– Кстати, маман, а кто тебе звонил?
– Не скажу! Это мое личное дело. Лучше давай закончим перестановку.
Альбина попыталась закончить разговор с дочерью об Ольге Калиновой, но та не унималась.
– Эта девушка сказала тебе, что ты жадная, так?
– Не твоего ума дело! – оборвала Порбережнова-старшая. – Все хватит об этом!
Воцарилось молчание. Похоже мать и дочь устали от взаимных упреков и пререканий. В их отношениях так было всегда, они никогда не имели одного мнения ни по какому вопросу, поэтому всегда спорили, но так и не приходили к согласию. Кирилл, неоднократно бывший свидетелем подобных сцен, как-то сказал Альбине:
– А ведь вы крайне противоположные по обоим гороскопам, у вас разница в возврасте – восемнадцать с половиной лет. Ты – Петух, она – Кролик, ты – Рак, она – Стрелец. Отсюда все ваши проблемы.
Альбина была единственным ребенком в семье, но родители уделяли ей мало внимания. Она росла сама по себе, а родители делали карьеру, каждый свою. Мама была известным врачом, но, как ни парадоксально, от чего лечила, от того и умерла сама. А отец от рядового экономиста дослужился до очень мягкого кресла в министерстве финансов. Альбина вышла замуж рано, причем за первого встречного. Родители, естественно, ее выбор не одобрили.
В восемнадцать лет у Альбины родилась дочь Танечка, и она сразу разошлась с мужем, потому что уделять внимание одновременно и дочери, и мужу было сверх ее сил. Недовольные зятем, родители тем не менее, не одобрили и развод дочери. Но вот во внучке они души не чаяли. Альбина даже ревновала к ней, поскольку к себе такой любви и заботы со стороны родителей она никогда не чувствовала.
Институт Альбина закончила с большим трудом. После рождения дочери она брала академический отпуск, а потом проучившись еще год на дневном, перевелась на заочное отделение. Где она только ни работала, но везде ей не нравилось. Альбина считала, что ее кругом не дооценивают, а загружают работой больше, чем нужно.
Надо сказать, что профессию она выбирала себе не сама. Родители сказали, что она должна пойти по стопам – стать либо врачом, либо экономистом. Альбина не хотела ни того, ни другого. Но из двух зол она выбрала наименьшее – получила профессию экономиста.
Она работала в управлении материально-технического снабжения и с утра до вечера умножала нормы расхода материалов на планы производства продукции, потом это управление развалилось, и она стала безработной. Ее родители, напротив, «были на коне». Мать стала заведующей кардиологическим отделением, а отец к этому времени перебрался в министерство финансов.
Тогда Альбина впервые категорично сказала им: «Вы должны мне помочь! Я хочу открыть свое дело!»
Родители удивились, считая дочь неспособной на такой шаг.
– И какое же дело ты хочешь открыть? Ты хорошо подумала? Может лучше я пристрою тебя к себе? – спрашивал отец.
– Нет, я больше не хочу вверять свою судьбу бездарным руководителям! Только свое дело!
– Алечка, ты же сама не знаешь, о каком деле ты говоришь, – предположила мама.
– Знаю, я хочу открыть страховую фирму, – сказала Альбина. – Папа, научи, как это сделать и дай для начала денег.
Родители молча переглянулись.
– Ну почему именно страховую? – первым нарушил молчание отец.
Альбина сама толком не знала, почему. Скорее всего оттого, что в студенческие годы она работала страховым агентом, и это ей нравилось. В той работе было все четко и ясно: заключила больше договоров – получила больше денег.
– Хорошо, – сказал отец, – страховой бизнес – это перспективное дело, правда, я не уверен, что ты с этим справишься. Я помогу тебе зарегистрировать фирму, но дальше – все сама.
– Согласна. Я же сказала, что мне нужна ваша помощь только на самом начальном этапе.
Родители были удивлены, что «Золотая саламандра» не разорилась после первого года своего существования. Когда же страховая фирма дочери стала одной из самых известных в Москве, родители наконец-то зауважали Альбину.
Когда до Эдуарда Сергеевича дошли слухи, что бизнес его дочери пошатнулся, он воспринял это как удар по собственному самолюбию. Он несколько раз пытался поговорить об этом с Альбиной, что-то подсказать, но та делала вид, будто у нее все в порядке. Еще бы! Она помнила слова отца, что должна справляться со всем сама. Она и пыталась сама выкарабкаться из навалившихся на нее проблем.
