Ознакомительная версия.
– Утопия… – пробормотала Полина.
– Повторяю: нужно знать моего Мартынова.
– А ты его знаешь?
– Как никто другой. Ты только представь, он создал свой банк с нуля.
– Но ведь у него есть соучредители?
– Только один – друг детства.
– Знаешь, все это очень неплохо его характеризует: женился на однокласснице, и, как я понимаю, она же была его первой любовью. С другом детства создал банк. Красивенько получается. Только ты в эту систему хреновенько вписываешься.
– Стерва ты, Полина. За это тебя и люблю, – улыбнулась Лидия. – Кустодиев в таких случаях говорит…
– Кто такой Кустодиев? – поинтересовалась Полина.
– Соучредитель и друг детства Мартынова. Кустодиев занимается реализацией новых идей…
– А идеи, соответственно, подает твой Мартынов, – догадалась Полина.
– Он – генератор.
– Кажется, ты увлечена не только Мартыновым…
Лидия призналась:
– Мне нравится работать в его банке. Мы всегда на несколько шагов впереди. Правда, с некоторых пор меня кое-что напрягает…
– Например?
– Трудно объяснить, ты не поймешь.
– Кажется, я не дура, – усмехнулась Полина.
Лидия взяла ее за руку:
– Не обижайся, просто я хотела сказать: ты – не финансист.
– Попробуй, может, пойму.
– Вчера я просмотрела отчет за прошлый квартал. Там появились непонятные цифры. Как будто кто-то подогнал показатели под нужный ответ.
– Куда уходят эти отчеты?
– В Центробанк.
– Значит, проверка – не случайность?
– Теперь понимаю, что – да.
– Почему бы тебе не сказать об этом Мартынову?
Полина остановилась.
– Потому, что я уверена…
– В чем? – Полина тоже встала на месте.
– Я уверена, что ему все известно.
* * *
Сергей проснулся от громкого чириканья птиц. Можно было подумать, что наступила весна. Однако осень напоминала о себе набежавшими тучами и холодом, повеявшим от реки.
Сергей встал с дивана и надел свой пиджак. Оглядевшись и не обнаружив ни Лидии, ни жены, решился войти в дом, чтобы сходить в туалет.
Когда он вернулся, ему позвонил Морозов.
– Ну что? – спросил Дуло. – Что-нибудь накопал?
– Нашел, и, думаю, тебе это понравится.
– Давай говори…
– Валера Валет – Швырев Валерий Александрович, семьдесят третьего года рождения. Не привлекался. Отпечатков и фотографии нет, потому что не задерживался. К криминалу отношения не имел, кроме того что…
– Ну? – не утерпев, перебил Дуло.
– Кроме того, что отец его, Швырев Александр Иванович, дружил с Ромой Шешелем.
– Тем, которого взорвали в машине?
– Тем самым. Шешель Роман Леонидович, пятьдесят седьмого года рождения, руководитель организованной преступной группировки, названной его именем.
– Шешелевская ОПГ. В девяностых она гремела.
– Когда в сентябре девяносто пятого взорвали Шешеля, начался передел власти. Многих поубивали свои, остальных добили чужие. Из более или менее заметных членов шешелевской ОПГ остался только Крюк, Михаил Исаевич Крюков.
– С него нечего взять… – буркнул Сергей.
– Что?
– Говорю: допросить пока не получится.
– Что? – снова переспросил Василий Морозов.
– У тебя тоже контузия? – не выдержал Дуло.
– А у кого еще?
Теперь не понял Сергей:
– В смысле?
– У кого еще контузия?
– Все! Проехали! – Сергей закрыл этот вопрос. – Так что там с Валетом?
– Парень оказался не в то время не в том месте, а главное, не с тем человеком. Он сел в автомобиль Шешеля.
– И?..
– Автомобиль взорвался. В результате два трупа: сам Шешель и Валера Валет.
– Ты ничего не путаешь?
– Ничего.
– Значит, неизвестный из сауны – не Валет.
– А с чего ты взял, что это именно он? – поинтересовался Морозов.
– Татуировщик по фотографии опознал.
– По этой татушке с котятами? Я когда увидел, сразу подумал: татуировка как у девчонки.
– И все-таки что-то в этом есть. – Сергей замолчал, потом попросил: – Послушай, Вася, попробуй найти кого-нибудь из родственников Валета.
– На меня и так навалилось…
– Что с «Гелендвагенами»?
– Работаю.
– И все-таки попрошу найди его родственников.
Закончив разговор, Дуло направился к воротам, показалось, что к ним подъехал автомобиль. Он отпер калитку и вышел на улицу. У ворот и правда стоял «Кадиллак», за рулем которого сидел крепкий мужчина. Задняя дверца открылась, из нее вышел худой очкарик. Заметив Сергея, он с неприязнью спросил:
– Вы кто?
