Бросок:
31 + 12 + 20.
«Разве то, что человек может узнать, – именно то, что он должен узнать? Не стоит проявлять чрезмерное любопытство».
И как это, извините, понимать? Мне, детективу с гадальными костями, не проявлять любопытство? Это моя работа.
Я схватила сумочку и поспешила на улицу Новокузнецкую.
Подъехав к дому номер сорок пять, я припарковала машину и направилась к первому подъезду. Было около десяти часов вечера. Если Алтынбаев нигде не гуляет, то должен быть дома.
Я поднялась на третий этаж, подошла к двери квартиры номер двенадцать и позвонила.
Никто не отвечал.
Я позвонила еще.
Молчание.
Странно, но я еще с улицы обратила внимание на то, что на кухне квартиры третьего этажа горит свет.
Я огляделась и полезла в сумочку, доставая отмычку. Я долго подбирала комбинацию к хитроумному замку и наконец справилась.
Войдя в узкий захламленный коридор, я осторожно прикрыла за собой дверь. Пахло мышами и кислятиной.
Сделав несколько осторожных шагов, я поравнялась с кухней и посмотрела направо.
Неподвижная фигура застыла за кухонным столом. Я поняла, что это был Алексей Алтынбаев, молодой человек с изможденным лицом, которому было на вид около тридцати вместо его восемнадцати.
Алексей сидел на стуле, прислонившись к стене, облицованной голубой плиткой с рисунком, и откинув голову назад. Я обратила внимание, что его глаза были приоткрыты, а рот как бы сведен судорогой. Левая рука, обнаженная до локтя, безжизненно свисала, демонстрируя жуткие синяки на локтевом сгибе.
Коснувшись едва теплой шеи Алексея, я не обнаружила пульсирования артерии. Приподняв бледное веко на правом глазу наркомана, увидела огромные неподвижные зрачки.
Я отпрянула назад и осмотрелась.
На одной из конфорок газовой плиты стояла маленькая кастрюлька с остатками маковой соломки. Пустой шприц лежал на кухонном столе.
Во всяком случае, мне больше нечего было здесь делать.
Я оставила квартиру номер двенадцать вместе с восковой фигурой Алексея Алтынбаева.
Выбежав из подъезда, бросилась к машине. Затем, запустив двигатель, торопливо отъехала прочь от дома. Надо было бы позвонить в милицию, но мне совсем не хотелось этого делать.
* * *
Утро следующего дня я провела у дома сорок пять по улице Новокузнецкой. Я наблюдала за тем, как к подъезду номер один подъехал милицейский «уазик», как двое людей в форме и один в штатском поднимаются в квартиру Алексея Алтынбаева. Вскоре у того же подъезда остановилась машина для перевозки трупов. Еще некоторое время спустя тело Лехи, закрытое белой простыней, увезли прочь.
Случаи смерти у наркоманов далеко не редки, об этом знают, наверное, даже школьники первых классов. Но меня этот инцидент насторожил.
Я решила обратиться к моим главным помощникам в сыскном деле и сразу бросила кости, не выходя из машины. Сконцентрировавшись, я направила свои мысли на образ Алексея Алтынбаева и причину его смерти. И вот что у меня получилось:
33 + 19 + 8.
«Вас ожидает чья-то ранняя смерть».
Я недовольно покачала головой. Этому символу стоило выпасть еще вчера. Может быть, тогда можно было что-то предпринять, чтобы предотвратить несчастье. Зачем же мне сейчас говорить о том, что уже случилось? Или, может быть, это не последний случай?
В принципе мои кости ничего мне не подсказали. Вернее, я ничего не смогла понять. Ранняя смерть уже случилась, я работаю одна, поэтому подводить меня некому, что же касается досады и разочарования, то они уже овладели мною.
В конце концов, есть более рациональный метод расследования. К черту мистику и гадание, пора браться за работу.
В тот же день я позвонила Борису Расторгуеву.
– Борис, надо встретиться.
– Где и когда?
– Я могу подъехать к зданию отдела. Встретимся на улице.
– Время?
– Через пятнадцать минут устроит?
– Вполне.
– До встречи.
Стоянка здания Отдела внутренних дел была размером с бандероль, к тому же заставлена служебными и личными автомобилями стражей порядка нашего города. Припарковаться в этой банке с малосольными огурцами было просто негде.
Борис не заставил себя ждать. Он показался на невысоком крыльце здания и всматривался в безоблачную даль, как индеец-апач, пока не увидел Таню Иванову.
– Привет знаменитым сыщикам. Как дела?
– Без работы не сижу.
– Это хорошо. Выкладывай, что произошло.
– Сегодня ночью умер один парень, Алексей Алтынбаев. Ты не занимаешься этим делом?
