– Веня, какой ты умный. Только мне кажется, что тут никакой загадки нет. Яна перевезла все свои хорошие вещи к Долгову в квартиру. Возможно, он ей даже в этом помог. До того, как слиняла. Она ведь у него собиралась жить после свадьбы. Меня другое смущает: почему она вещи перевезла, а к Долгову не переехала?
– А меня смущает, почему он купил квартиру бывшей любовнице, а любимой женщине не помог погасить ипотечный кредит? – разозлился Трофимов.
– Хороший вопрос, – задумалась Зотова. – Возможно, не хотел, чтобы любимая женщина получила в свое распоряжение недвижимость и стала независимой. Так поступают слабые, не уверенные в себе мужики. Они подавляют женщин, ставят их от себя в зависимость, третируют, чтобы за счет них чувствовать себя сильнее. Среди маньяков, к слову, это самый распространенный тип.
– А я вам про что талдычу! Долгов – монстр. Это он шлепнул свою невесту. А для красивости воспроизвел сюжет стихотворения Апухтина. Или чтобы следствию голову запудрить.
– Веня, я с тобой не спорю! Маньяка не существует – есть человек, который хотел, чтобы убийство выглядело как бред сумасшедшего. Долгов вполне может оказаться этим человеком. Ищи улики на него. Хотя бы одно вещественное доказательство или весомое свидетельское показание. Соседей его опроси, проверь контакты. Надо хоть что-то на него нарыть. Мне иначе ордер на обыск не дадут. Пока у нас нет ничего, кроме невнятных подозрений твоей Марты Клименко.
– Почему – моей? – встрепенулся Трофимов.
– И по поводу сумм, которые Котова платила по кредиту, – проигнорировала вопрос Зотова. – Ищи документы ипотечные или в банк запрос сделай. И кредиторов ищи частных. Вдруг Котова вела список тех, кому денег должна. Это бы существенно облегчило нам работу. Нельзя сбрасывать со счетов версию, что Котову убили за долги. Кто-то из кредиторов устал ждать и разозлился.
– Ищу, – вздохнул Веня, обыскивая ящики стола и секретер. – Только мне кажется, что кредиторы, если своих должников мочат, не напяливают им на головы венки из желтых васильков, не пускают вплавь по реке и не пишут маркерами на теле слово «Любовь». Должников злые кредиторы закатывают в асфальт или в цемент. Бывает, что отстреливают. Ее убил Долгов, и вовсе не из-за денег, а из чувства мести…
– Володь, отпечатки сними с ручки в ванной комнате. И давай ванную как следует проверим. Мало ли… Может, она уехала и вернулась, а тут ее и поджидал убийца.
Через полчаса Рыжов со всей убежденностью заявил, что Котову убили не здесь.
– Нет, сто пудов, ее убили в другом месте. Здесь все чисто. А цветы, похоже, были.
– Ты про что? – заинтересовалась Зотова. Рыжов показал ей ватную палочку, измазанную чем-то темным.
– Земля, – пояснил Владимир, направился в комнату, подошел к подоконнику, отодвинул занавеску и поманил Елену Петровну к себе. – Смотрите, чуть заметные следы круглой и прямоугольной формы, это следы от цветочных горшков. Она активно выращивала цветочки на подоконнике. На кухне такая же фигня.
– Надеюсь, это была не конопля, – заржал Трофимов.
Зотова нагнулась, заметив что-то темное на полу. Подняла и положила на ладонь.
– Вов, ты по семечке можешь сказать, что из нее вырастет?
– Вы что, издеваетесь, Леночка Петровна? Я вам что, Мичурин? Я огурец от помидора не отличу. Одно могу сказать, что это точно не конопля. С этим надо к ботаникам или садоводам. А еще проще, посадите и узнаете. Весна, все быстро прорастает.
– Очень оригинально, – съязвила Елена Петровна.
Трофимов подошел и взглянул на семечку.
– Может, это укроп? – предположил Веня.
– Почему укроп? – ошалел Владимир. – Сам ты укроп! Она ландшафтный дизайнер! Значит, это цветы какие-то.
– Например, желтые васильки, – сказала Елена Петровна, аккуратно положила зернышко в пакет и сунула в карман. – Это лишь предположение, – уточнила она, поймав на себе два ошарашенных взгляда. – Веня, начинай с отправной точки, выясни, где Долгов «насобирал» для своей невесты букет.
Веня отмер и кивнул. Елена Петровна посмотрела на часы.
– Пора заканчивать здесь, ребятки. Тут либо Котова тщательно прибралась, прежде чем деру от жениха дала, боялась, что Долгов сможет вычислить ее местонахождение. Либо убийца все почистил.
– Долгов, – упрямо заключил Трофимов.
