— А, он все равно не стреляет, — отмахнулся Рогов. — Боек сбит…
Ройтман молча и вопросительно смотрел на Виктора.
— Знаете ли вы, молодой человек, что в нашем славном портовом городе-герое существует один чудесный магазин с поэтичным, я бы даже сказал — горьковским названием «Альбатрос»?
— Почему это — с горьковским?
— Ну, — смутился Виктор, — хрен его знает… Это так, к слову. Буревестник, альбатрос — какая разница? Дело в другом.
— В чем же?
— Видите ли, кузен…
По сути, предложение Виктора сводилось к тому, чтобы припугнуть и ограбить кого-либо из «насосаных» сверх меры спекулянтов-фарцовщиков которых, по наблюдениям Рогова, было всегда полно именно у «Альбатроса».
В те времена магазин торговал фирменным дефицитом на пресловутые морские «боны» и, естественно, на асфальтовом пятачке перед его входом с утра до вечера копошились любители криминальных и нетрудовых доходов.
Нельзя сказать, что Павел встретил идею Рогова с энтузиазмом. Однако по мере того, как первоначальный замысел обрастал подробностями и конкретными «техническими» деталями, неуверенность его сменилась азартом и радостным возбуждением.
Тем более, что главная роль в намеченном вооруженном грабеже должна была достаться Виктору, а на долю его двоюродного брата-мотоциклиста выпадало только транспортное обеспечение операции.
Рассчет Рогова строился на том, что спекуляция — бизнес деликатный и сугубо индивидуальный. Предполагалось, что Павел привозит Виктора к магазину и по возможности не выпускает из поля зрения. Виктор же выберет фарцовщика побезобиднее, чтобы легко было справиться и под предлогом покупки товара удалится с ним в укромное местечко. Там, вместо примерки и рассчета, спекулянту предьявляется пистолет и предоставляется право выбора: кошелек или жизнь… После этого останется только забрать шмотки и и деньги, сесть на Пашкину «Яву» и побыстрее смотаться как можно дальше.
— Усек?
— Да, в общем-то… — Ройтману было все ещё страшновато, но ему в голову не могло прийти, что и самого Виктора от его собственной идеи вооруженного грабежа то и дело прошибает холодный пот.
— Ну, что? Подписываешься?
— Если прижмут — хана, — для очистки совести напомнил Павел. — Это ведь не билетики липовые в метро продавать!
Впрочем, видно было, что он уже согласился.
— Брось! Да кто прижмет-то?
— Менты.
— Да местная фарца их всегда за квартал чует! Разбегаются сразу же… А если все на месте — значит, тихо.
— Логично, — кивнул Паша. — Я вот ещё что хотел спросить… Деньги-то у нас есть? Спекулянт — не дурак, он сначала убедиться захочет, что покупатель не пустой.
— Мне нравится ход ваших мыслей, коллега, — усмехнулся довольный Рогов. — Порядок!
Завхлопывая последнюю лазейку для отступления, расстегнул куртку:
— Глянь-ка… Впечатляет? — Из нагрудного кармана торчала толстая, перехваченная банковской бандеролью пачка «пятерок».
— Откуда? — Открыл рот Павел. Похоже, наличие у брата солидной суммы денег удивило его куда больше, чем незаконный «ствол».
— Фуфло, — отмахнулся Виктор. — «Кукла», сам понимаешь. Сверху и снизу, конечно, купюры настоящие, внутри бумага… А ленту я возле сберкассы подобрал.
Вот теперь в Пашкиных глазах авторитет брата вырос до небывалых высот. Этим, последним, штрихом Рогов лишил его остатков сомнения и страха перед предстоящим делом.
— Номер надо будет грязью заляпать, — оглядывая мотоцикл, констатировал Ройтман. — И вообще — лучше все же подольше потом в тех краях не появляться… Когда поедем?
— А сейчас.
— Прямо сейчас? — Коленки Павла противно задрожали, и он зачем-то нервно оглянулся по-сторонам.
— Эй, ты чего? Куда смотришь-то? — Виктор тряхнул брата за ухо.
— Да так… померещилось.
— Может, боишься? А, Пашка?
— Поехали!
Отступать было поздно и незачем.
… Путь до Главных ворот морского торгового порта много времени не занял. Неподалеку от «Альбатроса» Виктор слез с мотоцикла и дальше пошел пешком, велев Ройтману держаться поблизости и двигателя не глушить.
На асфальтовом «пятачке» перед магазином, в самом конце Двинской улицы привычно суетился деловой народец. Человек сорок — даже больше, чем ожидали братья-разбойники.
Все было тихо, мирно, благородно… Неискушенному прохожему даже могло показаться, что это отработавшие смену рабочие-портовики устраивают локальные междусобойчики, чтобы скинуться на бутылку и потом разойтись по пивбарам и винным магазинам.
