«Впрочем, нет, герцогом он оказался в моем больном воображении, мысленно напомнил себе Дэвид. — Как выяснилось, Майк не приезжал сюда, а значит, мы с Расселлом не обсуждали его биографию — просто не было повода».
Он сидел, откинувшись на спинку скамьи, смотрел перед собой бессмысленным взглядом и думал, что надо бы пойти в дом, объявить лорду о своем скором отъезде и собрать вещи, но не мог заставить себя подняться. Когда в кармане заурчал мобильный, он даже не шелохнулся. Но звонивший был настойчив — телефон не унимался. В конце концов Дэвид неохотно ответил:
— Да?
— Дэви, это ты? — В голосе Майкла звучала настоящая тревога. — Что с тобой стряслось? Что за могильный голос? Ты заболел? Кто-нибудь умер?
— Да. Я.
— Иди ты в задницу со своими идиотскими шутками! Сейчас приеду и накостыляю тебе по шее, чтобы не пугал ни в чем не повинных людей! Говори сейчас же: какого черта с тобой приключилось?
— Меня посещают странные фантазии. Например, что ты — герцог.
— Не вижу повода для трагедии. Я действительно герцог.
— Что?! Правда? Майк, ты не врешь?!
— Нет, ты сегодня невозможен, старик. То орешь как резаный, то шелестишь как умирающий лебедь, а потом снова орешь. Зачем мне врать? Я тебе не английский сноб, чтобы придавать таким мелочам какое-то значение.
Апатия, навалившаяся на Дэвида, внезапно улетучилась. Он боялся поверить зародившейся надежде, говорил себе, что вполне мог услышать о герцогстве Майкла в другом месте, а больной мозг просто вплел это знание в свои галлюцинации, но какая-то часть его сознания уже знала точно: он, Дэвид Уайт, совершенно здоров. Просто стал жертвой чьей-то чудовищной мистификации.
— Короче, эти твои странные фантазии — заурядный случай ясновидения. Не понимаю, чего тут расстраиваться. Для чего ты угрохал пятую часть жизни, если теперь…
— Майк, помолчи пару минут, дай мне подумать.
— Ничего себе! При ваших европейских расценках на сотовую…
— Заткнись!
Кренстон, привыкший к английской сдержанности друга, подавился остатком фразы и замолчал.
«Если я здоров, а Майкл не врет, значит, кто-то внушил ему, что этой ночью он был в Лондоне, и все остальное. Возможно это? Запросто! Обыкновенный гипноз. Я сам сколько раз наблюдал, как мессир проделывает это со всеми желающими. Только вот со мной у него почему-то этот фокус не проходил. Он так забавно злился! Старался не показывать виду, но было заметно, что моя неподатливость его бесит…
Стоп, не отвлекаться! Если Майкла могли обработать под гипнозом, то и другие обитатели „замка“, возможно, разделили его участь. Хотя и не все. Кто-то должен был помогать гипнотизеру устраивать все эти трюки — следить за мной и в надлежащий момент вынимать очередного кролика из шляпы. Исчезающие трупы и картины, любвеобильную копию Арианы, отрезанную голову, бесстыжее привидение… Нет, что-то не стыкуется. Голова-то наверняка была фальшивкой, а вот труп — самым что ни на есть настоящим. Но мессир ни за какие коврижки не впутался бы в такую махровую уголовщину.
Минутку! Почему я вообще решил, что все это — проделки Салливана? Гипноз — не такое уж редкое искусство, им владеет каждый второй психотерапевт. Да, но в дом Расселла приехал именно Салливан, и вообще, разве не с него началась эта история? Хорошо, но для чего он все это затеял? Очевидно, чтобы свести меня с ума. Зачем? Ладно, это можно выяснить после. Сейчас нужно придумать, как выкрутиться. Ясно, что без смирительной рубашки меня из поместья не выпустят…»
— Майк, ты еще здесь?
— Куда ж я денусь? Ты меня так напугал, что…
— Как твой котелок? Ты в состоянии запомнить и точно выполнить мои инструкции?
— Уи, мон женераль! За вас — хоть под иракские пули!
— Этого пока не требуется. Ты должен всего лишь позвонить в Нью-Скотленд-Ярд и спросить, не числится ли в полицейских сводках мужской труп с огнестрельным ранением в верхней части груди. Выстрел сделан в упор, из оружия крупного калибра. Жертва — мужчина средних лет с темными усиками, седыми висками и тонким бледным шрамом на подбродке. Рост — где-то пять и восемь, вес средний.
— Fuck me! Дэви, мальчик, во что ты вляпался?!
— Не сейчас, Майк. Ты запомнил, о чем должен спросить?
— Запомнил. А потом что? Если у них есть такой труп, они так за меня возьмутся… А! Понял! Я быстренько вываливаю эту абракадабру и вешаю трубку, так?
— Как раз наоборот. Ты называешь себя и честно отвечаешь на их вопросы.
— Да я же ничего не знаю!
— А это и не требуется. Объясняешь, что сведения о трупе получил от меня, что я гощу в имении лорда Расселла, а ты как раз собираешься меня навестить.
— А я собираюсь?
— Да. Только за руль сесть не можешь по причине беспробудного пьянства. Вот они тебя шофером и обеспечат.
— А если у них нет подходящего трупа?
