чьей-то умелой рукой еще сильнее. В декабре 1990 года материалы по Иванькову попадают непосредственно в Верховный суд для проверки в порядке судебного надзора за законностью его осуждения.
21 января 1991 года заместитель председателя Верховного суда вносит протест в президиум Московского городского суда о пересмотре дела Иванькова в порядке надзора. 30 января 1991 года Московский городской суд рассмотрел уголовное дело по протесту на приговор Люблинского районного суда г. Москвы от 29 апреля 1982 года, постановив: приговор Люблинского районного суда г. Москвы и определение Судебной коллегии по уголовным делам Мосгорсуда в отношении Иванькова В. оставить без изменений, а протест без удовлетворения.
В феврале 1991 года вносится вторичный протест по делу Иванькова, но уже в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда РСФСР. 25 февраля Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР, рассмотрев данный протест, изменила назначенное Иванькову наказание с 14 до 10 лет исправительно-трудовой колонии усиленного режима с конфискацией имущества. В остальном приговор и определение остались без изменений. Но этого оказалось достаточно, чтобы состоялось освобождение Иванькова — 5 ноября этого же года.
А бумажное противоборство продолжалось еще какое-то время. В ноябре же в МВД РСФСР поступило письмо за подписью заместителя Генерального прокурора России. В нем сообщалось о внесении нового протеста в Президиум Верховного суда РСФСР, где предложено считать приговор Люблинского районного народного суда г. Москвы правильным. Тяжба не затихала, а Япончик уже находился на свободе.
Некоторое время он пожил в Москве. Здесь им была даже проведена воровская сходка. Решив свои насущные проблемы, он в марте 1992 года нелегально выехал в поселок Веселый Ростовской области. Здесь сделал прописку в общежитии и предпринял усилия для выезда за границу. С этой целью через советско-американское предприятие «Приоритет» было подано обращение в консульское управление МИД России. После этого Иваньков получил загранпаспорт и визу для выезда по маршруту: «Москва — Пекин — Будапешт».
