Ознакомительная версия.
Так, мысленно споря с братом, она заперла квартиру и вышла во двор. На прощание Маша бросила взгляд в сторону разбитого окна и содрогнулась, представив, что может наплести об этом случае Татьяна Егоровна. Скажет: «Ну вот вам, новый притон образовался, уже окна бьют!» Она торопливо свернула за угол дома, опасаясь снова столкнуться с любопытными соседками. Ей повезло – в этот час даже те женщины, которые дни напролет гуляли во дворе с детьми, ушли домой обедать. Девушка быстрым шагом направилась к остановке троллейбуса, надеясь, что по случаю воскресенья он окажется полупустым. Ездить в переполненном транспорте с куклами она не решалась, после того как однажды в давке «погиб» труд целого месяца. Маша до сих пор помнила свое отчаяние при виде раздавленной куклы, печальное выражение ее треснувшего гипсового личика, в котором неожиданно появилось нечто очень человеческое и оттого жуткое. Она сама не могла понять, каким образом сломанная кукла вдруг стала казаться такой одушевленной, но плакала из-за этого происшествия куда дольше, чем если бы просто расстроилась из-за потерянных денег. Как ни удивительно, брат сразу понял ее состояние. «Еще бы не жаль, они же тебе, как дети. Ты в них душу вкладываешь, ночами над ними сидишь, глаза и пальцы портишь… А потом какая-то скотина нажимает локтем, и вот, пожалуйста… – И призадумавшись, добавил: – Ты будешь просто замечательной мамашей!»
Последнее заявление девушка пропустила мимо ушей и задумалась над ним только сейчас, переминаясь с ноги на ногу на троллейбусной остановке. Порвав с бывшим женихом, она перестала строить какие-либо планы на будущее, кроме карьерных. О детях Маша думала в самом деле как о куклах, которые нужно будет создать… Не сейчас, потом. Лет в тридцать, когда будет свободное время. Она поежилась, оценив степень своей нынешней свободы. Если не считаться с мнением соседок, можно было делать все, что угодно. Завести любовника, родить ребенка, не выходя замуж, никому ни в чем не давать отчета. Даже если бы о ней пошли чудовищные сплетни, близких людей, которых они могли ранить, рядом уже нет. «А сплетни все равно пойдут, неважно, как я буду себя вести. Хоть сиди тише воды, ниже травы, не спасет! Вон, Анжеле засунули в постель уже всю округу, а я-то знаю, что она своему благоверному всего раз изменила, и то, когда это было…»
Подошел троллейбус, к счастью, совершенно пустой. Несколько пассажиров совсем потерялись в длинном двойном салоне. Усевшись, Маша поставила на колени сумку и, с облегчением вздохнув, взглянула в окно. И тут же привстала, заметив подбегающую к остановке Анжелу. Подруга тоже явно видела ее и призывно махала рукой, на которой сверкал браслет. Сыновья Анжелы, блондинистые мальчишки семи и пяти лет, опередили мать и теперь осаждали киоск, тыча пальцами в витрину и рассматривая бутылки с газировкой. Маша махнула в ответ и снова уселась. «Не выпрыгивать же мне на ходу, какая она странная! Пусть до вечера покрасуется с браслетом, ничего страшного. А со стороны он выглядит довольно-таки аляповато… Если бы я не знала, что это за камни, я бы решила, что там кусочки красного пластика…»
Она отвернулась, поправила сползшую с колен сумку и снова задумалась о перспективах, которые открывала ей нынешняя, одинокая жизнь. Мысли были тревожные и одновременно приятные, хотя девушка и боялась себе в этом сознаться. «А ведь мне повезло, что этот момент наступил в двадцать семь, а не в сорок семь лет! Тогда было бы слишком поздно на что-то надеяться. А так, кто знает… Может, на моих коленях будут ездить не только куклы!» Она представила себе картину, как таким же ясным воскресным днем катит вместе с маленьким ребенком куда-то в центр, в цирк или в зоопарк, и на сердце у нее потеплело. Правда, мужчину, отца этого будущего ребенка, Маша никак рядом с собой вообразить не могла.
* * *
Магазин, в который она вот уже пять лет сдавала работу, находился в центре, неподалеку от Белорусского вокзала, и рядом с театром, в котором работал Андрей. У нее даже возникла идея заглянуть к брату, чтобы прояснить его планы на вечер, но подумав, Маша решила не форсировать события. «Лучше посмотрю, как он поведет себя без давления. Хотя, что уж там, пока рядом Зоя, это невозможно. Так и будет разрываться между двух огней, пока не возненавидит одну из нас. И я даже догадываюсь, кого!»
Маша вошла в магазин сувениров, кивнула знакомому пожилому охраннику. Тот приветственно поднял руку:
– А вас тут обыскались! Я слышал, звонили вам, а телефон ни один не отвечает!
