Ознакомительная версия.
– Я всегда говорила, что он гад, – хладнокровно заметила Лидка. – Но ведь и дает что-то взамен? Интерес к жизни появился, глазки заблестели.
– Ненадолго!
– Это всегда ненадолго! Правила игры…
– Какой еще игры?
– Он приходит, ты открываешь дверь, и никто никому ничего не должен. Он тебе что-нибудь обещал? Нет. Он тебя уже кинул раз? Кинул. Так чего же ты ревешь? Это как дважды два четыре!
– Я не из-за него, я из-за себя, – всхлипнула Ирина. – Ну почему у меня все наперекосяк?
– У всех наперекосяк, у кого больше, у кого меньше. Готова платить – бери товар!
– Какой еще товар? – недоуменно спросила Ирина.
– Тело и гормоны любимого мужчины, интеллигентно выражаясь! – рявкнула Лидка. – Продувка системы и востребованность. Непонятно? Могу и по рабоче-крестьянски врезать. Ты прямо как из детского сада, прости господи! А платить будешь завистью, ревностью и нарушением баланса, поняла? Пей кофий, остынет!
Они в молчании пьют кофе. Потом Лидка спрашивает:
– Ну, и кто он? Этот, в окне?
– Журналист, – безучастно ответила Ирина. – Сергей Иванович.
– Журналист? – ахнула Лидка. – Откуда?
– Кажется, из «Нашей газеты». Не помню…
– И ты с ним…
– Я с ним. На одну ночь.
– Импотент?
– Нет, я его испугала.
– Ты? Своей страстью?
Как ни было Ирине плохо, она рассмеялась.
– Нет, я рассказала ему про Гетмана.
– Зачем?! – вытаращила глаза Лидка.
– Не знаю, настроение было паршивое…
– То-то он курил в окне ни свет ни заря… Бедный мужик! После ночи любви ему рассказывают о счастливом сопернике. Ты в своем уме, мать?
– Не знаю.
– Никогда никому ничего! Поняла? Не должна – и точка! Никаких слюнявых идиотских признаний! Пока ты не призналась, ты святая, призналась – шлюха! – Лидка помотала пальцем перед носом Ирины. – Не нравишься ты мне! – сказала озабоченно. – Нужно тебя проветрить. Завтра мы с тобой идем на закрытый показ в «Икеару-Регию». Сами Регина Чумарова звонили и просили почтить.
Регина Чумарова была владелицей салона мод, и дружить с ней почитали за честь все известные женщины города…
– С чего вдруг?
– Кирка торгуется с ней за ремонт, вот она и мечет икру. Обещала скидку, если отберем что-нибудь. Завтра в пять, потом прием. Будет весь бомонд.
– Не пойду! – сказала Ирина, представив себе, что там будет Гетман с женой.
– Пойдешь! Раз в жизни выпал шанс отовариться у Регины, а она в позу! Только попробуй! А сейчас одевайся. Пойдем дышать воздухом, пока мои мужики в разгоне.
Они долго бродили по парку, смотрели на реку. Дождевые дырки на небе закрылись, в природе посветлело и выкатилось солнце, все еще по-летнему жаркое. И сразу же засверкала река, вспыхнули длинные песчаные берега, и радостно затрепетали серебристые ивы.
Они выпили кофе на террасе кафе с видом на реку; перешли по пешеходному мосту на ту сторону, посидели на песке, подставив лица солнцу. Пляж был почти безлюден и бесконечен, вода оказалась уже холодной. Отдельные смельчаки купались. С радостными воплями они бросались с вышки, проплывали по течению до моста, выскакивали на берег и резво бежали обратно…
А потом пришел Шрек. А потом пришел Бэтмен…
Из интернетских приколов.
…А вечером пришел Гетман. Он пришел с цветами, палевыми розами, что уже стало традицией. Измученная мыслями, Ирина открыла ему и уклонилась от попытки обнять ее. Гетман ничего не заметил или сделал вид, что не заметил, и Ирина подумала с горечью, что он не из тех, кто обращает внимание на подобные малости. Правила игры – вспомнила она. Можешь платить – плати; не можешь – уходи. Элементарно. А заплаканные глаза, надутые губы, капризы тут не прокатывают. Не тот человек! Все в ней протестовало против навязанной ей роли вечной подруги, без надежды, на вторых ролях, но ответить даже себе на вопрос: «Чего же ты хочешь?» – она бы затруднилась. Не знала она, чего хочет. Тогда, в молодости, это была любовь, надежда и все впереди; сейчас… Черт его знает, что это было сейчас! Может, права Лида, и это всего-навсего востребованность, гормоны и тело любимого мужчины, любимого в прошлом, а вовсе не любовь? Еще… одиночество! Тоска одиночества… И надо быть проще: принять розы, обрадоваться, пощебетать насчет погоды, работы, новой шмотки… Да мало ли! Именно этого он от тебя ожидает! А ты…
– А ты понравилась Ленке, – сказал Гетман, устраиваясь на диване. Не самая удачная фраза в сложившихся обстоятельствах. – Говорит, красивая зрелая женщина. Я был горд, Ирушка!
