Чайник начал глухо урчать. Нина подняла глаза и увидела белую струйку пара, бьющую из короткого носика. Он встала со стула, чтобы выключить газ, но резкий звонок в дверь заставил ее вздрогнуть и замереть с так и протянутой к плите рукой.
Нина замерла в неподвижности, но второй звонок вывел ее из ступора.
– Открой! – проревел из ванной Васик.
Нина засуетилась – бросилась было к двери, но гудящий чайник напомнил о себе дребезжанием крышки. Нина метнулась обратно, повернула ручку на плите – как оказалось, не ту – из соседней конфорки со свистом выскользнула струя газа. Нина всплеснула руками и, завернув обе конфорки, побежала к двери.
В прихожей ее встретил очередной звонок.
Путаясь в замкая, Нина открыла наконец дверь и отступила назад.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась Катя и подтолкнула вперед шестилетнего малыша, очень рослого для своего возраста, с густейшей копной волос на крупной голове, – скажи тете привет, Петя, – скомандовала Катя и ребенок, глядя на обомлевшую отчего-то Нину, нарочито плаксиво прогнусил:
– При-ивет...
– П-проходите, – предложила Нина, но Катя отрицательно качнула головой.
– Не могу, извините, – сказала она, – как мы и договаривались с вашим... с Василием, я привела к нему Петю. Он вроде собирался вести его на генетическое обследования.
– Да, – выдохнула Нина, не сводя глаз с малыша, – собирался. Да только мне кажется, что обследование врдя ли понадобится. Этот Петя – вылитый Васик. Я даже не думала, что сын может быть так поход на отца...
Последние слова Нина вовсе не осбиралась произность – они вырвались у нее сами по себе.
– Мне пора, – слегка усмехнувшись, сказала Катя, – я надеюсь на то, что Василий дома и помнит о своем обещании?
– Ага, – сказал Васик, появляясь из ванной с мокрой головой и полотенцем на шее, – помню я. А где мой... То есть, где это...
Не договорив, он замер с открытым ртом.
– Мне уже пора, – проговорила Катя, явно очень довольно произведенным ею эффектом, – кстати, Петя, не забудь поздороваться с дядей.
– Здравствуй, – буркнул Петя, исподлобья разглядывая татуировки на худых руках Васика.
Васик ничего не ответил.
– И не забудь, – добавила еще Катя, переводя взгляд на Васика, – что ты сегодня обещал вести себя хорошо. Ты ведь помнишь о том, что дядя с тобой в больницу пойдет?
Малыш молча кивнул.
Катя попрощалась и ушла, тихо прикрыв за собой дверь. Маленький Петя даже не обернулся на ее уход, целиком занятый созерцанием Васиковых татуировок.
Несколько минут в прихожей стояла полная тишина. Нина растеряно смотрела то на Петю, то на Васика, и глаза ее постепенно наполнялись слезами. Васик озадаченно переминался с ноги на ногу и почесывал лохматую макушку, явно не зная, что ему сейчас делать.
– Ты... конфеты любишь? – обратился он наконец к мальчику.
– Люблю, – оживился тот, – а какие у тебя есть?
– Нина, – позвал Васик, – какие у нас есть конфеты?
– Что?
– Конфеты, говорю, у нас есть какие-нибудь?
– Сейчас посмотрю, – ответила Нина, не двигаясь с места.
Васик озадаченно глянул на нее и вдруг порывисто шагнул к ней и обнял за плечи.
– Подожди, – сказал он малышу, увлекая Нину в комнату, – сейчас я с тетей поговорю и она тебе конфеты будет искать.
Оставшись один, мальчик огляделся вокруг и деловито проследовал на кухню. Подошел к шкафу и безошибочно открыл дверцу того ящика, где Нина хранила сладости.
* * *
– Чего ты? – тихо спросил Васик, легонько встряхивая Дашу за плечи. – Только смотри – не разрыдайся здесь – при ребенке. У детей ранимая психика, а ты... Ну чего ты, Ниночка?
– Ничего, – и на самом деле всхлипывая, ответила Нина, – поставь себя на мое место, тогда узнаешь – чего... Думаешь, мне приятно узнать, что у тебя, оказывается, есть сын. Да еще такой... взрослый. Да еще от такой красивой женщины... Васик, Васик, я...
Васик бормотал что-то, обняв Нину за плечи.
– Я не знаю, что делать и как себя вести, – продолжала всхлипывать Даша, – как мне разговаривать с этой женщиной – матерью твоего ребенка и как мне общаться с ним сами... с Петей. Я...
– Я понимаю, ты растеряна, – шептал ей Васик, – и мне не по себе – можешь поверить, но ведь теперь нужно выяснить, мой ли это сын или нет. А потом – когда обнаружится... если обнаружится, что это и вправду мой сын, нужно обследовать его на предмет заболевания. А если и это подтвердится, то постараться помочь ему. Я же все-таки его родной отец... То есть... Ну, я хотел сказать – если выяснится, что я его отец...
