Мы выбрали столик у самого пруда и сделали заказ.
– Как же здесь красиво! – восторженно произнесла Ленка. – Живу: дом – работа, дом – работа, и так всегда, представляешь?! Нигде не бываю, ничего не вижу.
– За вход денег не берут, – сказала я, раздумывая, с чего начать разговор с другом Юли, – взяла вечером своих – и сюда. Посмотри, сколько детских площадок и сколько на них ребятни возится.
– Вообще-то мы с Юлей поссорились, – неожиданно для нас произнес Илья. – Я даже думаю, что она из-за меня из дому ушла.
– Вот с этого места поподробнее, пожалуйста, – быстро отреагировала Ленка. – Что у вас случилось?
– Она плохо об отце своем отозвалась, обижена она на него, а я, получается, на его защиту встал, – Илья задумался и продолжил более эмоционально: – Юлькина мать сама от него ушла, когда он бедным был, а сейчас, когда он серьезный доход имеет, стала претензии предъявлять.
– «Чтобы быть генеральшей, надо замуж выходить за лейтенанта», – процитировала Ленка фразу из любимого фильма.
– Она назло мне даже в карт к Толику села.
– А что это такое? Карт? – спросила я Илью, а сама подумала, что у нас с ним разница в возрасте лет восемь-десять, но он уже совершенно другого поколения.
– Это небольшая гоночная машина. А картинг-клуб есть даже в этом парке, – охотно пояснил нам с Ленкой парень и переключил свое внимание на мороженое.
Я не случайно притащила их в это кафе. Здесь мороженое подают в виде разноцветных шариков пломбира, политых топпингом и посыпанных стружкой из замороженных фруктов и шоколада. Мне нравилось, как на языке постепенно вместе с мороженым таяли кусочки фруктов, отдавая свой аромат и насыщенный вкус. Видимо, эти фрукты были заморожены каким-то особенным способом и не превращались в безвкусные сопли, которыми меня пару раз угостили знакомые, и я потом долго не воспринимала фрукты из морозилки как еду.
Вазочки с мороженым опустошались медленно, мои спутники не хотели быстро расставаться с лакомством. Я тоже наслаждалась моментом, понимая, что все внимание моих собеседников сейчас сосредоточено на десерте.
– А не могла Юля к подруге пожить пойти? – спросила я Илью без особой надежды на результат.
– Надя всех ее подруг уже обзвонила, – ответила Ленка вместо парня.
– Если бы пошла, то к Кристине, но она уехала к родителям в Израиль, – глядя мимо нас, сообщил Илья. – Кристина с бабушкой в трехкомнатной, а остальные живут с родителями. Мы раньше всегда у Кристинки собирались.
– А в школе проблем не было? Не знаешь? – Еще один вопрос без особой надежды на результат.
– Теперь будут, – ответил Илья, – мы ЕГЭ по математике сегодня сдавали.
Он посмотрел на экран мобильного и стал с нами прощаться.
– Большое спасибо за мороженое, я уже опаздываю к отцу, – заторопился парень. – Au revoir! – Он поклонился нам и торопливо пошел к выходу из парка.
– Откуда такая страсть к французскому языку? – спросила я подружку.
– Еще к японскому и финскому. А немецкий и английский по школьной программе, – проинформировала она меня. – Просто со мной можно только во французском практиковаться. Он в МГИМО собрался, но переживает, как мать тут без него одна останется.
Ровно в три часа мы подъехали к Ленкиному дому. Из Садового переулка с разбитым асфальтом мы въехали в облагороженный дворик с детской и спортивной площадками. Сбоку от дома бывший пустырь превратили в приличных размеров парковку для машин.
– Какие метаморфозы! – не удержалась я от комментария.
– С управляющей компанией повезло.
Мне всегда нравился Ленкин дом так называемой сталинской постройки. Он казался очень крепким и надежным. И квартиры были большими и солидными, с высоченными потолками, арочными дверными проемами, широкими коридорами, а все комнаты заливал свет через два окна.
Надежда открыла сразу, будто ждала у двери.
– Здравствуйте, меня зовут Татьяна, – сказала я, не дожидаясь, пока меня представят. Эмоции плохие помощники, поэтому нужно брать инициативу в свои руки, что я и сделала, – где нам будет удобнее поговорить?
– Проходите в комнату, меня зовут Надежда, – еле слышно произнесла женщина и отступила, пропуская нас вперед.
Комната была заставлена мебелью. В ней теснились современный угловой диван с креслом, мебельный гарнитур из нескольких шкафов постсоветского периода, большой овальный обеденный стол с массивными стульями, комод, похожий на произведение искусства, и пианино белого цвета. Комната казалась нежилой. Я не сразу догадалась, почему возникло такое ощущение.
