несмотря на пятьдесят с лишним лет, в вечернем костюме огненного цвета, который ему очень шел, он играл главную скрипку в гостиной Мэджик-Мэнор – своего миниатюрного замка, окруженного морем.
Пятеро гостей, четверо мужчин и женщина, тоже были фокусниками. Четверо из них считались лучшими в профессии после Секуториса. Трое мужчин надели строгие черные костюмы, четвертый – твидовый. На стройной женщине было облегающее шелковое платье лимонного цвета с глубоким вырезом.
– Если есть жизнь после смерти и если мой дух вернется, – продолжил Секуторис дискуссию, – он скажет слово, чтобы дать вам знать.
– Какое слово? – спросил Хью Дрексел.
Молодой Дрексел был газетчиком, а не профессиональным фокусником. Но благодаря своему увлечению трюками он получил работу по написанию мемуаров Секуториса в качестве писателя-призрака [87]. Что, в свою очередь, позволило этому высокому молодому блондину с волевыми чертами лица посещать подобные собрания.
– Я скажу «свободен». «Свободен!» – Звучный голос Секуториса произнес это слово с ликованием. Фокусник помолчал и язвительно добавил: – Наверняка Уиггинс продаст информацию какому-нибудь медиуму в день моей смерти. Вы, остальные, должны будете разоблачить его, если он так поступит.
Мало у кого хватило бы дерзости задеть чувства Аружа – лучшего жонглера огнем [88] в Америке, вспыльчивого смуглого человека, заявлявшего о своем арабском происхождении, хотя ходили слухи, будто он был нью-йоркским беспризорником по фамилии Уиггинс. Именно он не позаботился об официальном костюме.
– Сколько раз, – пронзительно воскликнул Аруж, – я просил не называть меня Уиггинсом?!
– Сотни, – усмехнулся Секуторис без тени смущения. – Но разве это не твое имя?
– Ты сменил свое имя для сцены, не так ли? – с вызовом проговорил Аруж. – А если я назову тебя Деливуком?
– Не возражаю. Деливук – это достойная фамилия в моей родной Венгрии.
Внезапный порыв ветра пронесся над домом, а затем раздался шум больших волн, набегающих на скалу в гавани Беннингтон, на которой располагался Мэджик-Мэнор.
– Этот ветер предвещает бурю, – заметил старый Рохейм.
Худой, лысый и мрачный, как мумия, Рохейм всегда изъяснялся обдуманно и четко. Поговаривали, что он проходил обучение сценической магии у Робер-Удена во Франции. Однако его дружба с Секуторисом вызывала пересуды, поскольку чернобородый «Король наручников» женился, а затем развелся с дочерью Рохейма, которая после этого умерла.
– Если начнется шторм, – сказал Секуторис, гостеприимно улыбаясь, – вы все должны остаться ночевать. Будет небезопасно плыть на катере в такую погоду, в темноте.
– Мы тебя потесним, – пробормотал Стефан Деливук, сводный брат Секуториса.
Более известный как Стефано, Деливук был худым и неприметным и выглядел потрепанным даже в вечернем костюме. Один критик однажды назвал его более искусным, чем Секуторис, хотя тот и затмевал его артистизмом.
– Конечно, мы, мужчины, можем спать где угодно, – продолжил он, – но Кэсси… – Он улыбнулся женщине в лимонном платье, которая кивнула ему.
Кэсси, как ее называли на сцене, была урожденной Зитой Льюиссон. Она была красавицей-цыганкой с облаком черных, как грозовая туча, волос. Хью Дрексел не мог оторвать от нее глаз. Как, впрочем, и Секуторис. Даже жгучий взгляд старого Рохейма порой задерживался на ней.
– Я не могу остаться, – быстро сказала она. – Мне нужно идти, пока не поздно. Одолжи мне катер прямо сейчас, Секуторис.
Тот пожал плечами.
– Погода может и проясниться – это всего лишь начало вечера. Еще полчаса до колдовской полуночи. Как насчет выпивки?