– Да чего там выяснять, – вытирая слезы, проговорила Нина, – ты что, сам не видел – он как две капли воды на тебя похож. Совершенно одно лицо. И такой же длинный... А... Когда все будет ясно, что ты будешь делать?
– В каком смысле? – не понял Васик.
– Допустим, ты убедился, что Петя – действительно твой сын... Хотя это и так ясно. Видно невооруженным глазом. Допустим, ты выпросил у отца деньги и привезли аппарат, нужный для лечения Пети. Петя поправился. А что ты дальше будешь делать?
Руки Васика соскользнули с плеч Нины.
– Знаешь, – сказал он, – Петька ничуть не похож на больного. Обыкновенный здоровый ребенок. Нормально на все реагирует, любит конфеты. Я думаю, что если он чем-то и болен, то болен не так чтобы очень серьезно... Ты заметила, как он букву «р» выговаривает? Я эту проклятую букву до пятого класса выговаривать учился. Несмотря на то, что отец ко мне логопедов сотнями водил...
– Не то говоришь, – вздохнула Нина, – я тебя о другом спрашивала. Что ты будешь делать, когда выполнишь все, о чем тебя просила... мать твоего ребенка? Теперь, когда ты знаешь, что у тебя есть сын, как две капли воды похожий на тебя самого?
– Не знаю, – ответил Васик, опустив глаза в пол, – честное слово, не знаю... Только вот, – он неожиданно твердо и прямо посмотрел в глаза Нины, – что бы там не случилось, ты знай одно – я тебя люблю и никуда от тебя уходить не собираюсь. Поняла?
Нина ничего не успела ответить. Скрипнула дверь и в комнату вошел Петя. В каждой руке у него было по большой шоколадке, а карманы широких джинсовых штанов подозрительно оттопыривались, и в них что-то шуршало при каждом Петином шаге.
– Я сам нашел, – сообщил он, – шоколадки. Там еще много осталось.
– Это... хорошо... – выдохнул Васик и невольно отпрянул от Нины, – а у меня вот... компьютер. Любишь играть в компьютер?
– В стрелялки! – обрадовался Петя. – У тебя стрелялки есть?
– А как же!
Васик метнулся к компьютеру, включил его и плюхнулся на диванчик, положив клавиатуру себе на колени.
– Вот сюда садись! – он похлопал ладонью по диванной подушке рядом с собой. – Сейчас... сейчас... Ага, вот... Такую игру знаешь?
– Играл, – пренебрежительно выпятив нижнюю губу, проговорил Петя, – я ее всю до конца проходил. А один из нашего класса там два секретных уровня нашел...
– Проходил? – поразился Васик. – Всю эту игру до конца проходил? Ты?!
– Я, – просто подтвердил Петя и уселся рядом с Васиком, предварительно спрятав под диванную подушку две слипшихся шоколадных плитки.
– Ты?! – все не мог успокоиться Васик. – Такой клоп? До самого-самого конца?
– Ага.
– Да ладно свистеть! – совершенно серьезно обидевшись, хмыкнул Васик. – Наверное, первый уровень только прошел и думаешь, что на этом вся игра закончилась. Я – и то уже вторую неделю не могу до конца добраться. Врешь, наверное? – предположил Васик.
– Сам ты врешь! – тоненько воскликнул Петя. – Я всю проходил, можешь у Маруси спросить!
– А Маруся, – встряла в разговор Нина, – это кто? Твоя сестра?
– Ага, – сказал Петя, перекладывая клавиатуру с Васиковых коленей на свои коленки.
– Родная?
– Нет, это... как...
– Двоюродная?
– Точно! – кивком головы подтвердил Петя и ловко застучал по клавишам, – на этом месте ты остановился?
– На этом, – немного сконфуженно проговорил Васик, – меня тут всегда пауки сжирают, а у меня патронов не хватает их перестрелять. Все патроны на монстров уходят. Знаешь, такие... с двумя головами.
– Двухголовых можно мечом рубить, – деловито нажимая кнопки, проговорил Петя, – а пауков мечом нельзя, потому что они огнем плюются и к ним подойти трудно... Надо вот так...
Петя нажатием нескольких кнопок заставил человечка на дисплее компьютера сменить автомат на огромный двуручный меч. Размахивая мечом направо и налево, человечек двинулся вперед по коридору, одного за другим разя страшных двухголовых монстров.
– Вот это да! – подпрыгнул на диване Васик. – Ничего себе! А я бы ведь и не догадался ни х... – тут Васик спохватился и, быстро оглянувшись на Петю, зажал себе рот ладонью.
– А я тоже умею матом ругаться, – флегматично сообщил Петя, – только мне мама не разрешает. И в школе не разрешают. Мы с пацанами только на переменкам ругаемся, чтобы никто не слышал.
