– Какая разница, – пожала она плечами, – главное, они получат клон, человека, ничем не отличающегося от того, настоящего Христа!
– Кто они?
– Сатанисты…
– И что тогда будет? – спросила я, чувствуя винегрет в голове. Фантазия заработала на всю катушку. В воздухе запахло серой, призрачный бас загрохотал: «Омен-н» и вообще, все происходящее напомнило мне мистический фильм сорта «би-муви». Интервью с мессией в прямом эфире, аршинные заголовки в газетах, чудеса, достойные Давида Копперфильда, фанатики и апостолы – все смешалось в один причудливый и яркий клубок.
– Да пойми же ты, Валерия, родится младенец, и это будет дьявол, а не бог. Понимаешь?
– Нет, – я была несколько разочарована. Мне представился канонический образ Христа, примерно моего ровесника. Я совершенно выпустила из вида, что дети и из пробирки получаются сначала в виде младенцев.
– Вся его божественная суть останется на небе, а на Землю спустится темная физическая ипостась. И вот против этого боремся мы, харамиты. Мы не признаем второе пришествие и стараемся ему помешать. Нас ненавидят и убивают. Илюшу убили именно эти… Биологи.
– Сатанисты? – уточнила я.
– Не знаю… Но то, что его нашли завернутого с головой, в саркофаге… Нет, это все неспроста. Давай спать, Валерия.
– Спокойной ночи, Анжелика.
Выключив бра, я отвернулась к стене.
* * *
Утром меня разбудил сильный стук в дверь.
– Вставайте, госпожа Вишневская!
– Что происходит?! – со сна я ничего не могла понять.
В комнату вошли администратор гостиницы и полицейский.
– Госпожа Вишневская, одевайтесь и пойдемте с нами. Мы подождем в коридоре.
– Черт побери, вы можете объяснить, что случилось и к чему такая спешка? – я бросила взгляд на кровать Анжелики. Она была пуста. – Где Анжелика?
– Госпожа Долгина в реанимации.
– Что?
– Вот по этому поводу мы и хотим задать вам несколько вопросов.
– Путаясь в штанинах джинсов, я с трудом натянула их на себя, схватила футболку, сполоснула лицо и выскочила из номера.
– Отведите меня к ней! В какой она больнице?
– Сначала проверьте, пожалуйста ее вещи, все ли на месте? – полицейский был вежлив, но настойчив.
– Ну откуда я знаю, что у нее было в сумке?! – застонала я. – Хотя она поехала в поездку с маленькой сумочкой. Да вот она, под кроватью. По-моему, к ней никто не прикасался.
Полицейский наклонился и поднял сумочку с пола.
– Что с ней? Ее ранили?
– Долгину нашли на заднем дворе гостиницы без сознания, с раной на голове, нанесенной тупым предметом. Она не изнасилована, других видимых повреждений нет. Нападение произошло в предрассветные часы. Скорей всего, ее вызвал из номера, видимо, кто-то из знакомых, и набросился на нее.
– У нас нет здесь знакомых, – возразила я.
Появилась наша гид с американцами. Все стали галдеть, обсуждая происшествие.
– Госпожа, – обратился к ней полицейский, – пожалуйста, соберите группу в холле. Всю группу.
– Сейчас, – кивнула она и скрылась на лестнице.
– Валерия, что здесь происходит? – наперебой спрашивали меня.
– Да я сама толком ничего не понимаю. Знаю только одно – Анжелика в больнице.
Вернулась экскурсовод.
– Все, кроме Семена, уже внизу.
– А где он? Кто это? – оживился полицейский.
– Он присоединился к нам перед самым началом поездки, в Ашкелоне. Заплатил наличными.
– Как его фамилия?
– Мальцев, – порывшись в сумочке, она протянула полицейскому книжку квитанций. – Но мы не требуем паспорта, когда заполняем расписки.
– Иными словами, мог назваться чужой фамилией?
– Мог.
– У Анжелики в кармане юбки была дискета, которой она очень дорожила, сказала я. – Вы проверили ее одежду?
– Да, – кивнул он, – никаких дискет обнаружено не было.
– Когда я могу ее увидеть?
– Я отвезу вас. Если Долгину перевели из реанимации в общую палату, вы сможете с ней увидеться.
– Спасибо, буду ждать в холле.
Мне было уже ни до завтрака, ни до экскурсии. Хотелось одного – увидеть Анжелику, сообщить ее родственникам и вернуться в Ашкелон. А пока я приказала себе сидеть тихо, никуда не звонить и дожидаться полицейского.