– Дела замучили, – коротко ответила девушка.
Она не хотела вдаваться в объяснения, какого рода обстоятельства мешали ей отвечать на звонки. Этот охранник был крайне болтлив и задержал бы ее надолго. Сразу пройдя в служебное помещение, начинавшееся за неприметной дверью без надписи, Маша постучала в кабинет товароведа.
– Вот это кто! – с некоторой претензией протянула полная женщина, снимая очки и закусывая кончик дужки.
Этот жест являлся у нее признаком раздражения, Маша знала его давно и так же давно не боялась. Ее куклы здесь нравились, пользовались успехом у покупателей, а значит, она могла себе позволить небольшую оплошность. Поздоровавшись, Маша расстегнула сумку и поставила на стол коробку. Товаровед едва взглянула под приоткрытую крышку, продолжая с нарастающим раздражением:
– Так, знаешь, не делают, не пропадают! В чем проблема-то, Маш? Я тебе звоню-звоню, мобильный не берешь, домашний не отвечает… Я, как дура, людям наобещала с три короба, держала заказ до последнего, только сегодня утром отзвонила им и отказалась. Они теперь на меня в претензии, получается, я им головы морочила!
– Анна Петровна, я…
– У моих знакомых свадьба, хотели заказать двух эксклюзивных кукол, жениха и невесту, с портретным сходством. – Порывшись в ящиках стола, женщина бросила перед девушкой две фотографии, сколотые скрепкой. – Сама понимаешь, сколько денег оно стоит, хорошо бы заработала, а то ковыряешься все… Этих вот мадмуазелей, – она постучала согнутым пальцем по коробке с куклой, – у меня тут целые полки, смотреть противно. А те, что ты к выставкам сооружаешь, так то ли тебе за них заплатят, то ли ты заплатишь, чтобы их в каталог поместили… Не так?
Маша не отвечала. Сперва она собиралась перебить Анну Петровну и объяснить ей причину своего временного исчезновения. Та была доброй, хотя и несколько сварливой особой, и девушка не сомневалась – стоит произнести простые и вместе с тем жуткие слова: «У меня умерла мама!» – как Анна Петровна мгновенно сменит тон, примется ее утешать, а то и всплакнет за компанию. Но, чем дольше она слушала гневную отповедь, тем меньше ей хотелось оправдываться, да еще таким способом.
Вместо этого девушка поступила совершенно неожиданным для себя образом. Взяв со стола коробку, она плотно закрыла крышку и снова погрузила ее в сумку. Анна Петровна наблюдала за ее действиями с изумлением, которое тут же выразилось в возмущенном возгласе:
– Это как же понимать?! Обиделась?! Это я должна, кажется…
– Нет-нет, – перебила ее Маша, повесив сумку на плечо и стараясь говорить спокойно и рассудительно, хотя содрогалась от обиды. – Просто у вас сейчас действительно много таких кукол. Я обратила внимание, когда зашла. Эту я лучше отвезу в другое место.
Товаровед не сразу нашлась с ответом, настолько ее потрясла реакция девушки. Когда женщина заговорила, ее голос заметно сел, и виной тому была не сигарета, которую она только что прикурила:
– Как хочешь, как знаешь… Да, тебе следует кое-что получить, как раз и деньги найдутся. Что же ты, куда ее повезешь?
– Да хоть на ВВЦ, в павильон подарков, – уклончиво ответила Маша. На самом деле «другое место», которое она так решительно упомянула, никакого конкретного адреса не имело. Она просто вдруг поняла, что предпочла бы, чтобы с нею разговаривали иначе. Анна Петровна всегда держалась с Машей как с несмышленой девочкой, какой та действительно могла показаться, когда явилась в этот магазин впервые, несколько лет назад, робко предлагая своих кукол.
– Смотри, чтобы не обманули, – наставительно заметила товаровед, вынимая из ящика стола пухлый бумажник чудовищных размеров.
Маше он был очень хорошо знаком, именно оттуда по большей части появлялись деньги, которыми она поддерживала семейный бюджет. Отсчитав несколько купюр, женщина протянула их Маше:
– За остальным приходи в конце месяца, надеюсь, дела наладятся. Сейчас что-то совсем как на кладбище. Праздники далеко, туристы как передохли все. Если что-то интересное придумаешь, приноси, покажи… А что у тебя все-таки случилось?
– По мне видно? – Остановившись в дверях, девушка безуспешно дергала заевшую «молнию» на кармане куртки, куда спрятала деньги.
Анна Петровна, нахмурившись, вышла из-за стола и приблизилась к гостье. Пытливо заглянув ей в лицо, она покачала головой:
Ознакомительная версия.
