Ознакомительная версия.
— Имеешь в виду энергетический вампиризм?
— Да, это одна из его разновидностей. Родственник, выступавший в роли донора, мог дать часть своей магический силы, если так можно выразиться, взаймы, родственнику-реципиенту.
— Причём, согласие донора не всегда и требовалось?
— Не всегда, — кивнул Ричард. — Существовали ритуалы, когда магическая энергия, попросту говоря, варварски отбиралась. Впоследствии эти приёмы были запрещены Большим Советом. В особенности, самый радикальный.
— Ты о ритуале, который Юлина мать попыталась совершить над дочерью?
— О нём. Всю магическую силу у донора можно было забрать только, если убить его. Остальные приёмы позволяли изымать лишь небольшую порцию энергии.
— Я думаю, запрещённые приёмы мать Юли могла узнать от родителей, — предположил Никита. — Ведь эти знания, хоть и были вычеркнуты из всех учебников и справочников, продолжали в некоторых семьях передаваться из поколения в поколение.
— Она узнала о ритуале от отца. Уверен в этом. Дед Эли был неоднозначным человеком. Подозреваю, у него были черты тёмного мага. Хоть с виду казался божьим одуванчиком, учитывая его любовь к божьим коровкам.
— Но дед Эли мёртв. Мать в закрытой зоне. Больше они опасности не представляют, — резюмировал Никита.
— Значит, нужно искать других родственников, которые могли бы знать о ритуале.
— Думаешь, угроза для Эли исходит именно от представителя рода? — засомневался Никита.
— Скорее всего. Во-первых, у него есть мотив — заполучить её энергию. Во-вторых, Эля очень способная, и не всякий маг рискнёт причинить ей вред, если только он не знаком с кровнородственными методиками, перед которыми Эля уязвима. Но пока здесь, в Верхнетайгинске, я не нашёл подходящих родственников.
— Плохо искал. Вероника, возможно, является дальней родственницей Юли.
— Вероника не подходит. В тех ритуалах, о которых идёт речь, родственные связи должны быть достаточно сильными. Максимум второе колено. Так что даже ты не годишься, потому что Юля для тебя троюродная сестра.
— Рассматривал меня на роль злодея? — усмехнулся Никита.
— Работа такая.
Ответ Никите понравился. Было видно, что Ричард серьёзно относится к делу. Проверяет все возможные версии, анализирует детали, скурпулёзно собирает информацию. Его подход был безупречен, где-то даже фанатичен. И добытые знания действительно впечатляли, но это натолкнуло Никиту на тревожный вопрос. Чем изначально был продиктован интерес Ричарда к сестре? Нашёл в социальной сети страничку симпатичной девушки и влюбился по фотографии, как он это объяснил в своё время Юле? Чушь! Он искал её осознанно. Хотел пообщаться с той, кто стала невольным участником интересующего его ритуала. Возможно, и сеансы интернет-общения Юли с псевдо-матерью, тоже были организованы отнюдь не из жалости.
— Ричард, скажи откровенно, Эля тебя интересует только как источник информации для твоей исследовательской работы? Ради этого ты начал когда-то с ней встречаться? Ради этого организовал её беседы с голограммой матери?
— Вначале это действительно был чисто исследовательский интерес, — признался Ричард. — Но только вначале. Потом я увлёкся. Начал испытывать к Юле сумасшедшие чувства. Сделал ей предложение, если ты не в курсе. А интернет-общение с псевдо-матерью организовал, потому что хотел помочь избавится от психологической травмы. Я сейчас работаю над способами реабилитации жертв запрещённых обрядов. Такие случаи происходят всё реже и реже, но всё же они случаются. У меня было предположение, что если жертва сможет простить своего мучителя, то последствия психологической травмы сведутся к минимуму. Надеюсь, удовлетворил твоё любопытство?
Никита не почувствовал уверенности, что ответ Ричарда его удовлетворил. Местами благородные поступки отличника из Уэймонта всё равно были на грани. Он солгал Юле о причине, по которой заинтересовался ею. Ладно, можно закрыть на это глаза, если учесть, что со временем он начал испытывать к ней искренние чувства. Также похвально, что он не только изучает запрещённые магические ритуалы, но и ищет способы помочь их жертвам. Но почему он использует Юлю в качестве подопытного кролика для проверки своих идей? Пожалуй, как профессионалу, Никита начал Ричарду доверять, но вот в качестве возможного жениха для сестры новоявленный бодигард вызывал множество вопросов. Хотя, может, не всё так плохо. Ведь догадался же купить детскую одёжку, чтобы порадовать Юлю.
