облачко.
– Хитро! – воскликнул Стефано, забыв о своем страхе. – Я дам вам пять долларов за трюк.
– И я приму, – отозвался Рохейм. – Я нарисую для вас схему корпуса, покажу секретные мехи. Но разве у вас не будет всех нужных фокусов, куда лучше, чем этот, ведь брат оставил вам все свои секреты?
– Проклятие, и правда! – воскликнул Стефано.
Дрексел удивился: неужели он действительно об этом забыл?
– Входите, Рохейм, – прогремел Гринстэд, отпустив Аружа.
Воодушевленная трюком старого фокусника, Кэсси заняла место Рохейма и развлекалась с его портсигаром, когда Гринстэд вызвал ее.
Дрексел взял портсигар, оставленный на столе. Он изучил его, надеясь обнаружить скрытный механизм, а затем внимательно осмотрел фиолетовую сигарету. Она показалась такой же экзотической, как сама девушка. Дрексел сделал затяжку. Табак был слегка приправлен розовыми духами.
Гринстэд вызвал слугу Роже последним.
– Скучали по мне? – спросила Кэсси, стараясь выглядеть веселой, когда села рядом с Дрекселом.
– Очень. – Он ткнул тлеющий кончик сигареты в пепельницу.
– Вам не нравятся мои модные сигареты? – поинтересовалась она, а потом рассмеялась. – Признаться, мне тоже. Они просто для форсу.
Дрексел поймал косой неприязненный взгляд Рохейма и поразился этой вспышке враждебности. Рохейм ревнует? Дрексел знал, что любовь стариков порой самая яростная, потому что безнадежная.
Из кабинета вышел Гринстэд с конвертом в руке.
– Подойдите поближе, – велел он. – Вот завещание Секуториса. Можно прочитать его прямо сейчас, а не ждать всяких юристов. Я должен раскрыть это дело.
Его тон был грубовато-официальным, когда он сел за стол. Два мерцающих пламени от свечей рисовали причудливые фигуры на стенах, словно там собрались призраки.
– Роже достал это для меня из сейфа, – сообщил Гринстэд, кивнув на конверт. На нем было написано:
«В случае моей смерти условия моего завещания, прилагаемого к настоящему документу, должны быть зачитаны вслух моему сводному брату Стефану Деливуку, моему доверенному слуге Аарону Роже и мисс Зите Льюиссон в присутствии ответственных свидетелей».
– Что его завещание делает в этом морском курятнике? – усмехнулся Дрексел.
– Это копия, сэр, – пояснил Роже. – Оригинал, конечно, находится у его нью-йоркских адвокатов.
Гринстэд разорвал конверт и вытащил сложенный лист бумаги.
Дрексел, устроившись в кресле около полуоткрытой двери шкафа, посмотрел вниз, в темную нишу, где Секуторис встретил смерть. Его внимание привлекло светлое пятнышко на полу. Он быстро огляделся. Все остальные слушали, как Гринстэд читал официальное вступление к завещанию. Рука Дрексела потянулась вниз, пальцы нащупали предмет и вытащили его.
Это был окурок фиолетового цвета с золотым тиснением и ароматом розы!
Дрексел не осмелился посмотреть на Кэсси или остальных. Гринстэд монотонно зачитывал копию завещания:
«Все мое имущество, за исключением конкретного наследия, упомянутого ниже, я завещаю своему сводному брату Стефану, известному как Стефано; в частности, передаю ему все устройства, используемые в моих сценических фокусах и иллюзиях, с моими запечатанными блокнотами, содержащими описания их использования».
Дрексел еще держал окурок, который Рохейм использовал в фокусе с портсигаром. Украдкой он сравнил его с тем, что нашел в шкафу. Они были идентичны, за исключением того, что второй был испачкан красной помадой – помадой Кэсси.
Она выкурила сигарету и обронила окурок в шкаф, в котором умер Секуторис. И Кэсси знала приемы Секуториса по взлому замков!
