– Ну, и еще гроздь бананов!
– Вот эта подойдет? – продавщица показала ему спелую связку килограмма на полтора.
– Хорошо, – одобрил Сергей и полез во внутренний карман пиджака за кошельком.
Каково же было его удивление, когда бумажника на месте не оказалось!
Не оказалось там также паспорта, водительских прав в кожаных корочках и обратного билета до Санкт-Петербурга.
Сергей вспомнил, откуда знакомо ему название «Барабек», вспомнил историю, совсем недавно случившуюся в этом самом магазине с Надеждой Петровной Рогозиной, понял, что его только что банально обчистили, и крутанулся на месте, чтобы поймать подлого воришку… но того, разумеется, и след простыл. Точно так же, как его приятелей.
Сергей бросился на улицу, а вслед ему полетел крик продавщицы:
– Мужчина! А ваши покупки?
Подростков, конечно же, не было видно.
Зато Сергей едва не сбил с ног девушку с темными растрепанными волосами, в драных джинсах и футболке с портретом Брюса Ли.
– Александра?! – воскликнул Сергей, затормозив.
– Опять вы? – отозвалась та. – А что это у вас такой вид, как будто за вами черти гонятся?
– Нет, это не они за мной… – отмахнулся Сергей. – Это я за ними…
И он сбивчиво рассказал девушке, что с ним только что произошло в магазине.
Александра окинула его таким взглядом, каким обычно врач смотрит на безнадежного больного, вздохнула и проговорила:
– Ну, тетя Надя – понятно, она – человек не от мира сего, одно слово – заслуженный педагог области, да и возраст уже не тот, но вы-то вроде разумный человек, а позволили так нагло себя обчистить… ладно, идемте со мной!
– Куда? – удивленно осведомился Сергей.
– Вам паспорт нужен? – бросила через плечо Александра, шагая в сторону вокзала.
– Конечно, но…
– А если нужен, так не отставайте! – и она прибавила шагу.
Через несколько минут они обошли с тыла унылое здание нижнезаломского Дома культуры, пересекли Вокзальную улицу и оказались в тупике возле железнодорожного пакгауза, выкрашенного в депрессивный коричневый цвет.
На ступеньках пакгауза расположилась большая компания подростков, среди которых Сергей по честным, прозрачным, как талая вода, глазам сразу же узнал магазинного воришку.
Подростки пили пиво, покуривали и разговаривали, используя почти исключительно ненормативную лексику.
Сергей буквально физически почувствовал исходящую от них агрессию и опасливо окликнул Александру:
– Зря мы сюда пришли… они нам ничего не отдадут, да еще и отлупить могут…
Девушка ничего ему не ответила, только молча взглянула с явным неодобрением и шагнула в самую середину компании.
– Твоя работа? – проговорила она, остановившись перед голубоглазым воришкой, и кивком указала на Сергея, стоящего поодаль с видом бедного родственника.
– А че тебе надо? Че тебе надо? – заныл мальчишка. – Да я ваще этого лоха первый раз вижу! Че ты ко мне вяжешься!
– А чего ты ваще эту девку слушаешь? – с ленивой растяжкой произнес крепкий коренастый парень с оттопыренной нижней губой и синяком под левым глазом. – Ща мы ее с дружком так отделаем – век помнить будет!
– Ты че, Иваныч! – подал голос кто-то из массовки. – Это же Санька Рогозина!
– А мне это по фигу! Пусть хоть Санька, хоть Манька, мне один черт! – протянул тот и двинулся навстречу Александре. Когда между ними оставалось не больше метра, он выбросил вперед кулак, целясь в подбородок девушки. Сергей, который как мужчина не мог оставаться в стороне, бросился на помощь… но то, что произошло в следующую секунду, повергло его в изумление.
Александра чуть отступила в сторону, развернулась и едва заметным движением ткнула нападающего в солнечное сплетение. Тот тихо охнул, отлетел к стене пакгауза и затих, изумленно глядя на девушку и разевая рот, как рыба.
– Говорили тебе, Иваныч – не связывайся! – подвели зрители итог короткого поединка.
Александра же, не обращая внимания на незадачливого противника, ухватила воришку за руку, рывком подняла его на ноги и заломила руку за спину. Тот заверещал, выпучил глаза и выкрикнул:
– Отпусти, зараза! Отпусти, я дядьке пожалуюсь! Он у меня в ментовке работает…
– Только и дел у твоего дядьки, что тебя отмазывать! – спокойно проговорила Александра. Она чуть сильнее сжала руку воришки, и тот взвыл от боли.
– Ладно, отдам! – простонал он, когда Александра немного ослабила хватку. – Только деньги мы уже потратили… а ксивы его у меня в кармане, забирай!