Дуло ухмыльнулся:
– А вы?
– Я – Мартынов. Мне нужна Лидия. – Очкарик собрался войти в калитку, но Сергей заступил дорогу.
Из машины вылез шофер:
– В чем дело?
– Хозяйки нет дома. Придется вам подождать.
Издалека послышался голос Лидии:
– Слава!
Мужчины обернулись и увидели Полину и Лидию. Вскоре они подошли, и Лидия обратилась к Мартынову:
– Что-то случилось?
И тот ответил:
– Прошлой ночью застрелили Мишу Кустодиева!
Флешбэк № 1
Москва
Май 1874 года
Похоронная процессия с телом Петра Васильевича Ферапонтова была впечатляющей. Количество лошадей, запряженных в траурный катафалк, превосходило все самые смелые ожидания. Лошади были гнедыми, в черных попонах, с черной же упряжью, украшенной серебром. К их головам специальными розетками были прикреплены черные плюмажи[5].
Процессия двигалась медленно. Московские жители прощались с уважаемым гражданином, чей безвременный уход рождал немалое сожаление. Но никто из этих людей не предполагал, какое потрясение пришлось пережить вдове Ферапонтова за час до его панихиды[6].
Визит неизвестной дамы и в особенности ее поведение во время прощания с усопшим супругом возмутило Наину Кузьминичну. Она делала вид, что игнорирует столь явные признаки супружеской неверности, однако в душе ее бушевал ураган, который, впрочем, помог справиться с горем.
Уже через неделю Наина Кузьминична была поглощена заботами о доме и домочадцах, стараясь не вспоминать о том унижении, которое пришлось испытать на похоронах. Но вспомнить пришлось…
В начале мая в полдень Наина Кузьминична Ферапонтова услышала звук колес и сдержанный окрик кучера за окном. Открылась и захлопнулась дверь экипажа. Из передней донесся звонок.
Спустя минуту в залу вошел лакей и, наклонив голову, сообщил:
– К вам с визитом дама.
– Кто? – спросила вдова.
– Госпожа Бунчак-Высоковская.
– Чего она хочет?
– Не сообщила.
– Сколько раз тебе велено: спрашивать и докладывать! – Не дожидаясь покаяния, Наина Кузьминична приказала слуге: – Проси.
Она подошла к камину, взяла коробку конфет и, выбрав помадную, засунула в рот. Услыхав за дверью шум женского платья, Наина Кузьминична встревоженно замерла. Когда в залу вошла красивая дама, она тотчас узнала в ней коварную незнакомку, оконфузившую ее у гроба супруга.
– Вы?! – с вызовом спросила вдова. – Что вам здесь нужно?
Пройдя быстрым шагом через всю залу, дама остановилась и склонилась в легком поклоне. В отличие от носившей траур хозяйки, на ней было атласное платье цвета лаванды, обшитое венецианским кружевом, бисером и тесьмой.
– Чем обязана? – холодно спросила Наина Кузьминична.
Дама опустила глаза:
– Видите ли… Ввиду сложившихся обстоятельств вынуждена открыть вам некоторые подробности из жизни вашего покойного мужа.
– Вы были его любовницей? – зловеще улыбнулась вдова.
– Мы с Петром Васильевичем состояли в тайной интимной связи. Вы не ошиблись.
– И вы осмелились явиться в мой дом?! – с негодованием воскликнула Наина Кузьминична. – Сейчас же велю выставить вас вон!
– Не нужно так горячиться, сначала дослушайте… – Изящным движением дама расщелкнула витой фермуар[7] своей сумочки. – Исключительно потому, что нас с Петром Васильевичем связывали не только интимные отношения… – Она вынула миниатюрную пачку писем, перевязанную розовой лентой. – Ах, это не то! – Гостья виновато и чуть кокетливо взглянула на Ферапонтову. – Никогда бы не осмелилась показать вам такой образчик фривольностей[8].
– Его письма?
– Увы, это так.
– Они адресованы вам?
– Не скрою.
– Вы – развращенная, дурная женщина. – Наина Кузьминична шагнула вперед и протянула дрожащую руку: – Немедленно дайте сюда!
Дерзкая визитерша никак не отреагировала на этот приказ. Она спрятала письма в сумочку и вынула оттуда две деловые бумаги.
– Что это? – спросила Ферапонтова.
– Я упомянула, что нас с Петром Васильевичем связывали не только интимные отношения…
– Прекратите муссировать[9] эту мерзость!
– Но у меня имеется долговая претензия.
Ознакомительная версия.