Он щелкнул пальцами в сторону темного алькова. Вокруг ниши вспыхнула бахрома крошечных огоньков, и за ними материализовалась фигура Роже, лысого слуги Секуториса, с подносом, полным коктейлей. Он прошел в гостиную под аплодисменты.
– Старый трюк, – пренебрежительно усмехнулся Аруж, однако взял напиток. – Огоньки, чтобы мы не могли заглянуть внутрь, и отодвинутая панель, из которой появился Роже.
– Верно, – признал Секуторис. – А вот новый.
Он взял колоду карт из серванта и выбрал королей и тузов.
– Не трогай, – произнес он. – А то скажешь, что я пометил. Подумай о карте, Уиггинс, просто подумай.
Перетасовав восемь карт, Секуторис положил их «рубашкой» вверх на середину стола.
– Теперь коснись четырех, – велел он.
Аруж, пренебрежительно поморщившись, так и сделал. Секуторис убрал указанные им карты.
– Теперь еще две, – добавил Секуторис, и осталось две карты. – И еще одну, – продолжил он и в третий раз убрал карту, к которой прикоснулся Аруж. На столе лежала одна карта.
– О какой ты подумал? – спросил он.
– Туз червей, – пробормотал Аруж.
Секуторис медленно перевернул оставшуюся карту лицевой стороной вверх. Это был туз червей.
– Десять долларов за этот фокус, – предложил Стефано.
– Я бы не дал за него ни цента, – усмехнулся Аруж.
– Уиггинс не дал бы ни цента, даже чтобы увидеть, как в Верховном суде играют в солдатиков, – заметил Секуторис, посмеиваясь, затем покачал головой в ответ на вопрос Стефано. – Не продается, старина. Я завещал тебе все свои вещи, включая фокусы. Подожди, пока я не умру.
– Стефано очень нужны новые трюки, – шепнул Дрексел Кэсси, – но Секуторис не поможет, даже с этим маленьким приемом.
– И он все упоминает о смерти, – прошептала она. – Перешел бы от слов к делу.
– Он вам не нравится, верно? – спросил Дрексел.
Она кивнула:
– Я ушла из его шоу, потому что он стал слишком… дружелюбным. Теперь он опять взялся за старое.
В ее прекрасных темных глазах мелькнуло презрение.
Секуторис, не замечая, что его обсуждают, отпирал дверь шкафа [89].
– Хотите посмотреть на мой аппарат для шоу в новом сезоне? – предложил он гостям и, зайдя внутрь, начал снимать с полки сверкающие вещи.
С внезапным смехом Аруж бросился вперед, захлопнул дверь шкафа и торопливо повернул ключ. В его глазах светился озорной восторг.
– Ну, Секуторис! – крикнул он. – Ты мастер побега – посмотрим, как ты убежишь отсюда!
Изнутри донесся настойчивый стук.
– Открой, – приглушенным тоном попросил Секуторис.
– Нет, это ты открой! – Аруж усмехнулся, глядя на присутствующих.
– Тебе это просто так с рук не сойдет, Уиггинс! – зловеще пообещал Секуторис, стуча все громче.
– Послушайте, – вмешался Стефано, – мне небезразличны трюки моего брата. Не хочу, чтобы вы видели, как он убегает.
– Если он сбежит, – заметил Рохейм.
– Еще как сбегу! – прорычал изнутри Секуторис.
– Мы можем дать ему десять минут, – предложил Рохейм.
– Секуторис! – крикнул Аруж, вынимая ключ из замка. – У тебя есть десять минут, чтобы выбраться, – если сможешь.
Они прошли в соседнюю комнату, и маленький жонглер бросил ключ на стол. Интересующиеся в основном своей профессией гости вновь заговорили о работе. Они обсуждали иллюзии, публику, триумфы – как вдруг комната погрузилась во тьму.
– Бурные ветры и волны пережимают эти легкие провода, – объяснил Стефано. – Но он зачем-то все равно построил дом здесь, на скале!
Пытаясь нащупать в темноте выключатель,