Глава 8
НОВОРОЖДЕННАЯ БАБУШКА
Допрос жены Долгова Зотова назначила на завтра и решила сделать Варламову сюрприз – явиться домой пораньше, развлечь несчастного мужа. Первые месяцы их семейной жизни прошли идеально. Как и полагается молодой жене, Елена Петровна была счастлива. Варламов ее баловал, носил завтрак в постель, развлекал интересными премьерами, водил в рестораны и надарил ей столько шмоток, что Елена Петровна взвыла и ввела запрет на покупку туалетов. С ресторанами тоже пришлось завязать, потому что процесс стремительного похудения, после того, как Зотова нашла под дверью своей квартиры «крылья Демона»[2], прекратился и начался такой же стремительный возврат килограммов. Зотова испугалась, что не влезет в новые вещи, и прекратила жрать. Ей не хотелось быть молодой толстой женой и разорять Ивана Аркадьевича на еще один гардероб.
Варламов не растерялся, начал дарить ей духи и украшения и заказывать в ресторанах на дом диетическую еду, которую Елена Петровна с удовольствием лопала, вернувшись со службы.
Но потом Иван вдруг захандрил и стал невыносимым старпером. Елена Петровна знала причину уныния режиссера. Перед вступлением в брак Варламов дал ей слово, что со своими шоу завязывает. Слово он сдержал, но желание ворочать судьбами других никуда не делось и разрушало его изнутри. Как назло, никаких новых идей для большого кино, где он добился славы культового режиссера, в голову ему не приходило.
По вечерам Иван Аркадьевич включал телевизор, щелкал пультом по программам и ругался на тупых сценаристов, режиссеров и продюсеров. Потом включал телевизор, DVD-проигрыватель, запускал просмотр какой-нибудь культовой картины и медитировал. Елена Петровна, привыкшая видеть режиссера в постоянном творческом поиске и драйве, тоже загрустила, но молчала, потому что во внутренней ломке Варламова была виновата она сама. Елена Петровна очень надеялась, что муж переборет в себе эту порочную тягу и вернется к ней прежним.
По дороге из управления Елена Петровна купила любимые итальянские пирожные Ивана Аркадьевича, решив убить его одновременно двумя сюрпризами – ранним приходом домой и сладким подарком.
Тихонько отперев дверь квартиры, Елена Петровна вошла и замерла в прихожей, уставившись растерянно на незнакомые женские сапожки, которые валялись на полу. Из кабинета Варламова доносился девичий смех. Варламов тоже радостно хихикал. В помещении пахло ароматом незнакомых духов.
У Елены Петровны потемнело в глазах, и она зажмурилась. Как это понимать? Пока она вкалывает на службе, этот гад молодыми девицами вдохновляется! А потом ей нервы бубнежом своим портит по вечерам. Дать в пятак Варламову или тихо уйти – вот в чем вопрос. Елена Петровна никак не могла решить, как поступить, поэтому стояла в прихожей с пирожными.
До уха долетела фраза Варламова.
– … Три месяца уже? И ты молчала! Это же так прекрасно… Обещаю помогать, чем смогу. Я маленьких-то и не нянчил никогда, но всегда очень хотел детей.
«Три месяца… Обещаю помогать… Очень хотел иметь детей…» – пронеслось в голове у Елены Петровны, она покачнулась и уронила коробку с пирожными на пол. У Варламова в кабинете баба, которая от него в положении!
В кабинете стало тихо, потом в прихожую прошлепали шаги, и перед ней вырос Варламов.
– Леночка? А почему ты так рано? – удивленно спросил Варламов и широко улыбнулся.
– Сюрприз! – сказала Зотова и стерла улыбку с губ Ивана Аркадьевича громким шлепком своей ладони. Варламов, не ожидавший от жены такого проворства, отлетел в сторону и впечатался носом в шкаф-купе. Из носа режиссера потекла кровь… Но он даже этого не заметил. Варламов с немым удивлением смотрел на Зотову. Елена Петровна смотрела на него с немым презрением.
В прихожую прошлепала еще одна пара ног, и Зотова обмерла, глядя на их обладательницу.
– Ой, Елена Петровна, здрасьте. Иван Аркадьевич сказал, что вы позже будете. Иван Аркадьевич, что с вами? – обеспокоенно спросила невестка Зотовой – Полиночка.
– Это я, так сказать, наскочил с разбегу… На… шкаф… От радости. Что жена рано домой пришла. Такое редко случается. С паркетом сегодня уборщица, похоже, перестаралась. Скользко. Ты, Лен, тоже смотри, не поскользнись ненароком, – с угрозой сказал режиссер, недобро зыркнул на Елену Петровну, которая застыла в прихожей статуей, и хмуро потопал в ванную.
– А что это вы итальянские пирожные по полу раскидываете? – хихикнула Полина, подняла коробку, которая, к счастью, не открылась, и улыбнулась Елене Петровне. Зотова криво улыбнулась Полине.
