Они спустились вниз. «Фольксваген» Алексея стоял возле дома под окнами. Было без пятнадцати девять, у Наташи кончилась смена. Обычно она задерживается, но не надолго, максимум через сорок минут будет дома. Он за это время обернуться не успеет. Девушка устает, приезжает с работы разбитой, а он не сможет встретить ее, накормить ужином, как это делает обычно. Да и сам он чувствовал себя не лучшим образом. Идти на день рождения не хотелось, вот и повод нашелся. Одному богу известно, сколько сил у него отнимают его холсты. Зря он взялся за кисть.
Алексей включил зажигание и сорвал машину с места.
* * *
Наташа считалась лучшей медсестрой четвертого отделения. Больные ее боготворили. Она ко всем находила индивидуальный подход. Не каждый лечащий врач знает о своих пациентах столько, сколько знала она. Работа девушке нравилась, она считала ее своим призванием.
Отношения медсестры и главврача больницы доброжелательные. Но сегодня Сельдин был холоден и строг.
— У вас новая машина, Наталья Сергеевна? Я ничего не имею против, только прошу вас не оставлять ее под окнами. Вы же прекрасный психолог. Живущие за решеткой несчастные люди с болезненным воображением, наблюдают из окон, как красивая нарядная дама подкатывает к корпусу на модной ярко-красной машине и заходит в здание. А через Десять минут перед ними появляется скромная медсестричка в белом халатике и стоптанных туфлях. В этом есть какая-то фальшь. Они вам перестанут доверять. Между вами вырастет стена.
— Да, я с вами согласна, Данила Карпыч. Я больше не буду ставить машину под окнами и приезжать на работу в короткой юбке и туфлях на шпильках.
— Я рад, что мы поняли друг друга. И не обижайтесь на меня.
— Никаких обид. Вы правы. Я могу идти?
Врач улыбнулся.
— Извините старого ворчуна, Наташа. Просто я хотел поздравить вас с наступающим днем рождения.
Он выдвинул ящик стола и достал квадратную коробочку, перетянутую ленточкой.
— Это вам от меня лично за безупречную работу.
— Спасибо, Данила Карпыч. Я тронута.
— Удачи и хороших вам выходных.
Наташа вышла из кабинета и направилась к лестнице. В кармане зазвонил мобильный телефон. Она достала трубку и услышала женский голос:
— Мы с вами знакомы заочно. Я Таисия.
Наташа растерялась. Она побаивалась эту женщину, ничего хорошего от нее ждать не приходилось.
— Что вы хотите?
— Договориться. Создавшееся положение не может продолжаться вечно. Вы со мной согласны?
— Согласна.
— Встретимся через полчаса у Чертова копыта.
— Через полчаса?
— Извините, у меня садится батарея. Перезвоните мне на городской телефон. Номер вы знаете.
— Хорошо.
Наташа зашла в ординаторскую и перезвонила сопернице с городского телефона. Она знала номер, звонила по нему Алеше, когда он еще жил у Таисии, и теперь поняла, что гражданская жена ее жениха подслушивала их разговоры.
Миллионерша тут же сняла трубку.
— Я сейчас приеду к Чертовому копыту. Место подходящее, нам не помешают.
— И я так думаю.
— Но учтите, ни на какие компромиссы я не пойду, вы не сможете диктовать мне условия.
— Ничего я диктовать не собираюсь. Пришло время поставить точку. Большего мне не надо.
— Наконец-то до вас дошло. Я выезжаю.
Наташа прошла в раздевалку и переоделась. Глянув на стоптанные туфли без каблуков, решила не надевать шпильки, бросила их в целлофановый пакет, взяла свою косметичку и направилась к выходу.
Нужно ли говорить Алеше о встрече с Таей? О предстоящей встрече. Нет, рано. Надо понять, чего добивается от нее брошенная женщина. На что она рассчитывает? На жалость? Глупо. Таких не жалеют, таким завидуют. С другой стороны, о чем вообще они могут договориться? Их решения не имеют никакого значения. Алексей сделал свой выбор, а на него влиять невозможно, он слишком независим и знает, что делает. Неужели Таисия этого не понимает?
Садясь в свой новенький ярко-красный «Пежо-308», Наташа заметила, что из окна кабинета главврач наблюдает за ней.
До условленного места встречи ей было ближе, чем Таисии, девушка поняла, она приедет раньше. «Что ж, на Чертовом копыте будет время подумать, как разрубить чертов узел», — подумала она.
Солнце клонилось к закату.
