Ознакомительная версия.
Она встрепенулась. И выложила ему все касательно сына предпринимателя. Оказалось, пациент Игорь Баумистров только числится в отделении, в глаза она его ни разу не видела. Завидев вопрос на лице Евгения, без лишних наводящих вопросов она рассказала, что 18 января, в день ее дежурства, ее вызвал в кабинет заведующий наркологическим отделением Колкин Александр Сергеевич и попросил заполнить карточку больного на имя: «Баумистров Игорь Павлович». Заведующий отделением также попросил зарезервировать койку в какой-нибудь палате. Но больной с такой фамилией в отделении наркологии так и не появился, во всяком случае, в те дни, когда она дежурила, он отсутствовал. Евгений спросил, что она может сказать о заведующем отделением Колкине? Она охарактеризовала его только с положительной стороны.
– Он давно у вас заведующий?
– Точно не помню, раньше он работал врачом в хроническом отделении…
– Где лечат шизоидных, – вставил Евгений.
– Можно и так сказать, он возглавил наше отделение примерно около двух лет тому назад.
– А с какого дня официально у вас в клинике числится Игорь Баумистров?
– Меня попросили записать его с 10 января.
– Получается, что официально до 18 января Баумистров у вас не числился?
– Нет, – тихо промолвила она.
– Спасибо.
– Прошу вас, но это только между нами, – запричитала Ирина, – если кто узнает, мне грозит не только увольнение, меня отчислят из университета.
– Да, конечно. Нам пока самим надо попридержать информацию, идет следствие, но вам ничего не грозит, так как вы сотрудничали со следствием. Это между нами, – важным тоном успокоил девушку Евгений.
Ирина была на год младше Марии. Природа ее, на взгляд Евгения, одарила больше, чем Марию. Притягательное кокетливое личико, в котором в силу возраста отсутствовал оценивающий меркантильный взгляд, чистокровная блондинка – типичная медсестра из второсортных телевизионных сериалов. И по фигуре она подходила ему больше, чем Мария, пятая точка была более округлой формы. Отвлеченные мысли вылетели из головы, как только Евгений вышел из дома и направился в сторону автомобиля. Мария семенила где-то сзади. Ирина тоже выбежала, чтобы проводить подругу, немного посокрушалась, что гости отказались от чая.
В деле появился новый подозреваемый. По дороге домой он обдумывал роль врача Колкина во всей этой заварухе. Получается, Баумистрова-младшего в спешном порядке легализовали в больнице 18 января, в день приезда следователей из отдела Талгата Забирова. Но открыли историю болезни задним числом с 10 января, а двумя днями ранее Евгений во дворе больницы предпринял неудачную попытку поймать его. Этот новый поворот в деле указывал на многое, главное – перед ним впервые замаячил свет надежды на спасение.
Как только они вернулись в квартиру, Евгений вышел позвонить. Таксофон находился в метрах ста от дома Марии. Может, он и пренебрег безопасностью, но преодолевать пешим ходом целый квартал до следующего аппарата было невтерпеж. Он набрал домашний номер Гузель Фаритовны, но как только в трубке прозвучал мужской голос, сбросил звонок. Позвонить на мобильный? Это опасно. Может, на работу? Но там ли она, ведь сегодня суббота. Другого выхода не оставалось, как набрать рабочий телефон. Знакомый приятный голос вонзился в уши Евгения. За доли секунды перед его глазами пробежали все сцены свиданий с Гузель Фаритовной.
Но она, услышав его голос на том конце провода, осеклась и выговорила:
– Сегодня показали твою фотографию по телевизору…
– Мне нужна твоя помощь.
Он принялся объяснять ей, что он невиновен, что его подставили и что многое зависит от того, поможет ли она ему. Евгений просил ее заглянуть в историю болезни Воинова и сказать, лечил ли когда-нибудь Колкин его бывшего подследственного.
– Я читал историю болезни в твоем присутствии, но я точно не помню, лечил ли Колкин Воинова, ведь всего не запомнишь, – сказал Евгений.
– Говорят, что ты убил женщину, свою любовницу, – Гузель Фаритовна гнула свою линию, не замечая оправданий на том конце провода и заданного вопроса. Она говорила спокойно, но в голосе скрывалось непритворное злорадство.
Евгений промолчал на ее вопрос или намек. Он лишь пожал плечами, но, вспомнив, что это телефонный разговор, железным голосом повторил:
– Не верь, что говорят, меня просто подставили.
– И ты теперь хочешь, чтобы я была вовлечена в твои дела, нет уж, увольте, – категоричным голосом отреагировала она.