По спине Дрексела пробежал холодок, когда он сунул окурки в карман пиджака. Он почти не вслушивался в хриплый голос Гринстэда, пока его вдруг не поразила одна фраза:
– «Я завещаю Зите Льюиссон, известной как Кэсси, Мэджик-Мэнор, расположенный на скале в гавани…»
– Подождите! – резко перебил его Стефано. – Почему, Кэсси, мой брат оставил тебе дом?
– Если уж и ты не знаешь… – усмехнулся Аруж.
– Какое вы имеете право?!! – воскликнула Кэсси, и Дрексел начал подниматься со стула.
– Тихо! – призвал к порядку Гринстэд и продолжил: – «Аарону Роже я завещаю сумму в пятьсот долларов, и если он предъявит какие-либо еще претензии к моему имуществу, ссылаясь на родство или иные обстоятельства, я прошу вскрыть прилагаемый запечатанный документ и обнародовать его содержание. Если он согласится с условиями данного завещания, тогда я прошу, чтобы указанную бумагу сожгли нераспечатанной».
– Где бумага? – официальным тоном спросил Аруж.
– Вероятно, с оригиналом завещания, – ответил Гринстэд. – Мы разберемся с этим позднее.
– Нет! – Роже вскочил. Он был бледным. – Я призываю всех в свидетели того, что я принимаю условия! Пусть бумага будет сожжена.
– На вашем месте, – сказал детектив, – я бы и не пытался ничего утаивать.
– Тогда я расскажу вот что, – задыхаясь, пробормотал Роже. – Этот запечатанный документ касается моего рождения. Это секрет, и Секуторис заставлял меня делать все, что хотел, угрожая раскрыть его. – Он повысил голос: – Моя мать достаточно настрадалась и без…
– Похоже на мотив убийства, – заметил Стефано, и Роже, замолчав, злобно уставился на него.
– Позвольте мне сделать собственные выводы, – произнес Гринстэд, складывая документ. – Таково его завещание. Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить?
– Да, – кивнул Рохейм, поднимаясь. И наставил свой костлявый указательный палец на Дрексела. – Обыщите этого человека! – Все дружно обернулись. – Я видел, как он поднял что-то с пола шкафа и спрятал в карман. Секуторис умер в этом шкафу. Если мистер Дрексел что-то нашел, он должен это предъявить.
– Вам показалось, – возразил он.
– Если вы что-то нашли, то отдайте! – велел Гринстэд.
Дрексел позволил детективу обыскать его карманы и вытащить два окурка. Глаза Рохейма сверкнули.
– Они принадлежат Кэсси, – вставил Аруж, вытянув тонкую шею, чтобы лучше видеть.
Дрексел сделал слабую попытку оправдаться.
– Ну, я восхищаюсь Кэсси, – произнес он, чувствуя себя глупо. – И хотел оставить себе сувенир…
– Полагаю, он взял его из портсигара Рохейма, – сообщил Стефано, указав на один окурок. – На другом есть помада. Наверное, она его выкурила.
– Тогда она, очевидно, уронила его в шкафу, – заявил Рохейм.
Щеки Кэсси вспыхнули.
– Ничего подобного я не делала! – возмутилась она. – Я курила повсюду, но не приближалась к шкафу. Только когда Секуторис зашел и когда он… – она запнулась, – выпал.
– Вы действительно считаете, что она сумела бы одолеть такого сильного мужчину, как Секуторис? – спросил верный Дрексел.
– Он был ошеломлен, – напомнил Гринстэд. – Она могла бы нанести удар этими железяками – они достаточно крепкие, чтобы нокаутировать и боксера Джо Луиса. – Он посмотрел на шкаф. – Странно, я не заметил там этот окурок.
– Почему мой брат завещал тебе дом? – снова требовательно спросил Стефано у Кэсси.
– Мы с ним когда-то дружили. – В ее голосе звучало раздражение. – Он мечтал о тихом местечке, где можно было работать над новыми фокусами, отдыхать и устраивать вечеринки. Я помогала ему проектировать Мэджик-Мэнор. Ему не хватало денег, и я одолжила достаточно, чтобы начать строительство. Он не сумел вернуть мне долг сразу – вы