— Тогда мне каюк. — Дэвид помрачнел. — Тогда… собери самую большую компанию наших однокашников, какую только сможешь, и всех пригласи сюда.
Он отключился и сунул аппарат в карман. Теперь следовало подумать, чем себя занять. Майкл появится не раньше, чем через два часа. Может быть, прогуляться? Нет уж! Наверняка где-то неподалеку, в парке или в розарии, его подстерегает очередная гадость — какой-нибудь оборотень или вампир. С него хватит! Запереться в комнате, придвинуть к двери всю передвигаемую мебель и завалиться спать — вот самый безопасный вариант.
* * *
Через три дня Дэвид с Майклом сидели в баре отеля «Баррибо».
— Я, признаться, до конца так и не поверил тебе, пока не сходил на сеанс к этому парню, — говорил Майк, помахивая стаканом со льдом и аперитивом. — Между прочим, эта история малость подорвала мой природный оптимизм. Не очень-то приятно сознавать, что тебя в любую минуту может загипнотизировать какой-нибудь ублюдок. Но зато теперь, когда я все вспомнил, твои акции на моем рынке подскочили просто до безобразия. Подумать только — выпутаться без потерь из такой жути! А я-то по глупости считал, что ты немного малахольный…
— Какой?!
— Ну, не от мира сего. А тебя, оказывается, за нос не проведешь! Скажи, а как ты догадался, что этот труп — краденый?
— Да я не догадался. Просто предположил. Настоящий труп не вписывался в общую картину. Если эти злодеи сами кого-то убили, то почему бы им не прикончить и меня? Это же намного легче, чем свести с ума, да еще таким изощренным способом. Ну, и мессира я к тому времени уже подозревал, а он ни за что не влез бы в мокрое дело. Собственно, в любое дело, где его могли бы поймать за руку.
— Я всегда говорил, что твой Салливан — мошенник.
— Нет, Майк, ты неправ. Мессир был очень сильным магом, причем разносторонне одаренным. Это обыватель считает, что, раз экстрасенс, значит, должен уметь все. А на самом деле у них узкая специализация. Кто-то умеет предсказывать будущее, кто-то — читать мысли, кто-то — исцелять наложением рук… А чтобы все сразу — это огромная редкость. А мессир умел. Я сам много раз был свидетелем его чудес. Только он пренебрег одним законом, и сила постепенно начала от него уходить.
— Каким законом?
— Чуть ли не библейским. «Что в дар получено, пусть даром будет отдано». Люди, обладающие настоящим Даром, никогда не берут деньги с тех, кому помогают. Подарки принимают, даже продукты, а деньги — нет. А учитель брал. Раз соблазнился, другой, и затянуло его. Ну, и поплатился. По идее, я давно уже должен был заметить, что его способности тают. Он все чаще выходил из себя, особенно когда кто-то сомневался в его даре, чаще прибегал к дешевым эффектам. Но я так восхищался им, что ничего не видел. Словом, не так уж ты и ошибался, Майк, считая меня… как ты выразился?
— Малахольным. Да ладно, не вешай нос! В конце-то концов ты вывел его на чистую воду. Нет, это какие же надо иметь извращенные мозги, чтобы сочинить такую гнусность! Кстати, почему ты его заподозрил?
— Благодаря тебе, старина. Я не поверил, что ты участвуешь в заговоре, цель которого — свести меня с ума. Оставались две возможности: либо тебе внушили, что ты не добрался до поместья Расселла и провел ночь в Лондоне, либо я все-таки свихнулся. Второе меня не устраивало, оставалось первое. А мысль о гипнозе естественным образом привела к мессиру.
— Ну, как ты додумался насчет дядюшки с кузенами, понятно: «Кому выгодно?» Кстати, твой сыщик доказал, что они замешаны в деле?
— Он и не собирался. Я сразу сказал, что не собираюсь ни с кем судиться, просто хочу выяснить правду. Только благодаря этому детективу и удалось разговорить дядю Тома. Между прочим, выяснилось, что в основе всей этой истории лежит смешное недоразумение. Я все никак не мог понять, почему Юстас со чадами вдруг перешли к наступательным действиям. Ну, управляли они этим конным заводом, и управляли. Я к ним с указаниями не лез, отчетов не требовал, аудиторов не насылал. Какая им разница, кто числится владельцем, если хозяевами, по сути, были они? И знаешь, что выяснилось? Прошлым летом я приехал к ним погостить и познакомился там с одной девицей. Девица — еще одна сумасшедшая лошадница. Все строила глазки Бертику, моему старшему кузену, а потом как-то прознала, что владелец всего этого лошадиного хозяйства — я, и быстренько переметнулась. Я прямо не знал, куда от нее деваться. Она, конечно, довольно миленькая, но совсем не в моем вкусе. Этакая Мисс Сельская Англия — цветущая, румяная, спортивная и во всем, что не касается коневодства, невежественная. Так вот, вскоре после моего визита в их палестины, кто-то из местных распустил слух, что она меня окрутила. Дескать, помолвка вот-вот состоится. Мои родственнички перепугались, бросились к девушке за опровержением, а она из лукавства или уж не знаю по каким соображениям подтвердила: да, дескать, подумываем о помолвке. Они и ударились в панику. Одно дело, когда владелец их драгоценного заводика такой недотепа, как я, — и совсем другое, когда за моей спиной маячит жена, уверенная, что знает о лошадях все.
