Ознакомительная версия.
– Не реви, ребенок, выпей-ка лучше, это здорово успокаивает.
– Я коньяка не пью…
– Да что ты, дурашка, боишься! Это же как лекарство. Сосудорасширяющее. Ничего с тобой от столовой ложки коньяка не случится. Сейчас мы его в кофеек плеснем…
Но, может, обошлось и без коньяка.
Они с полчасика кляли и ругали на разные лады Наташу. Дошли до того, что вот не ценит она такую старательную и способную дочь, а все потому, что понимает – никуда эта дочь не денется, вечером прибежит прощения просить и ужинать.
– А давай, ребенок, мы ее маленько проучим?
Квартира пустая. Витютя клянется, что пальцем Люську не тронет. И действительно – не трогает. Она спит в постели его старшей дочери, уверенная, что мать обзванивает морги и больницы. Люська в предвкушении, как гордо появится утром и в ответ на все вопли огрызнется: «Где была, там меня нет!» Тем более, что она осознает свою полную невинность – хоть к врачу ведите! А потом перепуганная Наташа в лепешку расшибется – лишь бы Люсенька больше не исчезала. Люська так и скажет – на этот раз, мамочка, я ничего не натворила, но в следующий – натворю. Ясно?
Значит, спала Люська и не знала, что Витютя, так подгадав, что Наташа была на работе, позвонил – и услышали соседи кошмарную историю насчет похищения Люськи и выкупа. Цифра же была у него на слуху – это во-первых. Во-вторых – он этой цифрой снимал с себя все подозрения. Ведь он был чуть ли не единственный, кто знал – никаких тысяч у Наташи нет… Вернее, Наташа считала его единственным, и это было самое важное.
Записку он написал сам. Если он поймал Люську возле техникума – то у нее была с собой сумка с тетрадями. Поддлать корявый почерк – невелика проблема.
Куда он девал Люську на следующий день – Артем сообразить никак не мог. Просто запер дома? Увез на чью-нибудь дачу? Напоил-таки коньяком? Или, что было бы уж вовсе отвратительно, уложил-таки в постель? Вариантов оказалась куча. Ладно, предположим, что и в постель. Шестнадцатилетняя девка по нашим временам – сама себе хозяйка.
Трех дней должно было хватить, чтобы довести Наташу до невменяемости. В милицию она не обратится – от страха за Люську. Опять же, знает, с какой скоростью действует милиция. Наташа будет носиться в поисках девчонок из техникума, которые последними видели Люську, постарается сколотить хоть несколько тысчонок и больше ничего не предпримет. Да – реветь еще будет круглосуточно.
Итак, Наташа созрела… Теперь главное – не допустить, чтобы мать с дочерью встретились. Способ жестокий, приказ шантажиста кажется бедной женщине бессмысленным, нелепые угрозы сработали, остается бросить к подножью сосны моток белого шнура. Потом соседи подтвердят – совсем обезуиела Наташа от исчезновения дочери… Стоп! Слишком много могут рассказать соседи. Пожалуй, Витюте следует позвонить им, предупредить, чтобы не болтали, припугнуть… или денег пообещать?…
Соседи, соседи… Витютины приятели… совместные чаепития… пожалуй, он уже знал, в какую сумму обойдется их молчание…
Итак, Наташи нет. Люська возвращается домой и узнает, чем кончилась затея. Реву, конечно, будет… Но жить-то надо. Она начинает продавать материнские вещи, продает окаянный подсвечник тому ювелиру, которого заботливо подсунет дядя Витя. Придется еще заплатить кому следует, чтобы Люську в комнате прописали. Если получится. Наташа-то не успела, да не очень и хотела…
Были в этой версии проколы. Артем сам их осознавал, но в целом она выглядела довольно стройной.
Теперь нужно было поскорее раздобыть подсвечник и выяснить, из чего он все-таки сделан.
Как ни странно, с этой задачей Артем бы справился самостоятельно. Он в своих странствиях много рукодельничал и возил с собой всякие реактивы. Если подумать хорошенько, найдется какая-нибудь зараза, которой можно проверить серебро…
Артем задумался – и едва не хлопнул себя по лбу. Это средство можно было купить в дежурной аптеке. Если надточить подсвечник с края, в незаметном месте, и капнуть на срез обычного йода, то серебро темнеет, другие металлы – нет. Старый способ, знакомый всем приемщикам в скупках, – вот он!
– В общем, так, Наташка, – подвел Артем итог не слишком приятных размышлений. – Едем к тебе домой. Я сам посмотрю, что это за подсвечник такой.
В глубине души Артем искренне желал, чтобы подсвечник оказался серебряным, хотя бы потому, что к концу ночи загадка оказалась бы разгадана и можно было спокойно снимать с ветки куклу. Потому что при дневном свете кукла неминуемо привлечет чье-нибудь внимание, и ее попросту сопрут.