– Присаживайтесь к столу, – предложила Надежда, первая отодвинула стул и села.
Женщина казалась очень усталой, но было заметно, что она очень ухоженна и прикладывает для этого немало усилий. Выглядела она значительно моложе своих сорока трех – сорока пяти.
Я тоже села за стол и вдруг поняла, что меня беспокоило в этой комнате. Судя по набору мебели, это была гостиная, то есть общая комната, но в ней не было ни одной фотографии, и, самое главное, не было телевизора. Вряд ли эта семья живет так бедно, что не может купить телевизор. Просто две женщины, обитающие в квартире, живут каждая своей жизнью, практически не пересекаясь. У каждой своя комната и свой телевизор. Мне захотелось подтвердить мои догадки.
– Покажите мне комнату Юлии, – попросила я.
– Следующая дверь, – сказала Надежда и осталась сидеть.
– Найдите, пожалуйста, фотографии дочери и ее друзей, желательно недавние, – попросила я и вышла.
В комнате меня ничто не удивило. Все, как у любой современной девушки ее лет. Компьютерный стол, тумба с телевизором и музыкальным центром, софа, шкаф для одежды и несколько книжных полок. На стене я увидела фотографии хозяйки комнаты и рисунки-портреты. Они были вставлены в рамки, разукрашенные акриловыми красками в тон ярким шторам на окнах и покрывалу на софе. Комната из-за этого казалась нарядной и праздничной. Я заглянула в шкаф – ни одной пустой вешалки, под одеждой лежал небольшой дорожный чемодан. Значит, Юля никуда не собиралась, уход получился спонтанным. Я перебрала вешалки. У девочки оказалось хорошее чувство стиля. Одежда недорогая, но тщательно подобранная. Молодец! Уважаю!
Я вернулась в комнату к матери. На столе лежали два толстых фотоальбома. Надежда стояла у окна. Ленка гремела посудой в кухне.
– В альбомах детские фотографии, а недавние у нее в компьютере, – негромко произнесла женщина, в голосе слышались слезы. – Если знаете как, то можете включить и посмотреть.
– Я думаю, что нет необходимости лезть в компьютер, я увидела фото в ее комнате. А вот на детские взгляну.
– Которые над софой, тоже недавние, – сказала Надежда, повернулась ко мне и добавила: – Юля пыталась кастинг пройти на съемки в рекламном ролике. Не прошла, но фотографии ей подарили на память. Юлька фотографу очень понравилась. Он даже приглашал ее еще поработать, но дочка не захотела. Не знаю почему.
Мы опять уселись за стол, и я взяла первый альбом. Он начинался с младенческих фотографий Юли. Я листала страницы, задумчиво разглядывая фотографии, на которых пухлая малышка постепенно превращалась в худенькую девочку-подростка. На последней фотографии Юля была с ранцем за спиной и букетом цветов. Фотография была необычного формата, и я не сразу поняла, что она обрезана.
– Когда Юльке десять исполнилось, а отец забыл ее с днем рождения поздравить, она порвала все фотографии, – тихо сообщила Надежда, – точнее, оторвала отца и выкинула, мне ничего не сказала, я позже случайно увидела и ровненько все обрезала.
Она подвинула мне второй альбом. Он начинался со свадебных фотографий, и все они тоже были испорчены. На общей фотографии на ступеньках загса жених был вырезан аккуратным овальчиком, на других оторван совсем, а край фотографии ровно обрезан.
«Юля, должно быть, считала, что отец бросил и предал своего ребенка», – размышляла я, чтобы понять, как лучше провести расследование и найти девушку.
– С кем Юля могла быть предельно откровенной? – спросила я у матери.
– Думаю, что ни с кем, – подумав, ответила женщина, – она очень замкнута, от нее ничего не добьешься.
Я вспомнила фото Юлии, висящие у нее в комнате. С них смотрела очень приятная яркая девушка, с открытым и чуть смешливым взглядом. Этот образ у меня никак не вязался с тем, что сейчас говорила мать.
– Девочки, я тут чай организовала, – за моей спиной появилась Ленка с большим подносом, – только к чаю, кроме лимона, я у тебя ничего не нашла, – она виновато посмотрела на Надежду.
– Зато у меня есть замечательный пирог со щавелем, – спасла я ситуацию. – Ленка, он в моей сумке, найдешь?
Мне бы, конечно, не чаю, а кофе, но и на том спасибо, причем Ленке, хозяйка гостеприимство пока никак не проявляет. Может, от горя – дочь пропала, а может, по жизни такая.
– И найду, и порежу, – услышали мы голос Ленки уже из прихожей. – Да здесь целый ужин для троих!
