И улыбался, улыбался подлец. Действительно, примитивно. Но потому то и достоверно. Род занятий и характер Дамира ментам известен. Карен со своими оглоедами конечно же прошел в дом через черный ход, и не засвечен. А я, если и попытаюсь сейчас отсюда сдернуть, бликовать буду средь бела дня как зеркальце в Сахаре. И менты будут искать единственного подозреваемого. Наверняка уже кто-то, заряженный Кареном, позвонил, и сообщил, что слышал звуки выстрелов в доме. И опергруппа уже несется сюда на всех парах. И не из местного РОВД, разумеется. Уж Карен безусловно позаботился, чтобы приехала бригада из главка. Так сказать, по рангу Салихова. И я никому ничего не смогу объяснить. Разве что Никита мне поверит, и проведет объективное расследование. Но до Никиты еще нужно добраться…
Карен тем времен поинтересовался через плечо:
— Ну что, все готово?
Один из его охранников промычал:
— В натуре, босс.
Карен качнул рукой в мою сторону, и все тот же охранник, взяв со стола бутылку с коньяком, приблизился ко мне. А тот, что стоял у меня за спиной, рванул мою голову за волосы вверх, и зажал пальцами нос. Прием безотказный. Нет, конечно, некоторые умники считают, что при этом можно дышать со стиснутыми зубами. А вот хрен. Язык не позволяет. Его непременно нужно вытолкнуть наружу. А значит разжать челюсти. Что от меня и требовалось. И мне в глотку тут же полилась обильная и ароматная струя коньяка. Влили почти всю бутылку, я мгновенно стал косеть, и уже с трудом разобрал сквозь шум в ушах слова Карена:
— Ты извини, дорогой. Придется тебе отметину поставить. Ведь не может же быть так, что ни один из троих не засветил тебе между глаз. До встречи в суде, малыш. Поверь, я буду самым дорогим свидетелем на твоем процессе. И у тебя будет уникальная возможность писать яркие репортажи из-за решетки о суровых буднях российской зоны.
Охранник Карена с наслаждением выполнил свой долг. Коротко хекнув, он нанес мне прямой правой в глаз, и я отключился вторично за это утро…
* * *
Очнувшись, я обнаружил себя лежащим на полу в двух шагах от мертвого Дамира. Чуть поодаль лежали оба его охранника. Больше в комнате никого не было. Пока. Приходя в себя, несмотря на муть в глазах и шум в башке, я стал лихорадочно соображать. Первым делом следовало привести себя в чувство. Отбросив зажатый в руке "ТТ" я попытался подняться на ноги. Не получилось. Уже сказывался алкоголь практически натощак и отменный удар в лицо. Правый глаз саднило, и из рассеченной брови явно сочилась кровь. Тогда я вспомнил, что тоже имею непосредственное отношение к приматам, и просто пополз на карачках. Картинка была та еще, надо полагать. Если б кто наблюдал со стороны, животик бы от смеха надорвал.
На мое счастье, санузел обнаружился на первом же этаже, и долго плутать на четвереньках мне не пришлось. Хорош бы я был, если бы менты застали меня в таком состоянии и позе. Стопроцентно очевидная картинка: три трупа в гостиной, рядом с которыми пистолет с моими пальчиками, и пьянущий подозреваемый в позе "зю". Единственный подозреваемый…
С трудом преодолев порожек туалетной комнаты, я дошкрябался до унитаза, и применил классический метод: два пальца в глотку. Уже после первой попытки из меня хлынул Ниагарский водопад коньяка с остатками не переваренных еще бутербродов, сознание стало восстанавливаться, и пелена перед глазами постепенно рассасывалась. Видимо, в отключке я пролежал минуты три, не больше, и весь коньяк не успел полностью всосаться в кровь. Можно условно считать, что я получил не больше двухсот граммов алкоголя в кровь. Для меня это не предел.
С этой счастливой мыслью я и стал принимать вертикальное положение, цепляясь все еще трясущимися руками за унитаз. Шагнув к ванной, я открыл кран, и обильно полил свою дурную башку ледяным душем. Подействовало почти мгновенно. И ясность ума вернулась, и инстинкт самосохранения проснулся, и заверещал в полный голос. Надо было немедленно убираться отсюда. Наверняка с опергруппой приедет заряженный Кареном человечек, и уж он то не позволит мне написать явку с повинной. Да и вообще будет держать Карена в курсе. И Никите пока сдаваться я тоже не могу. Он будет обязан для начала посадить меня в камеру, а уж потом разбираться. А пока будет разбираться, нет гарантии, что мне там будет комфортно и, главное, безопасно. Не напрасно Карен намекнул на репортажи из-за решетки, ох не напрасно. И рассказы Зайчика о провокациях, устроенных ему Кареном в зоне, тоже не добавляли оптимизма.
Уже на своих двоих я вышел из ванной, зачесывая назад мокрые волосы, и вернулся в гостиную. Первым делом обшарил карманы охранников Дамира, и у одного из них обнаружил свой мобильник и ключи от машины. Потом тщательно протер все места на мебели, полу, дверях и дверных косяках, где могли остаться мои отпечатки. В ванной я это сделал еще перед выходом. Хотя это, скорее всего, мартышкин труд. Сейчас, в спешке, протереть все места, куда я мог прикоснуться, просто нереально. Оставалось только надеяться на невнимательность и профессиональную небрежность криминалистов.