Значит, если подсвечник серебряный, то Витютя уже проехался мимо сосны, уже убедился, что Наташа выполнила приказ, и теперь его главная задача – спрятать концы в воду. Припугнуть соседей. Разобраться с Люськой. И, пожалуй, ему важнее именно разобраться с Люськой – она слишком много знает про всю эту историю. Люську в общем-то можно и запугать. Жуть какая-то…
Значит, если подсвечник серебряный, нужно будет срочно выпытывать у Наташи адрес любовника и нестись туда. А там – по обстоятельствам.
– Не поеду! – воскликнула Наташа. – А вдруг он проверять будет, где я?!
– Каким образом? – поинтересовался Артем. – Заглянет в окошко на шестом этаже?
– Свет в окошке увидит, – прошептала Наташа. – Да мало ли как?… Артемчик, родненький, не пойду я туда, боюсь, понимаешь? Вот он сейчас думает, что я там, в лесу… О Господи!… И Люську не тронет! А если он поймет, что меня там нет… Артемушка, ты же обещал помочь, а ты все портишь!
Артем восхитился женской логикой.
– Послушай, Наталья, – властно сказал он. – Я должен увидеть этот подсвечник. Понимаешь, должен. У меня в голове одна мысль есть.
– Мысль? – с надеждой спросила Наташа.
– Ну, мысль. Мне этот подсвечник, может, на полчаса всего и нужен. Ты только забеги, схвати его и… Стоп. Ты дашь мне ключ, и я сам за ним схожу.
– А соседи? – растерялась Наташа. – Что они подумают?
– Соседей я беру на себя, – пообещал Артем.
И включил двигатель.
Он возвращался к Наташиному дому и думал – а в самом деле, чем заняты сейчас соседи? Ведь они знают, куда отправилась Наташа. Но им проще, они люди посторонние. Может они считают все это чьей-то злой шуткой – такой, что шутник выйдет из-за дерева в самую последнюю минуту с жизнерадостным хохотом. Интересно, если во всем виноват Витютя – позвонил он им уже, пригрозил, или откладывает до утра?
– Ключи, – сказал Артем, останавливая машину и протягивая руку.
– Вот… от входной два и от комнаты…
– Где этот чертов подсвечник?
– Так на трюмо же, у меня большое трюмо-трельяж…
– Ясно. Останешься здесь с Аргошкой. Если чего – жми на сигнал.
Артем показал, как это делается, и вышел из машины.
Поднимаясь по лестнице, он прицепил ключи к своей связке.
Стоя перед дверью, он сосредоточился. Нужно было войти в образ перепуганного, мучимого нехорошим предчувствием, при всем при этом застенчивого и интеллигентного человека, именно некоторой растяпистостью внушающего решительно всем доверие, граничащее с покровительственной нежностью.
Артем нажал на кнопку звонка.
Это был звонок наподобие сирены, который мог гудеть хоть полчаса, если не убирать пальца с кнопки. Но Артему важно было как раз нерешительно звякнуть, как бы извиняясь за позднее явление.
– Кого там черт несет? – раздался мужской голос из-за двери.
– Здравствуйте, – ответил Артем. – Извините, пожалуйста. Мне бы Наташу.
– Сейчас кликну.
Артем ждал с полминуты, искренне удивляясь выдержке соседа.
– Ее нет дома, – сказали из-за двери.
– О Господи! – совершенно с Наташиным выражением воскликнул Артем. Она вкладывала в слово столько растерянности и отчаяния, что Артем невольно использовал это как удачную находку.
– Послушайте! – воззвал он к соседу. – Мне нужно срочно поговорить с вами! Вы извините, но это очень важно! По-моему, Наташа попала в большую беду!
– Да кто вы такой? – спросил сосед.
– Я друг Виктора, Артем. Может, он вам говорил?
– Вроде не говорил. Ну, заходите…
Дверь ткрылась. Артем вошел и оказался в длинном коридоре, заставленном всякой ухлядью.
Он посмотрел на соседа, пытаясь единственным взглядом просветить этого человека насквозь.
А чего там было просвечивать – крупный мужик, еще в штанах и джинсовой рубашке, уже в домашних шлепанцах, рожа широкая, гладкая. Есть женщины, балдеющие от таких здоровенных, плечистых мужиков – и этого Артем понять не мог, он-то невооруженным глазом видел их примитивную сущность сытых самцов. А вот женщины не видели. Или она прояснялась для женщин с большим опозданием? То, что жена этого Игоря, Вераша, с ним, по словам Наташи, не ладила, даже понравилось Артему.
– Еще раз извините, – сказал Артем Игорю. – Такое дело… Понимаете, у меня телефон на автоответчике… Недавно поставил. Дорогая игрушка – а вот надо же, пригодилась!
Ознакомительная версия.