Однако, обычные забулдыги, соберись они тут в таком же количестве, обложили бы окрестности столь отборным и красочным матом, что не только людские уши — даже у трамваев повяли бы токоприемники.
А эти — нет! Культурная публика…
Подойдя ближе, Виктор сначала прошелся туда-сюда, а потом с чуть растерянным видом провинциала уселся на металлическое ограждение блеклого газона. При этом куртка его распахнулась, представив заинтересованным взорам «кукольную» приманку.
Долго ждать не пришлось.
От толпы спекулянтов отделился коренастый парняга лет двадцати пяти:
— Чем-то интересуемся? Может, помочь? Спросите, не стесняйтесь.
Виктор оценивающе оглядел потенциального «терпилу»: килограммов под восемьдесят, ростом повыше, да и морда какая-то не слишком мирная.
Отрицательно помотав головой, он дождался, пока спекулянт отойдет и пересел подальше от входа.
Грабить, почему-то, расхотелось. Но возвращаться ни с чем на глазах у маячащего неподалеку Ройтмана тоже было неловко.
Думы Виктора прервал дежурным вопросом следующий спекулянт. Этот оказался росточком пониже первого, но тоже особого доверия не вызвал.
Пришлось отказаться и от его услуг, после чего минуты потянулись старой пеньковой веревкой — долго и бестолково. Сырой ветер с залива окатывал и без того застуженную поясницу, постепенно унося вместе с теплом и готовность к подвигам.
— Джинсами не интересуетесь? — Перед Роговым нарисовался худой очкарик со всклокоченной шевелюрой и тяжелым портфелем в руке.
— А что у тебя за штаны-то? — Душа Виктора запела в предчувствии долгожданной удачи. — Какая фирма?
— Есть «Вранглер», есть «Монтана», есть «Ли», очень хорошие… заголосил спекулянт.
— Почем?
— Цена нормальная, по сто пятьдесят любые!
— Самопал? — Изображая знатока, сдвинул брови Рогов.
— Обижа-аете… Привозной товар, прямо с судна, из рейса.
— И все лэйблы есть?
— А как же! — Не унимался фарцовщик, мысленно благодаря Господа, что послал ему такого идиота. — И лэйблы, и зипера, и все сайзы. Двойной шов… Не хотите примерить?
У Виктора екнуло сердце — ну, прямо, как по заказу!
Стараясь унять дрожь нижней губы, он набрал в грудь побольше воздуха:
— Что же. Можно, конечно, померить… Где тут у вас?
— Да где угодно! Где угодно… Лишь бы народу поменьше. А то ведь, сами знаете — не дай Боже, менты.
— Так куда идти-то?
— Вон, хоть бы туда, в тот подьезд.
Рогов против «того подьезда» ничего не имел. Еще неделю назад, проводя разведку предстоящего поля боя, он убедился, что сделки местными спекулянтами чаще всего совершаются именно в этом «парадняке».
Идеальное место — к тому же, со вторым, запасным, выходом на противоположную сторону.
— Ладно, пошли.
Краем глаза Виктор заметил, что его действия не ускользнули от внимания Ройтмана. Паша медленно тронул мотоцикл с места, и ясно стало, что события теперь будут развиваться по своей собственной, неумолимой логике.
Изменить что-то было уже не во власти Рогова. В каком-то душном оцепенении преодолел он вслед за фарцовщиком расстояние, отделявшее их от «примерочной».
— Прошу, — очкарик придержал дверь и пропуская спутника вперед.
— Ага, — выдавил из себя Виктор, толком даже не представляя, что сделает в следующее мгновение.
Однако, оказавшись внутри полутемного помещения, он как можно ловчее рванул из-за пояса «ствол» и развернулся к жертве:
— А ну, гони бабки, козел!
— … гони бабки, козел!
Сначала Виктор подумал, что ответило эхо. Однако, в следующий миг увидел нацеленный прямо в лоб ствол огромного револьвера.
«Вот и все, — подумал он. — Допрыгался на хер…»
Осталось только зажмуриться и ждать выстрела.
Впрочем, ожидание затянулось. Рогов приоткрыл глаза, и испытал новое потрясение: фарцовщик, забившись в угол, нервно трясся всем телом и что-то бормотал себе под нос.
Глаза его были закрыты, очки запотели, а револьвер валялся рядом, на заплеванной плитке пола.
Еще несколько драгоценных мгновений Виктор потратил на то, чтобы найти хоть какое-то обьяснение произошедшему. Может, спекулянта ударил кто-то третий? Ну, скажем, по башке, из-за угла… Неужели Пашка подоспел?