Александра, не выпуская его, сунула руку в карман джинсов и вытащила оттуда паспорт и права.
– Ваши? – она протянула документы Сергею.
– Мои, – тот раскрыл паспорт и увидел собственную фотографию. – А там еще билет был…
– Где билет? – Александра встряхнула вора.
– Не знаю… порвал я его… – захныкал тот. – Ну отпусти, больно же! Я же все отдал…
– А у пожилой учительницы два месяца назад тоже ты паспорт украл? – спросил Сергей, воспользовавшись временной беспомощностью воришки. Тот, однако, не обратил внимания на его вопрос.
– Не умеете вы с ними разговаривать! – вздохнула Александра. – Разве так надо?
Она снова тряхнула мальчишку и процедила, растягивая слова:
– Ты, хорек вонючий, отвечай, когда тебя взрослый человек спрашивает, а то я тебе щас все зубы в глотку заколочу! Ты весной у моей тетки ксиву слямзил?
– А я помню? – захныкал воришка. – Это сколько ж времени прошло!
– А ты вспомни! – посоветовала девушка. – Напряги головку, а то пожалеешь!
При этом она легонько надавила пальцем на точку за его ухом.
Мальчишка взвыл, а потом выпалил:
– Ну я, я! Только отпусти… больно же! Да все равно я ту ксиву давно продал!
– А кому продал – блондинке голубоглазой? – взволнованно спросил Сергей.
– Да никакой не блондинке! Дядьке такому страшному… прямо как вампир из ужастика: длиннющий, сутулый, голова лысая и уши огромные торчат… говорю, настоящий вампир!
– Он сейчас что угодно придумает, только бы мы его отпустили, – хладнокровно произнесла Александра. – Думаю, больше мы ничего не узнаем.
Через несколько минут Сергей с Александрой шагали в сторону вокзала.
– Я уж вас лучше до поезда провожу, – проговорила девушка, насмешливо посматривая на своего спутника. – А то как бы вы опять в какую-нибудь историю не вляпались…
– До поезда? – как эхо, повторил Зозулин. – Но ведь у меня ни билета нет, ни денег…
– Ничего страшного, – успокоила его Александра. – Сегодня Таня Лавочкина на вокзале дежурит, она вас пристроит к какой-нибудь знакомой проводнице…
– Как у вас все это ловко получается! И проводницы знакомые находятся, и хулиганы вас уважают… кстати, откуда у вас такой авторитет среди подрастающего поколения, и как вы с ними так ловко управились? Вы владеете какими-то восточными единоборствами?
– Ага, – подтвердила Александра. – Тайквандо… не только владею – я инструктор. Преподаю борьбу в детской спортивной школе. Так что авторитет у меня действительно имеется…
– А что же тогда вы своей тете не помогли? – не удержался Сергей от колкости. – Что же вы ей украденный паспорт не вернули? Или у вас такой принцип – помогать только малознакомым мужчинам?
– Отчего же, – девушка нисколько не обиделась. – Просто, когда тетю Надю обворовали, меня в городе не было, я со своими подопечными на соревнования уезжала в Нижний Новгород. А когда вернулась – уже поздно было, я и суетиться не стала, ясно было, что он тетин паспорт давно уже продал… пришлось в полицию обращаться, новый паспорт оформлять.
Маркиз открыл дверь своим ключом. Лолы, как он знал, дома не было: она с утра отправилась к своему косметологу Розе Тиграновне, а это значило, что она надолго потеряна для общества. Роза не отпустит ее, пока не перескажет все новости и не перемоет кости всем общим знакомым и всем звездам шоу-бизнеса.
Закрыв за собой дверь, Леня включил свет в прихожей, и тут же сверху раздался оглушительный крик:
– Бр-раво! Бр-раво! Автор-ра!
– Привет, Перришон! – проговорил Маркиз, надевая тапочки. – Как поживаешь?
– Вер-рди! – заорал попугай с антресолей. – Тр-равиата!
– Ты, по-моему, что-то путаешь… Травиата – это опера Пуччини, а вовсе не Верди…
– Вер-рди! Вер-рди! – заспорил попугай.
– Ну, не хватало мне спорить с попугаем! И вообще, с каких это пор ты увлекаешься оперной музыкой?
Действительно, их попугай Перришон был созданием грубым и неинтеллигентным, вкусы имел самые примитивные, опере и классической музыке предпочитал эстраду и полицейские телесериалы, и Лола с большим трудом отучила его от ненормативной лексики. Для этого ей пришлось пригрозить снять его с пищевого довольствия. Поэтому Маркиз был чрезвычайно удивлен, когда попугай откашлялся и хорошо поставленным голосом воскликнул:
– Ар-рия Амнер-рис! Исполняется впер-рвые!
