Ознакомительная версия.
Но самоуверенности пришлось отступить. Между жертвами не было ничего общего.
Первая – «орхидея». Та самая женщина, которой разрезали грудь. Ей было тридцать три года, и можно было бы сказать «всего», если бы не тот факт, что она стала старшей из жертв. Олеся Чайка приехала с Украины, причем довольно давно – так давно, что успела легализироваться. За тринадцать лет работы на рынке она накопила на комнату в коммуналке.
А все потому, что торговать Олеся умела. Она была улыбчивой и разговорчивой, но при этом не стеснялась обвешивать даже постоянных клиентов. Причем делала это без угрызений совести, считая совершенно естественным. Если человек позволяет себя обманывать, значит, можно – так она говорила коллегам.
Олеся не была красивой, а постоянные проблемы с кожей и редкие волосы, которые она могла не мыть неделю, лишали ее даже шанса на звание «очаровательной». Близких друзей женщина не имела из-за склонности к плутовству, но совершенно не страдала по этому поводу. Замужем не была, да и детей не родила.
Вторая жертва относилась к тем, кого называют «золотой молодежью». Дочка влиятельного банкира, студентка, она в девятнадцать лет уже была настроена на карьеру. Отличалась резкостью и занудством, поэтому одногруппники ее переносили с трудом, хотя и уважали. Марина Белкина имела свой круг общения, однако никого отдельно не выделяла – так бывает, когда постоянно боишься, что с тобой дружат только из-за денег отца.
Внешность у Марины была самая обычная, поэтому изюминку девушка создавала искусственно: через смелую стрижку, необычные наряды и яркий макияж. Впрочем, до клоунады не доходило, во вкусе ей было не отказать. Ухажер тоже имелся и, насколько удалось узнать следователям, шла речь о скором официальном браке.
Ну и, собственно, третья жертва. Арина Агафонова, красавица-модель, тусовщица и свободная личность. Такая свободная, что никто и не заметил, как ее унесло попутным ветром.
– Чувствуется, что следователи копали со всех сторон, – признала Вика.
Они с Вадимом сидели в кухне. Начальник охраны согласился остаться на чашку кофе, потому что надеялся, что Ева уже сегодня скажет ему что-то новое, важное. Вика в этом сильно сомневалась. Даже если чертовка выделит общую черту у жертв, еще попробуй вытяни у нее эту информацию!
Так что пока приходилось полагаться на свои силы.
– А куда им еще деваться? – вздохнул Вадим. – Что-то делалось еще до того, как эти случаи объединили. Многое добавил уже Савельев, за что ему честь и хвала. Но пока четкой версии нет.
– Я слышала, что маньяки могут убивать вообще любых женщин, если они на это настроены…
– Могут. Но нашу работу это только усложняет. Понимаешь, все, что мы узнаем об этом уроде, – не любознательности ради. Его мотив, принцип выбора жертв… Это ключ к поимке.
– Ты специально озвучиваешь очевидные вещи? – обиделась Вика. – Кстати об очевидных вещах… Ты ведь заметил, что у всех троих не было детей?
– Заметил. Если именно по такому критерию убийца выбирает жертв, то у нас почти такие же проблемы, как если бы он охотился на всех женщин подряд.
– И они не были замужем…
– Это разные варианты «незамужества». У одной не было никого, у второй имелся какой-то кавалер, третья, насколько я понял, отличалась редкой неразборчивостью…
– А не мог это сделать тот самый кавалер? Может, он как-то появлялся в жизни других жертв…
Вика и сама понимала, что это даже обсуждения не заслуживает. Если бы был человек, с которым были знакомы все три жертвы, следствие бы за ним днем и ночью по пятам ходило!
К счастью, Вадим воздержался от иронии, вместо этого он сказал:
– Кто бы это ни сделал, в профессионализме ему не откажешь. Об отпечатках пальцев и речи не идет, следов тоже нет… Мы до сих пор не знаем, как он похищал их и как потом подбрасывал обратно… Он ведь сделал так, чтобы все тела нашли до того, как началось разложение. Теперь-то понятно, почему, если он из них цветы делал! Черт, мы даже то, что это «он», узнали только от Евы, до этого прямых указателей не было, только косвенные вроде значительной физической силы!
– Мы до сих пор не знаем, он это или она, – напомнила Вика. – Потому что от Евы мы вообще ничего узнать не можем, она же только предполагает! Не делай из нее оракула какого-то, а?
– Я и не делаю. Но оценивать людей я умею, на что Ева способна – видел. Поэтому в данном случае я ей доверяю. Если бы можно было от нее побольше объяснений добиться!
