– Ты кто? – недобро спросил мужчина Скударя.
– Сокурсник! Домой довез. Голова у нее болела!
Властный незнакомец зло приказал девице:
– А ну оденься, негодница.
Дарья попробовала поднять пеньюар, но он у нее в ногах запутался.
– А ты, ну-ка пройдем со мной! – приказал мужчина, пропуская вперед себя Скударя. Когда они зашли в кабинет, состоялся недолгий разговор. Сановный отец, а это, был он, мысленно прикинул, во что может вылиться эта неприглядная сцена для его дочери, если строптивый гость окажется невоздержанным на язык, и сделал неожиданное предложение:
– Что было, можешь не рассказывать. Слышал все. Довез говоришь… А не мог бы ты ее на учебу и обратно, и куда попросит повозить. По времени тебе это ничего не станет, вместе учитесь. Ее водитель лег не операцию. Недельки две повозишь. А этого безобразия, я тебе гарантирую, больше не будет. Дурью мается он безделья.
Не дожидаясь ответа Скударя, он позвал дочь. Когда та, уже одетая появилась, скромно опустив глаза, он грозно заявил:
– Вот дорогуша, молодой человек, с завтрашнего дня будет тебя возить на машине в институт и обратно вместо Кондратьича. А это! – он достал толстый портмоне и отстегнул Скудярю три сторублевки, – тебе, на плеть!
Напор чадолюбивого предка и попутал Рюрика. Он не сообразил сразу, что ему предлагают не плетью стегать, а по стойке смирно стоять.
– Иди, проводи гостя! – приказал отец. Закрывая за Скударем дверь, сокурсница насмешливо спросила:
– Ты видел, что отец с матерью за дверью стоят?
– Нет!
– Ох, и врать вы мужики мастаки! Ладно, будем считать, что я поверила. Но имей в виду железный, если пристанешь, ничего тебе не обломится. Завтра я сама приеду в институт, вечером подходи. Я шутила.
Ну и шутки у этих избалованных чад, думал Скударь покидая странный дом.
К концу дня после занятий Скударь дожидался сокурсницу. Он думал, отвезет Дарью домой и все, и может быть даже автомобиль останется в его распоряжении. Куда там. Поехали по ее подружкам и друзьям, а потом они закатились в кафе. Золотая молодежь, во все времена живет одинаково. Обычно он сидел в машине, дожидаясь ее, и лишь один раз она пригласила его с собой в ресторан.
Через некоторое время, когда в институте прошелестел устойчивый слушок, что он пройдоха-женишок, в темном углу ему накинули на голову мешок. У него с Дарьей, действительно, уже были другие отношения.
Били долго и жестоко. Он потерял сознание. Когда пришел в себя, обидчиков рядом не было. Кто бил – тайна осталась, покрыта мраком. Пришлось вычислять.
Вот с того времени, чтобы больше не попадать впросак, он и стал заниматься гирями. Два месяца он носил корсет, пока срастались поломанные ребра, с трудом разговаривал.
Только через два месяца он снова появился у Арины. Об этом именно времени говорила она сейчас. Скударь стал вспоминать. Белый шарф, белый шарф. Дарья этот белый шарф всего один раз и надела. Он тоже неплохо запомнил этот белый шарф. В тот день действительно было холодно. Он подвез ее к ресторану «Арбат». Ее кампания от входа в ресторан помахала ей рукой. Дарья вышла и громко хлопнула дверью автомобиля. Скударь же, зная по опыту предыдущих дней, что ее посиделки заканчиваются ближе к полуночи, решил съездить заправиться. Он неспешно тронулся с места. Километров сорок было наверно на спидометре. В шуме льющейся из магнитолы музыки ему вдруг послышался знакомый стук идущий, откуда сзади автомобиля. Он уже один раз останавливался и вроде надежно примостил в багажнике бухающее на ямках оцинкованное ведро. Знать, снова упало и, подпрыгивая, катается.
Хотя стук, не переставая доносился, Скударь решил потерпеть до заправки и сделать сразу два дела, залить бензин и подумать, как надежнее укрепить ведро. Он уже проехал почти всю парадную часть Калининского проспекта, когда обратил внимание, что народ стоящий на остановках необычно резко голосует, желая поймать частника, чуть ли не под машину ему бросается. Какой-то мужик лег ему на капот. «Война, что ли началась», подумал Скударь, и остановился. Господи, только это его и спасло. Один конец длинного белого Дарьиного шарфа защемило дверью, а второй – удавкой обвился вокруг ее шеи. Ни вздохнуть, ни крикнуть. Метров сто бежала она за автомобилем, барабаня по крылу, а следом за нею, ее кампания.
– Урод! – налетели ее друзья на Скударя.