Да, Альбина не советовалась с отцом, когда открыла в «Золотой саламандре», новый вид страхования самолетов и авиаперевозок. Он, узнав об этом закатил ей настоящий скандал. Они какое-то время не общались. Но смерть Альбининой матери примирила их.
Это как раз был период, когда финансовое положение Альбины пошатнулось. Добил ее развалившийся на взлетной полосе самолет. Пассажиры сильно не пострадали, если не считать легких ушибов, нервых стрессов и обострения сердечно-сосудистых заболеваний. Страховки пассажирам «Золотая саламандра» выплатила, а вот с самолетом дело обстояло сложнее.
В договоре страхования причина развала самолета являлась страховым случаем, а вот в договоре перестрахования «Золотой саламандры» в немецкой фирме – нет. Это произошло из-за неточности в переводе. Богатство русского языка сыграло злую шутку с Альбиной. Фрау Шмидт, представительница немецкой страховой фирмы, хорошо владела русским языком. Она сказала Побережновой: «Вы постарались употребить в своем договоре все приставки, имеющиеся в русском языке. А мы в своей деловой речи избегаем эмоций».
Альбина Эдуардовна вспомнила сейчас эти слова и почувствовала их высшую несправедливость. Ей стало ясно, что немцы сознательно порекомендовали своего переводчика, чтобы договор перестрахования стал просто фикцией. А она, как глупая рыбка клюнула на их наживку. Теперь, образно говоря, немцы варили из нее уху. Взяв всю ответственность за развалившийся самолет на себя, «Золотая саламандра» разорилась бы начисто и больше никогда не подняла бы головы.
«А мне еще говорят, что я жадная! – думала Альбина Эдуардовна. – Да я – ангел небесный, по сравнению с моими немецкими коллегами! Я всегда честно строила свой бизнес, но похоже, надо быть понаглее…»
Я слушала исповедь Анатолия, едва сдерживаясь от слез. Я догадывалась, что он щадил мои чувства и опускал многие подробности своих скитаний. Осознание того, что нищие попрашайки, мимо которых я проходила каждый день, когда-то были порядочными людьми, пробудило во мне чувство вины. По разным причинам они сбились с пути, и общество отвернулось от них. А я до сих пор была представительницей этого бездушного общества. «Но если мне удастся спасти хотя бы этого человека, то я буду о себе лучшего мнения», – подумала я.
– Скажи, так это она, ясновидящая Тамара, сыграла со мной эту злую шутку? – спросил бомж, поглаживая трясущимися руками спутанные седые волосы.
Я мысленно повторила этот вопрос, давая задание своему подсознанию установить истину. Мое Я вышло из физического тела и, взлетев под потолок, посмотрело на нас со стороны. Слепни, все было в этих чертовых мухах. Они целыми семьями гнездились в энергетическом теле Анатолия, на на моем их было чуть меньше.
Мое Я, выделенное из тела, преодолело притяжение Земли и вознеслось туда, где вся информация о прошлом, настоящем и будущем землян была отпечатана на астральных клише, удерживая образ слепней. Мое Я блуждало по астральным матрицам, пока не нашло энергетическое сходство. Информация, необходимая мне, была найдена. Осталось только считать и дополнить, чтобы при возвращении моего Я в физическое тело, она не исчезла.
Мое Я увидело комнату, в которой было несколько аквариумов разных форм, но в них обитали не рыбки, а слепни. Женщина с черными волосами стояла около одного из них и делала характерные движения пальцами правой руки, точно сыпала корм. Затем она вышла в другую комнату и села за овальный стол белого цвета. Вошел человек очень похожий на Анатолия. Да, это был он! Они разговаривали, он несколько раз писал цифры на бумаге. Когда он выходил из комнаты, она, улыбаясь, послала вдогонку за Анатолием двух слепней.
Мое Я видело много людей, входящих в эту комнату – мужчин и женщин разного возраста. Но Альбины среди них не было. Отчего-то лицо одной русоволосой девушки так и «лезло в кадр». Понятно, что она имела непосредственное отношение к моему запросу, но какое именно, осталось не ясным.
Мое Я вернулось в свою физическую оболочку. Я вышла из транса. Анатолий напряженно смотрел на меня, я улыбнулась ему, потому что мое путешествие в глубинные слои подсознания оказалось удачным.
– Да, я видела, что так все и было, как ты рассказал. Ты ничего не упоминал о белом овальном столе, за которым вы сидели…