Сидеть тихо не удалось. Пришлось собирать вещи, сдавать ключи и отбиваться от настырных вопросов американских туристов. По манере поведения американцы относились к до боли знакомому жмеринско-бердичевскому типу, который и у нас весьма распространен. Они строили предположения, лезли с советами, а когда я вежливо отказывалась звонить консулу или обращаться в Интерпол, отходили, поджимая губы, с твердым убеждением, что именно я злокозненно испортила им поездку. Особенно напирала на меня пара предпенсионного возраста в одинаковых панамках звезднополосатой расцветки. Супруга пытала меня:
– Неужели вы, милочка, ничего не слышали? Как ваша соседка ушла? Или, может быть, она кричала? Марик, ты думаешь, она не слышала?
– Ах оставь, Розочка, девушка ночью выходит на свидание! Ты хочешь, чтобы она топала, как слониха?
Не знаю, почему у меня вырвалось:
– Ни на какое свидание она не ходила! Анжелика вдова, она недавно мужа потеряла…
– Вот-вот, вдова, а туда же, – словно не слыша моих возражений, безапелляционно заявила супруга, – и зачем только такие в поездки по святым местам ездят?
– Перед Иисусом неудобно, – съязвила я и ретировалась.
* * *
Анжелика лежала в палате вместе с еще пятью больными. Бледная, с перебинтованной головой, она вызвала во мне острое чувство жалости. Присев на край кровати, я произнесла с бодрой улыбкой:
– Привет! Прекрасно выглядишь. Этот «шлем летчика» тебе очень к лицу! ну, не умею я утешать, что делать.
– Валерия, – она схватила меня за руку, – немедленно езжай домой! Оставь меня. Спаси Илюшу!
– Да что ты? – поразилась я. Видимо после удара по голове она соображала слабо. Ее рука пылала. – У тебя жар. Хочешь, я позову врача, тебе принесут что-нибудь успокоительное.
Она отрицательно покачала головой и откинулась на подушки.
– Тебя уже расспрашивали полицейские?
Анжелика кивнула и не открывая глаз прошептала:
– Я ничего им не рассказала. Среди них могут быть сатанисты…
Бред! Я встала с постели и с трудом сдержала себя, понимая, что и до удара по голове эта дама отличалась, мягко говоря, странностями. А нападение только спровоцировало дальнейшее развитие…
– Послушай, дорогая, в израильской полиции нет сатанистов, им не до того, они преступников ловят. Если у тебя есть хоть малейшее предположение, кто и зачем это сделал, расскажи. Его быстрее поймают, – о том, что усатый господин в каскетке пропал, я решила Анжелике не сообщать.
Она медленно открыла глаза.
– Ты помнишь, я рассказывала тебе о них, сатанистах, которые хотят вызвать на Землю воплощение дьявола. Один из них был всю дорогу с нами. Какая я дура, что не признала его раньше!
– Ты о ком? Об этом дядьке с фотоаппаратами?
Анжелика кивнула, и ее лицо скривилось от боли.
– Он подошел ко мне после ужина и показал тайный знак. Понятно, что он из посвященных. Попросил спуститься во двор, когда ты заснешь, – она говорила отрывисто, с трудом.
– Какой знак? Глаз в треугольнике?
– Да… – черт побери ее мистические закидоны! Этот знак был нарисован на огромной картине в храме Благовещения, и, вероятно, преступник, кстати, неплохой психолог, крутился возле нас и слышал, с каким жаром моя приятельница обсуждала его.
– Не волнуйся, уже все в порядке, полиция занимается этим делом.
– Валерия, – Анжелика оглянулась по сторонам и понизила голос, – я не верю, полиция с ними не справится, их много, они следят за мной. Один убил мужа, второй напал на меня…
Слава Богу, хоть вспомнила насчет смерти мужа. Значит, приходит в себя.
– Им нужно илюшино открытие! Он смог убежать от них, изменил внешность, но не помогло. Они доберутся до главного! У меня пропала дискета! Там коды…
– Кто доберется? Может тебе дать воды? – я ничего уже не соображала, этот параноидальный бред сводил меня с ума. Вот так всегда бывает, когда заришься на легкие деньги! Ведь не хотела больше связываться с этими Райсами!
– В моей сумочке – ключ от илюшиной квартиры. Поезжай туда и разбей компьютер. Ты слышишь, поезжай и уничтожь!
– А как же ты?
Анжелика безвольно откинулась на подушки:
– Мне ничего не сделается. Они уже получили дискету. Теперь охота за данными… Ты их не сможешь вскрыть – у тебя нет кода, а у них нет информации. Вы пока что квиты. Поезжай обратно, Валерия…
Холодный ветерок пронесся у меня по затылку. В ее голосе не чувствовалась паранойя. Не знаю почему, но я ей поверила.
К кровати подошла медсестра и принялась хлопотать возле уставшей Анжелики. Мне ничего не оставалось делать, как выйти из палаты.