Ирина раздула ноздри – он был горд! Ему есть чем гордиться: молодой женой, перестроенной квартирой, зрелой любовницей! Шикарным буфетом с аукциона, итальянским фарфором… Чем еще? Ковром? Кухонным комбайном? Антикварной кофеваркой? И где тут место ей, Ирине? Между фарфором и ковром? Нет! Ей место за гардиной, чтобы никто не видел, не догадался и не заметил.
«Но тебя же никто не заставляет! – воззвал голос рассудка. – Он предлагает тебе, что может, а ты вольна взять или отказаться. Это же… элементарно!»
«Иди ко мне!» – Гетман притянул Ирину к себе; она уткнулась лицом ему в грудь и подумала: «Гори оно все синим пламенем! Одной еще хуже!»
Они целовались; он расстегивал ей платье, не отрываясь от ее губ, осторожно стягивал; она, извиваясь, помогала; они были наполнены до краев нетерпением и желанием… В кольце рук…
Регина Чумарова бросилась им навстречу! Лидка гордо повела взглядом – все ли оценили? Осенний показ проводился в выставочном зале Дома моды «Икеара-Регия», гостей встречали совладельцы Регина Чумарова и Игорь Нгелу-Икеара – вечные союзники-соперники[3]. Регина отвечала за матчасть, Игорек – за высокое кутюр-искусство.
Они стояли плечом к плечу: грузная квадратная Регина, сильно наштукатуренная, в белом жакете и черном платье (черное и белое – ее любимые цвета); и дизайнер – красавчик-мулат Игорь Нгелу-Икеара, полуместный-полукениец, одетый, по своему обыкновению, в лайковый костюм, на сей раз цвета грецкого ореха, темно-зеленую атласную косоворотку, с культовым тускло-желтым, небрежно повязанным шелковым шарфом. С сережкой белого металла в левом ухе. Бритая голова его с сильно развитой затылочной частью была гладкой и блестела, как кегельный шар, и он время от времени поглаживал ее розовой ладошкой. Среди своих у него была кличка Чертушка.
– Девочки! Пришли! Молодцы! Проходите в зал! – Регина махнула рукой.
Почти все стулья в первом ряду были украшены табличками «зарезервировано». Лидка, недолго думая, хладнокровно смахнула таблички с двух ближайших на пол: «Не надо опаздывать!» И они уселись.
– Богатые и знаменитые! – шептала Лидка, возбужденно вертя головой. – Кого тут только нет! А шмотки! Откуда только у людей столько денег?
Ирина сидела тихонько, как мышь под веником, кожей ощущая присутствие Гетмана с супругой. Но их еще не было, иначе Лидка не преминула бы доложить. Она запоздало подумала, что не нужно было садиться в первом ряду, где они как на витрине, и тут же одернула себя: «Прятаться? Не дождетесь!» Она вскинула подбородок и уставилась на пустой еще подиум.
Модели Игорька были на высоте, это знали все. Он стремительно пробежал по подиуму, картинно застыл у самого края, переждал аплодисменты, вытянув вперед руки с розовыми ладошками. Поблагодарил собравшихся и сообщил, что сейчас они увидят осенне-зимнюю коллекцию, над которой он работал последние полгода; две модели из коллекции побывали на июльском показе в Париже и вернулись с дипломами. Речь идет о костюме «Болеро» – короткий жакет и длинная юбка-годе, кашемир, беж; и брючном костюме «Ралли-ретро» – цвет черный, тонкая шерсть, длинный приталенный жакет и широкие слаксы; можно носить с чернобуркой, которая снова вошла в моду. И о многих других, а также аксессуарах.
Публика – в основном взволнованные дамы – снова взорвалась аплодисментами. У всех в руках были цветные буклеты с изображениями новых моделей.
– После дефиле – скромный прием здесь же, – объявил Игорек. – Одновременно милости просим на выставку-продажу моделей в соседнем зале. Я уверен, всем известно, что каждая новая модель выполнена в одном-единственном экземпляре. Такова наша политика. Я не прощаюсь! – Он поклонился, сверкнув полированной макушкой, и удалился.
Праздник удался! Успех, восторг, фурор! Или «фураж», как в свое время говорил один знакомый Ирины, студент факультета физвоспитания.
Модельки, как пришельцы с Марса или Венеры, в шикарных развевающихся одежках, стремительной «маятниковой» походкой рассекали по длинной дорожке, глядя поверх голов гостей. Зал замирал на долгую минуту и испускал стон восхищения.
Лидка толкала Ирину локтем и что-то говорила. Ирина кивала, не прислушиваясь. Ей было не по себе, бог знает почему, и она жалела, что поддалась на уговоры и пришла.
Ознакомительная версия.
