— Совершенно верно: ни звука, — сказал Байер.
Мисс Оберманн молча кивнула в знак согласия.
— А вы помните, как дверь открылась и закрылась и чей-то голос сказал: «Простите»?
— Думаю, что нет.
— А вы, мисс Оберманн?
— Нет, сэр.
Эллери что-то прошептал на ухо инспектору. Инспектор покусал ус, кивнул, властно сделал знак солидному на вид полицейскому:
— Хессе!
Тот склонился, чтобы лучше слышать.
— Сделай немедленно. Пойди в операционную и опроси всех, заглядывал ли кто-либо в соседнюю комнату между 10.30 и 10.45. И приведи человека, давшего положительный ответ, сюда.
Хессе пошел исполнять, а инспектор отпустил врача и мисс Оберманн. Дженни мрачно наблюдал, как они уходили. Эллери о чем-то совещался с отцом, когда дверь открылась, и вошел молодой темноволосый врач-еврей. Хессе пропустил его вперед.
— Это доктор Голд, — кратко отрапортовал он.
— Да, — обратился к инспектору Голд, — я заглянул в эту дверь… — и он указал на дверь, ведущую в западный коридор, — около 10.35, вероятно. Я искал доктора Даннинга, чтобы уточнить диагноз. Конечно, мне сразу стало ясно, что там нет Даннинга, — так что я извинился и не стал входить.
Эллери подался вперед:
— Доктор Голд, насколько широко вы открывали дверь?
— Всего сантиметров на тридцать… достаточно для того, чтобы просунуть голову. А что?
— Да так, — улыбнулся Эллери. — Во всяком случае, кого вы увидели?
— Какого-то доктора — не знаю, кто это был.
— А как вы узнали, что это был не Даннинг?
— Так ведь Даннинг высок и худ, а этот человек был достаточно низенький и плотный… да и разворот плеч был совсем другой… не знаю, во всяком случае, мне стало ясно, что это не Даннинг.
Эллери с энтузиазмом протирал стекла своего пенсне.
— А как именно стоял этот незнакомый доктор? Расскажите, что вы увидели, просунув голову в дверь.
— Он стоял ко мне спиной и слегка склонясь над каталкой. Его спина заслоняла мне обзор.
— А его руки?
— Я их не видел.
— Он был один в комнате?
— Я видел только его. Конечно, на каталке был пациент; но что касается еще кого-то — не могу сказать.
— Вы сказали: «О, простите!» — не так ли?
— Да, сэр.
— А что ответил этот человек?
— Да ничего. Даже не обернулся, хотя я увидел, как плечи его дрогнули, когда я заговорил. Я закрыл дверь. Вся сцена заняла не более десяти секунд.
Эллери подошел к доктору Голду и положил руку на его плечо:
— И еще один вопрос. Мог ли этот врач быть доктором Дженни?
— О-о, вероятно, мог, — протянул Голд. — Но мог быть и совершенно другой человек. А что-то случилось, доктор? — Он повернулся к Дженни, который не ответил. — Наверное, мне можно идти, если…
Инспектор легко отпустил его, бросив полицейскому:
— Хессе, введи Кобба, привратника.
— Бог ты мой, — бесцветным голосом простонал Дженни.
Никто не отозвался.
Дверь отворилась, и вошли Хессе с Айзеком Коббом. Лицо Айзека по-прежнему было пунцовым, колпак лихо сидел на голове, и он беспрестанно оглядывался на полицейских.
Инспектор решил быть предельно кратким.
— Кобб, поправьте меня, если я выскажу что-то не соответствующее реальным событиям. Вы подошли к доктору Дженни, когда мистер Квин и доктор Минхен разговаривали с ним в коридоре. Вы сказали, что его хочет видеть какой-то человек. Поначалу он отказался от свидания, но когда вы вручили ему визитку — визитку с именем Свенсон, — он изменил свои планы и последовал за вами в комнату ожидания. Что произошло потом?
— Доктор сказал «хэлло!» этому парню. А потом они вышли вместе, повернули направо — вы знаете, там кабинет доктора Дженни, вошли туда. Они закрыли дверь, то есть доктор закрыл. Так что я вернулся на свой пост, в вестибюль, и был там все время, пока не заглянул ко мне доктор Минхен, и он сказал…
— Одну минуту, одну минуту! — поспешно перебил инспектор. — Допустим, вы не покидали пост. Предположим… — он взглянул на доктора Дженни, по-прежнему сидевшего в углу, но внезапно насторожившегося, — допустим, доктор Дженни или его посетитель вдруг решили бы пройти в операционную. Могли бы они пройти незаметно для вас?
— Наверное! — Привратник почесал голову. — Думаю, так. Я не вглядывался, куда они дальше пошли. Иногда я просто открываю дверь и глазею на улицу.
— А вы глядели на улицу этим утром?
— Конечно!