– Мечтай! Мы этого уже много лет сделать не можем…
Вика снова перевела взгляд на фотографии. С них на нее смотрели три совершенно разные женщины, тогда еще живые, молодые и полные надежд. Вспоминать снимки «после» даже не хотелось…
– Здесь нет точных сведений о том, как они пропали, – девушка кивнула на документы.
– Потому что точных сведений и нет. Первую, Олесю, соседи по коммуналке последний раз видели, когда она куда-то уходила нарядная. Куда – она им не сказала, а они не спросили, потому что там своя жизнь у каждого, они друг к другу стараются особо не лезть. Она ушла из дома добровольно, одна, и больше не вернулась. Арина, ты уже знаешь, пропала с вечеринки… А на самой вечеринке это произошло или по дороге домой – кто ж поймет! Белкина, студенточка эта… Она просто пропала. Выехала из университета, должна была пообедать и направиться к отцу в офис, она там практику проходила… Не знаю, как с обедом, а до офиса она не добралась. И все, снова никто ничего не знает! Я тебе больше скажу, ее папаша пытался искать ее своими способами: и полиции приплачивал, и людей опытных нанимал, но все бесполезно. О чем это нам говорит?
– Все о том же профессионализме, – признала Вика. – Если все эти спецы его не нашли, то это не они тупые, а он такой неуловимый.
Начальник охраны бросил на нее красноречивый взгляд, который она поняла, хоть и не была рада этому. Снова намекает, что Еву просто жизненно необходимо втянуть в расследование, а иначе весь мир в опасности!
Он драматизирует, преступника и так поймают. В это Вика хотела верить. Но вместе с тем она нутром чуяла, что в этом деле есть что-то необычное…
На лестнице послышались шаги. На втором этаже сейчас была только Ева, поэтому догадаться, кто это, не составляло труда. Вадим и Вика, не сговариваясь, развернулись к двери.
А Ева спустилась вниз без документов. Она была в майке и укороченном джинсовом комбинезоне, волосы убрала назад повязкой – она всегда одевалась так, когда собиралась чистить клетку гиены. Дополнительным подтверждением ее планов служило пластиковое ведро в руках у девушки.
– Это что вообще? – удивился Вадим.
– Ведро, – констатировала Ева.
– Я не о том! Я думал, что мы сейчас обсудим файлы!
– Мысль, не имеющая под собой основания. Я такого не обещала.
– Ты что, совсем ничего сказать по этому делу не можешь? – возмутилась Вика.
Ева идеей не прониклась, она едва заметно усмехнулась:
– Могу. Мир праху.
– Не смешно! Нужно найти убийцу!
– Мне нечего сказать.
Не удостоив их дополнительными комментариями, девушка направилась к выходу. Вадим проводил ее разочарованным взглядом.
– Вот ведь зараза! Значит, не заинтересовалась, потому и молчит!
– А я именно на это и надеюсь, – поежилась Вика. – Может оказаться, что она как раз заинтересовалась и молчит. Это в ее случае, поверь, гораздо хуже.
* * *
Дом оказался небольшой и старый, но неподалеку от рынка. Двери в нем были расшатанными, домофон давно сломали, стены в подъездах расписали, да и кошками пованивало ощутимо. Такое бывает, когда в одном здании много коммунальных квартир. Во-первых, люди разные попадаются, кто-то цветы пытается сажать, а кого-то тянет написать правду о соседке маркером на стене. Во-вторых, срабатывает принцип «не мое, не жалко», и многое делается не для сохранения дома, а назло другим жильцам.
В такие места Максим предпочитал не соваться, тем более что и публика здесь собиралась разная. Пока они поднимались на третий этаж, встретили двух рослых выходцев с Кавказа и группу стрекочущих о чем-то азиатов – скорее всего, китайцев. Никто не спросил их, куда они идут, но на Еву смотрели все. На нее везде смотрят, белокожую, светлую, как будто акварелью нарисованную… Здесь взгляды могли привести к неприятностям.
На Максима обращали мало внимания. Должно быть, принимали за «своего». Это оправданно, если учитывать, что черты лица, и в первую очередь глаза достались ему от отца-азиата, которого он не знал. А высокий рост и широкие плечи, обеспеченные генетикой русской матери, отбивали охоту у многих здешних жителей связываться и с ним, и с Евой.
Они думали, что из них двоих только Максим представляет угрозу. Удивились бы они, если бы узнали правду!
Сама Ева на косые взгляды не реагировала вообще. В такие моменты она казалась отрешенной от окружающего мира, интересовалась только тем, что привело ее сюда. А это были далеко не все жильцы дома.
Ознакомительная версия.