— Ричард, скажу тебе честно, когда узнал, о том, как ты поступил с Элей, очень хотелось врезать тебе. Желание и до сих пор окончательно не прошло. Сдерживает то, что нам предстоит вместе работать и ради безопасности Эли необходимо поддерживать нормальные отношения. Но если ты ещё раз сделаешь сестре больно, я сдерживаться не буду. Поверь…
— Да не хочу я ей сделать больно! Наоборот…
— Ты и в прошлый раз не хотел, — перебил Никита. — Но Элю до сих пор трясёт только от одного твоего имени. Так что старайся пока, если позволит ситуация, поменьше попадаться ей на глаза. Может, со временем Эля успокоится и у вас что-то получится. По крайней мере, твой ход с детской одёжкой возымел эффект, на который ты рассчитывал.
— Не понял, о чём ты.
— Разве не ты оставил пакет возле двери Элиной комнаты?
— Какой пакет? — всполошился Ричард. — Ты его просканировал?
— Разумеется, просканировал. Обычный пакет. Внутри детский комбинезончик.
— Мне надо взглянуть, — Ричард соскочил со скамейки. — Это очень подозрительно. Наверняка, почти никто из друзей Эли не знает о том, что она ждёт ребёнка.
— Говорю же, я его изучил вдоль и поперёк. Никакой опасности. Но если так переживаешь, проверю ещё раз. А ты уж лучше сегодня карауль Элю с такой дистанции, чтобы она тебя не видела. Ей на сегодня достаточно переживаний. Может отрицательно сказаться на малыше.
— Кстати, о малыше. Ты говорил Эле, что беременность лучше прервать? Что деликатное положение делает её уязвимой.
— Вначале пытался, но потом понял, что для Эли это не вариант.
— В данной ситуации потакать ей не профессионально, — покачал головой Ричард. — Надо убедить в обратном.
У Никиты чуть не сорвалось с губ ругательство.
— Какой к чёрту профессионализм, Ричард?! Это твой ребёнок!
— Мне жаль, что так вышло. Горько, что приходится выбирать. Но нельзя смешивать личное и работу. Подумай, к какому решению в подобной ситуации пришёл бы ты? Скажи, только честно. Стал бы из-за сентиментальных чувств подвергать подопечную опасности?
— Но вопрос же не стоит: или-или… — с досадой выпалил Никита.
— Пока не стоит, — сделав ударение на слове «пока», возразил Ричард. — Не мне тебя учить, что если у подопечной есть уязвимое место, то именно по нему и ударят. Будешь спорить? Какой ты после этого профессионал?
Никита всё-таки не сдержался — послал Ричарда куда подальше. И пусть ещё радуется, что не врезал.
— Беременность сделала Юлю уязвимой?! Ну, так утрой усилия, профессионал, — презрительно кинул Никита, щедро сдобрив последнее слово сарказмом, и направился к входу в женское общежитие. — Не показывайся сегодня вечером Эле на глаза. Начнёшь охранять её с завтрашнего дня. До 8 утра она — моя подопечная.
Никита взлетел по ступенькам на второй этаж. Злость на Ричарда переливалась через край. Эту паузу до утра он потребовал не только ради сестры. Ему самому передышка не помешает. Самому надо привыкнуть к мысли, что рядом с Юлей будет теперь Уэймонтовский распрекрасный профессионал. Нет, Ричард действительно относился к работе дотошно и ответственно, и, как ни странно, Никите не страшно будет доверить ему охрану сестры. Но вот достоин ли англичанишка стать для Юли кем-то большим, чем бодигардом, Никита абсолютно уверен не был.
После того, как Никита ушёл поговорить с сестрой, прошло уже больше часа, и Вероника начала волноваться: почему они так долго беседуют. Вернее, волноваться она начала гораздо раньше, как только узнала о просьбе отца Юли. Конечно, тот придумал неплохое решение, чтобы защитить репутацию дочери и будущего внука, но репутация племянника его, похоже, не заботила. Зато Веронике было совсем не всё равно, как будет выглядеть Никита в глазах друзей, когда оставит жену с новорождённым ребёнком. И как в глазах друзей будет выглядеть сама Ника, если ей уготована роль разлучницы?
Да, цена счастья подруги и её малыша была довольно высока. Но всё же Вероника без колебаний посоветовала Никите прислушаться к просьбе дяди. Ещё и нашла силы при этом выдавить из себя улыбку. Сложный выбор, но у неё и её парня он хотя бы был, а у ни в чём не повинного беззащитного малыша — нет. Его никто ни о чём не спрашивал. Но вот у его мамы спросить было необходимо. И вероятность того, что Юлю удастся уговорить согласиться на авантюру, по мнению Вероники, была не так и высока. Хотя мать ради ребёнка, наверно, готова на многое.
Ознакомительная версия.