Взгляд мой зацепился за папку, из которой Дамир мне подавал бумаги. Она так и лежала на подоконнике, куда ее небрежно бросил Дамир. На всякий случай я ее прихватил. Тем более что там находились не только ксерокопии протокола и признаний Летунова, но и еще какие то бумаги. Учитывая важность бумаг показанных мне Салиховым, не исключено, что и остальное содержимое папки представляет из себя нечто важное. Только смотреть было некогда, я решил это сделать позже. Застыв на пару секунд посреди гостиной, я осмотрелся. Кажется все…
Нет, не все. Взгляд прямо таки притягивал брошенный мной на пол пистолет. Все же у оружия на мужчин имеется магическое влияние. А в моей ситуации — тем более. Но брать паленый "тетешник" было бы верхом безумия. Но и без оружия в такой ситуации лучше не оставаться. Кто его знает, как все еще повернется? Чутье мне подсказывало, что все еще только начинается, и следует быть предусмотрительным. Поэтому я без зазрения совести позаимствовал ствол у одного из охранников Дамира, который тот так и не успел вынуть из наплечной кобуры. На мое счастье, у обоих оказались классические итальянские "Беретты-92" с магазином на пятнадцать патронов. Так что с учетом запасных у меня солидный боезапас аж в шестьдесят патронов. Которые, хочется надеяться, мне не понадобятся. Ну, и чтобы обезопасить себя от возможных притязаний ментов, на случай задержания и проверки, я тут же накатал на листке из блокнота заявление, что ствол нашел, несу сдавать… Ну, и так далее. Безотказный прием с середины девяностых. От уголовной ответственности освобождает начисто. Бандюки его очень широко использовали. Тут главное не забывать каждый день писать свежее заявление с новой датой.
Все. Пора сваливать. Менты появятся вот-вот, если верить Карену. А не верить ему нет оснований. Бросив прощальный взгляд на Дамира, я тяжело вздохнул. И не потому только, что потерял такого союзника, с которым можно было бы дружить против Карена. Все же он мне стал немного симпатичен, хоть и бандит. Прими Аллах его душу…
Прежде чем выйти из дома, я оглядел ухоженный дворик перед коттеджем Дамира. Никого. Возле гаража на площадке стоили два "Мерседеса". Машины "скорой", конечно же, нет. Оно и понятно. Зачем бы бойцы Дамира повезли меня на ней прямо до дома Дамира? Перегрузили в "Мерседес" где-нибудь в городе, а "скорую" бросили в переулке. Наверняка была угнана.
Что происходило на улице, я видеть не мог из-за глухого, почти двухметровой высоты, кирпичного забора. Но, судя по тишине, там еще не суетились опера и "омоновцы". Проскользнув через двор, я выглянул в щелку между створками ворот. Пусто и тихо. Распахнув ворота, запрыгнул в свою "Ниву", завел движок, и неторопливо выехал со двора. Если кто и увидит, так все равно увидит. А давать пищу для размышлений паническим бегством ни к чему.
Выруливая из поселка на трассу, я соображал, что необходимо сделать в первую очередь. Хотя чего тут соображать? Конечно же, прежде всего, следует обезопасить Ульянку. Потому что она единственный дорогой мне человек в этом городе, которым Карен может на меня надавить. Отправить ее, как и планировал, к тетке, под Питер. Пока одну. Потому что сам я сейчас уехать никак не могу. Во-первых, с таким хвостом. И, во-вторых, кто же тогда остановит Карена? Тут, как нельзя кстати, подходит девиз родных войск: "Никто, кроме нас". Вот только с Ульянкой ох как непросто. Поперечная она до ужаса. Начнет расспрашивать, отнекиваться, характер свой показывать. Еще и на дыбы встанет. Дескать, у меня работа, карьера…
Люблю эту женщину до слез, до сердечной дрожи, но вот с ее характером ну никак не могу примириться! Недаром в ней вперемешку с русской кровью течет мордовская. Одно слово — мордва поперечная, как ее мама называла в минуты раздражения. Придется с ходу ломать, чтоб вникла насколько все серьезно. А пока следует заранее заказать билеты на ближайший поезд. Самолетом не с руки. Потому что уже через пару часов люди Карена будут нас искать. И по регистрации определить пункт прибытия — пара пустяков. Сейчас Карен уверен, что я до сих пор лежу в отключке, и меня возьмут тепленьким, с пистолетом в руке. Или, как минимум, ползаю на карачках по дому, плохо соображая, что произошло, и какого хрена я делаю в чужом жилище. И будет ждать звонка от своего человека. С сообщением, что меня повязали. Ну не может не быть такого человечка. Не тот гусь Карен, чтобы пустить такое дело на самотек, обязательно подстрахуется. Вот только глупость он все же совершил. Дал мне десять минут форы, и они стали решающими. Потому что на старте этим минутам цены нет. Так что своим мобильником я еще могу воспользоваться. Не думаю, что Карен уже фиксирует звонки с него. А что для Карена это сделать не сложно — к бабке не ходи. Как пить дать в сотовой компании у него есть свой слухач, и каждый звонок с интересующего Карена мобильного фиксируется. Не исключено, что и прослушивается. Не бином Ньютона. Да и пеленгуется наверняка с легкостью. Если уж в Интернете предлагаются услуги по определению места нахождения абонента, достаточно только номер указать, то оператору сотовой связи это сделать — как два пальца об асфальт.