Их было пять человек, две девушки и три парня. Одного Скударь давно приметил. Он не знал его имени, Пижоном его называла Дарья. Тот не обижался и как собака откликался на эту кличку. Пижон был у нее вроде постоянного ухажера. Вечно надушенный, с женским платком, повязанным вокруг длинной шеи, чуть заискивающий перед Дарьей, он постоянно старался показать, что имеет над нею неограниченную власть. Особое удовольствие ему доставляло отдавать приказы Скуларю.
– Разворачиваемся, шеф, едем в Метлу. Даш, сегодня там будет новый конферанс. Что мы в Иверии забыли? В Метлу наши друзья подтянутся. Мишка и Верка… Они из Парижа с отцом только приехали.
Пижон назвал фамилию одного известного кинорежиссера. У него с языка постоянно слетали знакомые имена, начиная от членов правительства и кончая знаменитыми футболистами. Отблеск чужой славы добавлял ему веса и значимости в собственных глазах.
– Хорошо, я согласна. Едем в Метлу.
Скударь только съехал с Калининского проспекта на Кутузовский и теперь думал, где эта чертова Метла? Он проскочил Новоарбатский мост, когда за его спиной послышался развязный голос Пижона:
– Э…э, Шеф! – По другому Пижон никогда не называл Скударя и ни разу не поинтересовался его именем. – Ты, с каких гор свалился? Не знаешь, где находится Метла? Мост проехали!
– Почему не знаю, знаю! – спокойно ответил Скударь. – У помойных бачков, обычно находится метла.
– Надеюсь, ты нас к ним не везешь? – рассмеялась Дарья.
– Тебя не везу! – ответил Скударь!
– А меня куда везешь?
Пижон подпрыгнул на месте. Болезненное у него было самолюбие. Скударь больно его ударил. Обычно Пижону не много позволялось; максимум походить с Дарьей по ресторанам, а потом Скударь вез ее домой, и высаживал у подъезда. Пижон в первый же день его работы увязался провожать Дарью до двери. Скударь высадил их обоих у подъезда и должен был поставить машину на стоянку. Она в ста метрах находилась. А он масла решил долить в движок, а может и не масла, масло было только предлогом, а решил он посмотреть, когда уйдет этот пижон. В тот день родителей Дарьи не должно было быть дома.
Минут через пять из подъезда появился Дашкин воздыхатель, насвистывающий веселенький мотивчик.
– О..о! – обрадовался он! – Хорошо, что ты еще не уехал! Добрось меня до дома.
Скударь закрыл капот и убрал в багажник емкость с маслом.
– Я к тебе не нанимался.
– Чудак! Я тебе заплачу! – Пижон с готовностью протянул червонец. – Пятнадцать минут, хорошего ходу. Потом поставишь машину. Или ты на ней в общагу к себе ездишь?
– Здесь оставляю! – спокойно ответил Скударь, вложил купюру в нагрудный карман Пижона и зло сказал:
– Можешь засунуть свой червонец в другое место, если этот карман не нравится.
Пижон не ожидал от водителя такой реакции. Он растерялся.
– Э..э! Ты чего?
Он отступил на шаг от Скударя, осмотрел его с ног до головы и весело улыбнулся.
– Ха! Да у меня конкурент появился! О…хо…хо!..Ты парень вот, чего… Ты бы губы не раскатывал понапрасну. Она не для тебя создана. Дашка почитай в первой десятке невест ходит. Уж я то знаю. Ты даже не представляешь, куда голову суешь. Мой тебе совет, оставь ее в покое. За нее могут и башку отвинтить. А если в женихи метишь, так и быть, рекомендую стать за мною в очередь.
Рекомендую, было его любимым словом.
– Шел бы ты домой! – примиряюще, сказал Скударь и сел в машину.
– Э…эй! Стой! Ты меня добросишь или нет? Хочешь, еще червонец добавлю?
Скударь уехал. Поставил машину на стоянку и остался сидеть в салоне. Отсюда дорога, на которою вышел Пижон и стал голосовать была отлично видна. Он пол часа ловил машину. Затаив после этого случая на Скударя злобу, в присутствии Дарьи Пижон старался незаметно его унизить.
Вот и теперь, уязвленный, он спрашивал Скударя, куда тот его везет?
– Куда просил, туда и везу. В Метлу твою поганую везу.
– Да ты хоть знаешь, где она?
– Не волнуйся, довезу!
Дарья удивленно посмотрела на Скударя.
– Мальчики перестаньте ссориться. – приказала она и велела Скударю разворачиваться. – Я сама дорогу покажу к Метелице!
После второй стычки Пижон предпочитал договариваться заранее с Дарьей о месте встречи и дожидаться ее там, а вот провожать, на ее машине, обязательно ехал до дома. Истым джентльменом стал. Ни разу не пропустил. Выйдя из Волги, перед тем, как сильно хлопнуть дверью, театральным голосом он произносил:
– Шеф! На сегодня можешь быть свободен! – и теша душу с ехидцей, добавлял, – Утром, чтобы как обычно. И не забудь помыть машину.