Борис покачал головой:
– Нет. Тебе нужен тот, кто его ведет?
– Мне нужна твоя помощь. Это наркоман. Он умер у себя дома. Тело увезли на экспертизу, и мне нужно знать результаты.
– Есть какие-нибудь соображения?
Я покачала головой:
– Пока ничего определенного. Прошу тебя, выясни причину смерти Алтынбаева.
– Если он наркоман, то причина может быть одна. Передозировка.
– И все-таки я тебя очень прошу, мне нужно знать заключение.
Борис кивнул.
– В принципе это не составляет большого секрета. Позвони мне завтра, думаю, что результаты будут готовы.
– Спасибо.
* * *
Прежде чем предпринимать дальнейшие шаги, я должна посоветоваться с гадальными костями.
13 + 30 + 2.
«Разоблачение чьих-то неблаговидных поступков. Вам придется использовать что-то вроде шантажа».
Вот теперь мне ясно, как действовать. Спасибо.
Музей восковых фигур был закрыт. Я ходила вокруг да около и бранилась про себя, используя неадекватные выражения. Мне позарез нужно было поговорить с кем-нибудь из администраторов, все равно с кем – Мокроусовым или Солдатовым.
Боже мой! Да они живут в гостинице «Золотая нива»!
Я села в машину и отправилась к месту проживания гостей нашей планеты.
– Мне нужен Алексей Солдатов по срочному делу, касающемуся работы.
Портье – молодая девушка со взглядом шиншиллы – подозрительно поглядела на меня и нехотя полезла в регистрационную книгу.
– Номер двадцать один, второй этаж.
– Спасибо!
Я постучала в выкрашенную половой краской дверь. Последний раз этим процессом занимались до тысяча девятьсот тринадцатого года и, видимо, по пьянке.
– Войдите!
Я споткнулась о поставленный прямо в проходе чемодан и оказалась в номерке, в котором были две незаправленные кровати, шкаф, завешанный вешалками с брюками, рубашками и пиджаками, телевизор «Funai» и холодильник «Саратов». Окно выходило на оживленную Астраханскую улицу.
Солдатов собирался куда-то уходить.
– Вы?!
Даже дворник Тихон, узревший своего барина Ипполита Матвеевича, не мог бы удивиться больше.
Помня про скандал во время изготовления фотодокументов, я на всякий случай прихватила с собой газовый пистолет.
– Сядь!
Солдатов оценил обстановку и уселся на свои собственные брюки, разложенные на кровати.
– Чего вы хотите?
– Послушать историю о том, как красная косынка оказалась в руках убитого Андрея Прохоренко.
– Но при чем тут мы? – Еще немного, и Солдатов будет всплескивать руками, как барышня-крестьянка.
– Вы были в ресторане вместе с Прохоренко. Сведения проверены лично мной, нужны показания свидетелей?
Небритый подбородок качнулся в сторону.
– Если вы думаете, что мы причастны к убийству, то спешу разочаровать. Андрей был уже мертв, когда мы выбежали посмотреть, что случилось.
– И в его руке была красная косынка?
Солдатов молчал.
– Ну?
– А в чем, собственно, дело? – грубым тоном вякнул он. – Тебе что надо?
– Дело в том, что я в состоянии напустить на вас целый Отдел внутренних дел. Та красная косынка, которую вы отобрали у девочки, будет свидетельством против вас. Я лично видела, как Мокроусов срывал ее с Маши Безруковой. Мотив найти тоже несложно – дележ бизнеса. Прямо сейчас пойду в милицию и обо всем доложу. Я – свидетель надежный.
Грубый шантаж, но другого выхода нет. Как бы ни протестовала моя совесть, но это был совет свыше. Было бы глупо не воспользоваться им.
Парень долго соображал. За это время можно было высидеть цыплят.
Я посмотрела на часы. Они показывали десять тридцать утра.
– Пора принимать решение, – с твердостью комиссара продотряда сказала я.
Солдатов вздохнул и начал колоться:
– Когда мы выбежали посмотреть, что произошло, и увидели Андрея, лежащим в яме, то жутко перенервничали. Милиция никак не торопилась приезжать на место происшествия, а мы не могли взять в толк, что же произошло. Потом Владимир предложил: давай подбросим косынку. Облегчим милиции работу. Мы так и сделали.
– На глазах у толпы?
– Толпы никакой не было. Людей собралось немного, к тому же было темно. Ничего не помешало мне подойти к телу и незаметно оставить улику.
У людей мозгов, как у божьей коровки.
– Вы не подумали о том, что подставляете невиновных?
Солдатов аж подпрыгнул на месте, как будто получил раскаленным штырем в зад.
– Невиновных? Да половина города слышала, как эти придурки угрожали нам в музее! Свидетелей куча!