– Я не убивал! Она мне не любовница! – заорал Евгений в трубку.
– Не кричи на меня! Мне все равно!
Евгений понимал, что она вот-вот положит трубку. Нужно было срочно что-то предпринимать.
– Слушай! Да, это я убил ее, эту чертову сучку Жанну, – в ответ тишина, – еще я горел желанием убить Татьяну, свою бывшую, тоже шлюху, – в трубке тишина, – так вот, если ты не поможешь мне, я убью тебя и твоего мужа, он сейчас один дома, – она опять ничего не ответила.
– Алло?
В ответ тишина.
– Алло?
– Я слушаю тебя, – с тяжестью в голосе выговорила она.
Удостоверившись, что Гузель Фаритовна на проводе, он продолжил грозные сентенции:
– Я следователь со стажем и убийца, сославший на тот свет уже двух людей, пополнить свою копилку еще одной семейной парой мне не составит особого труда.
Наступила пауза, Евгений ждал, когда Гузель Фаритовна отойдет от неожиданных угроз. Трубку она не бросила и тихо сказала:
– Подожди минуту.
Прошло около двух минут, но к трубке никто не подходил. Евгений нервничал, ведь технически определить его местонахождение по звонку вполне по силам правоохранительным органам. Тем более если за это время напуганная собеседница позвонила в полицию, то вычислить сиюминутное нахождение Евгения можно и без особых технических приспособлений.
Гузель Фаритовна вернулась:
– Согласно истории болезни Воинова, Колкин лечил его в детстве, его последняя запись в документе датирована 1987 годом, когда Воинову исполнилось одиннадцать лет, именно он поставил ему диагноз «рекуррентная шизофрения» и «эпилепсия».
Евгений призадумался. Он, кажется, нащупал ту невидимую нить преступления: «Колкин и есть тот человек, который выступил посредником между Воиновым и Баумистровым-старшим», – сказал он про себя. И, возможно, Павел Баумистров определил своего сына в клинику инкогнито, подальше от всех, и тут ему помог Колкин.
– Тебе больше ничего не надо? – голос Гузель Фаритовны вывел его из задумчивости.
– Нет, все, спасибо, – Евгений хотел сказать еще что-то, но промолчал, отчетливо понимая, что успел перейти столь знакомую черту невозврата.
Повесив трубку, его вдруг передернуло. Он огляделся по сторонам и быстро удалился прочь от таксофона. «Как я мог забыть?» – сокрушался Евгений. Ему ни в коем случае нельзя было звонить Гузель Фаритовне. Ведь именно она восьмого января – в день, когда он случайно наткнулся на территории больницы на Игоря Баумистрова, подтвердила ему, что Баумистров-младший проходит курс лечения в клинике. Хотя на тот момент, по больничным документам, он еще не числился в наркологическом отделении, его карточку оформили только 18 января, и то – задним числом. Она подтвердила факт госпитализации Игоря только по той причине, чтобы не вызвать у него лишних подозрений? Значит, она связана с Калкиным?! Тогда она зачем так легко подтвердила факт, что именно Колкин являлся его лечащим врачом в детстве.
На сегодняшний день, который многое для него прояснил, он запланировал еще один визит. Попив чай со сладкими пирожками, Евгений вновь засобирался, он предупредил Марию, что вернется домой через пару часов.
Евгений спустился на набережную, справа от него возвышался монумент Дружбы и главный магистральный мост через реку, слева открывался подъем на гору, густо усеянный частными постройками. Он шел вдоль автотрассы, протянувшейся между горой и набережной реки. Тротуар для пешеходов в это время отсутствовал, он весь был завален снегом. Несильный гул ветра, дующего с замершей реки, легко гасился шумом от проносившихся по дороге автомашин. Евгений заступил на пологую гору, шум от автомобилей немного приутих и сменился на треск снега под ногами. Евгений посчитал, что он меньше приковывает внимание редких прохожих, когда идет не по центру дороги, протоптанной людьми и редкими автомобилями, а по ее краю, ближе к обрыву.
Он нашел нужный ему дом под номером 776, указательная табличка висела у железной запертой двери во двор.
Позвонил в звонок. Признаков жизни за высоким забором никто не подавал. Позвонил еще раз. Через три минуты он расслышал неторопливые шаги. Дверь отворилась, перед ним в спортивной шапке и накинутом на плечи пуховике стоял Станиславский.
– Здравствуйте, – тихо произнес Евгений, – не ожидали меня увидеть в столь поздний час у своих ворот?
Ознакомительная версия.