* * *
Юрка Артюхов стоял на коленях возле самосвала и блевал. Машина съехала с дороги и села на брюхо. Передние колеса повисли над оврагом, а задние еще стояли на бетонке. Уже стемнело. Алексей остановил машину в пяти метрах от аварии, осветив место происшествия фарами. Он обошел машину и покачал головой.
— Да. Тросом не выдернешь, придется пригонять подъемник, иначе кардан сорвешь и коробку передач.
Едва держась на ногах, к Алексею подошел водитель с красной, как помидор, физиономией и слезящимися глазами. Присев на ступеньку кабины, пробурчал:
— Леха, блин, хрен его знает, как меня занесло.
— В поворот не вписался, до которого еще двести метров.
— Не водка, а керосин. Выпил-то граммульку. Башка все соображает.
— Сомневаюсь.
— Да я с закрытыми глазами могу ездить по этой дороге, а тут вдруг болтануло.
— А тормоза на что?
— Я же тормозил.
— А где следы? Ладно, вставай. Здесь нам делать нечего, отвезу тебя домой.
Артюхов скорчил гримасу и стал еще «красивее».
— Бутылку надо купить по пути, не могу я дома даже стены видеть. Тошнит.
— Уже проблевался. Любка так и не вернулась?
— И не вернется, стервозина. С барменом из «Старой крепости» спуталась. Нашла себе отдушину. Только у него таких, как она, куча. Помусолит и выбросит. Но я ее обратно не пущу. На дикий пляж пойдет жить с бомжами, под перевернутые баркасы. Надо их учить, шлюх поганых.
— Ну да. Зато ты у нас подарок. Вставай.
Алексей взял шофера за локоть, поднял и поволок в свою машину.
— Завидую я тебе, Леха, — продолжал причитать Артюхов. — Тебе никто не нужен, но бабы сами к тебе липнут. Да еще какие. А я с одной уродиной справиться не могу. Блин, как мне без нее? С ней хреново, без нее и вовсе невыносимо.
— Чертики не веселят по ночам? Тараканы, крысы по тебе не бегают?
— Брось, Леха! До горячки я еще не допился. Рад бы и чертям, все веселее, но не приходят.
Алексей усадил пьянчужку в машину.
— Водочки надо чистой купить, — бормотал тот. — Желудок продезинфицировать. Выпьешь со мной? У тебя вид тоже кислый.
— Ты еще что-то соображаешь?
— Говорю же тебе, мозги работают нормально, а ноги не слушаются. Зарекался пить бормотуху, а где взять нормальное пойло? Лотерея! Все пляжи обблеваны. Истребляют народ, сволочи!
Машина развернулась и поехала в сторону города.
* * *
Солнце завалилось за гору, курчавые облака на фоне потускневшего неба походили на багровых барашков. Наташа стояла у каменной ограды и смотрела на море. Она нервничала. Ей казалось, будто за ней наблюдают из-за кустов можжевельника. Чудилось, конечно, кто мог наблюдать? Обычное переутомление.
Послышался шум колес, давивших под собой гравий. Наташа оглянулась. Белый «Мерседес» с откидным верхом остановился метрах в пяти от ее «Пежо». За рулем сидела яркая блондинка в белом костюме и дымчатых очках.
Красавица вышла из машины, прихватив с соседнего сиденья серебристый металлический кейс. Наташа впервые видела Таисию. Достойная соперница, такую можно назвать королевой. Чего ей не хватает? Прилипла к обычному мужику без рода и племени. Что он может ей дать? Дикарь!
Девушка поймала себя на мысли, что она сама заражена той же бациллой.
— Подойди сюда, невеста.
Наташа подошла.
— Красивая девочка, слов нет. Знаешь, в чем твоя беда? Несмотря на твою внешность и молодость, он тебя бросит, а не ты его. Алеша не приспособлен к семейной жизни, у вас ничего не получится. Придет час, когда он встретит другую и уйдет к ней. Она будет старше тебя и страшнее во сто крат, все это не имеет для него значения. Его невозможно понять, он непредсказуем и неуправляем.
— Зачем вы мне все это говорите?
— Я предостерегаю тебя.
— Жаль.
— Что жаль?
— Вы прожили с ним три года и ничего не поняли. Мы скоро поженимся.
— Дуреха! Ты только жить начинаешь. Езжай в Москву, там можно развернуться, а здесь ты завянешь.
Таисия положила стальной чемодан на капот «Пежо» и открыла его. Он был набит пачками долларов.
— Здесь полмиллиона. Деньги твои. Завтра же садишься на поезд и сматываешься из города навсегда. Для начала новой жизни тебе хватит.
Таисия закрыла чемодан, распахнула дверцу Наташиной машины и бросила кейс на заднее сиденье.
— Ну что скажешь, красотка? Договорились?
Наташа улыбнулась.