— Вы говорите, что доктор Минхен подошел и приказал вам закрыть дверь. Задолго ли до того этот посетитель — Свенсон — покинул госпиталь? Между прочим, он ведь ушел, не так ли?
— О, конечно! — Кобб широко ухмыльнулся. — Даже дал… хотел дать мне четвертной. Но я не взял — не положено. Да, этот парень вышел на улицу минут за десять или вроде того, перед тем как доктор Минхен приказал закрыть дверь.
— А кто-то еще, — продолжал Эллери, — выходил из парадной двери в промежуток времени между тем, как вышел Свенсон и как вы закрыли дверь?
— Ни души.
Эллери обратился к Дженни, который тут же устремил взгляд в пространство:
— Есть вопрос, доктор, который мы не успели разрешить. Вспоминаете? Вы хотели рассказать мне, кто был наш посетитель, но нам помешал вошедший инспектор… — Он не успел закончить, так как дверь распахнулась, и вошел Вели в сопровождении двух детективов. — Ну хорошо, — с улыбкой сказал Эллери, — мы, похоже, обречены откладывать этот вопрос. Давайте же, господа. Похоже, Вели есть что сказать.
— Что там, Томас? — спросил инспектор.
— Никто не выходил из госпиталя, начиная с 10.15, кроме посетителя доктора Дженни. Кобб сказал нам об этом Свенсоне. У нас есть список людей, входивших в здание в это время, мы проверили: они все здесь. Мы никого не выпустили, все собрались и ждут.
— Превосходно, Томас, превосходно! — Инспектор лучился восторгом. — Ну вот, Эллери, везунчик! Убийца находится в этом здании. Удача сопутствует тебе. Ему не уйти!
— Возможно, он и не желает уйти, — сухо отвечал Эллери. — Я бы не стал торжествовать раньше времени… Послушай, отец…
— Что? — Инспектор скис.
Дженни со странным любопытством посмотрел на него.
— У меня навязчивая идея, — мечтательно произнес Эллери. — Давай предположим… — он улыбнулся хирургу, — я надеюсь, во благо доктора Дженни, что воплотивший этот план хитрец — вовсе не доктор Дженни, но некто весьма опытный и хитроумный… самозванец.
— Вот теперь вы, наконец, говорите дело, — заметил Дженни злобно.
— И давайте пойдем еще дальше в нашем предположении, — раскачиваясь на каблуках и глядя в потолок, продолжил Эллери. — Предположим, что преступник после осуществления своего плана избавился от кровавых, фигурально выражаясь, одежд и спрятал их где-то… Теперь нам известно, что он не покидал здания. Обыскав помещение…
— Риттер! — рявкнул инспектор. — Ты слышал, что сказал мистер Квин? Бери Джонсона и Хессе, и начинайте обыск!
— И я искренне надеюсь, что вы найдете эту одежду, Риттер, слышите?! Хотя бы во имя успокоения доктора Дженни! — добавил Эллери.
СОУЧАСТИЕ
— И вновь приступим, — произнес Эллери, склонясь к доктору Дженни после того, как за тремя детективами закрылась дверь, — к тому же вопросу. Доктор… кто именно был ваш посетитель?
Инспектор Квин подошел к ним вплотную. Поступь его была мягкой, крадущейся, будто он боялся кого-то спугнуть. Эллери стоял неподвижно; по его позе и молчанию даже суровые практики, чуждые эмоциям полицейские почувствовали в этом немудрящем вопросе плохо скрытую трагедию.
Доктор Дженни ответил не сразу. Он покусал губы, нахмурившись, поразмышлял над какой-то тяжкой проблемой. Когда он заговорил, то был внешне спокоен:
— Вы, Квин, делаете из мухи слона: ко мне приходил друг…
— Друг по фамилии Свенсон.
— Именно. Он находится в финансово стесненных обстоятельствах и попросил меня о помощи.
— Очень, очень похвально! — пробормотал Эллери. — Ему нужны деньги, он просил вас одолжить… Ничего таинственного, согласен. — И он вновь улыбнулся. — Вы, конечно, одолжили ему денег?
— Да… — Хирург запнулся. — Дал ему персональный чек на пятьдесят долларов.
Эллери необидно рассмеялся:
— Да-да, доктор, конечно. Персональный чек — и такая незначительная сумма. Вы счастливец… деньги не имеют для вас веса. Между прочим, как имя вашего друга?
Он спросил легко, как будто бы это была совершенно незначительная деталь. Инспектор Квин, задержав взгляд на Дженни, покопался в кармане и извлек старую табакерку. Рука его остановилась… он ожидал ответа.
Дженни вдруг взорвался:
— Я предпочел бы не называть вам его имя!
Рука инспектора продолжила движение к крышке табакерки. Он втянул носом табак и поднялся, выступив вперед, глядя на доктора доброжелательно и с любопытством.
