Ознакомительная версия.
— Фрэнсис, ты слышишь? — воскликнула его сестра.
— Глупости, — презрительно заметил Сеттон. — Какую же цель мог преследовать Ламбэр? Не для того же он затратил целое состояние, чтобы потерять отца в джунглях! Эта история неубедительна, так как если бы мой отец не возвратился с планом, то и вся экспедиция была ни к чему!
— Правильно! — зааплодировал Ламбэр и торжествующе улыбнулся.
Сноу ответил на улыбку улыбкой.
— Насколько я понимаю, суть дела заключалась не в возвращении вашего отца, — сказал он, — а в том, что мог ли кто-либо после того, как россыпь была найдена, снова найти туда дорогу без патентованного компаса Ламбэра!
Тонкие нити заговора понемногу распутывались в глазах Цинтии. Она смотрела то на Сноу, то на Ламбэра.
— Понимаю, понимаю, — шептала она. — Фрэнсис, — вскрикнула она, — неужели ты не понимаешь, что все это означает?!
— Я понимаю, что ты глупа, — ответил он грубо, — если вы завершили свою ложь, то можете идти, Сноу!
— Я имею еще кое-что добавить, — сказал Сноу, беря свою шляпу, — если вы не хотите понять, что Ламбэр — величайший злодей, гуляющий на свободе, я бы хотел еще добавить для вашего вразумления, что он пресловутый член шайки «Пять голов», фальшивомонетчик, фальсификатор как банкнот, так и континентальных ценных бумаг…
— Вот дверь, — сказал Сеттон.
— Ваш разговор удивительно однообразен, — улыбнулся Сноу и, учтиво поклонившись Цинтии, вышел.
За сорок два года своей жизни Альфонс Ламбэр перебывал пайщиком множества предприятий, причем, по низости своей души, с самого начала своей карьеры он избирал предприятия более чем сомнительного свойства. Он умышленно шел наперекор законам цивилизации.
Все что Сноу о нем сказал, было истинной правдой.
Он был фальшивомонетчиком, связанным тысячами нитей со своими коллегами на континенте и принимавшем участие в операциях, от которых страдали биржи всего мира.
Приблизительно через неделю после посещения Сеттонов Уайтей как-то за обедом сказал:
— Чего тебе не хватает, Ламбэр — это лоска и мужества, Когда на твоем пути встречаются малейшие затруднения, ты становишься беспомощным… После столкновения со Сноу, — продолжал Уайтей, — ты охотно бы бросил все предприятие, ты бы это сделал, Ламбэр! Стоит тебе встретить такого мерзавца, как Сноу, выпущенного на свободу воришку, как ты уже начинаешь думать о том, куда бы скрыться!
— Я боялся, что Сеттон сам меня отстранит…
— Глупости! — отрезал Уайтей, — не мог он этого сделать без ущерба для себя! Мальчишки в его возрасте всегда хотят что-нибудь делать, чтобы доказать, что они взрослые!
— И тем не менее, — сказал Ламбэр, — ты в ее глазах — сатана.
После обеда они направились к Сеттонам.
Юноша сидел посреди разбросанных кругом всевозможных планов, карт и каталогов. Он был в одной рубашке, курил трубку и казался довольным собой.
— Входите и выбирайте себе место где сесть, если сможете, — пригласил он их. — Я дам знать Цинтии, что вы пришли!
Он позвонил и приказал горничной позвать сестру.
— Мне удалось ее уговорить отдать план, — продолжал он.
Ламбэр облегченно вздохнул, а в глазах Уайтея засверкал радостный огонек.
— Вас это, может быть, удивит, я даже сам ни разу не видал этого плана, не считая мимолетного взгляда, но после всего шума, поднятого вокруг него, боюсь, что он окажется просто старой бумажкой…
В эту минуту в комнату вошла Цинтия Сеттон. Она удостоила Уайтея еле заметным кивком головы, не взглянув на Ламбэра.
Ламбэр, знавший толк в женщинах, заметил, что она была необыкновенно красива. Впервые он смотрел на нее как на женщину, а не как на противника, и это радовало его.
Она остановилась у стола, за которым сидел ее брат, и серьезно посмотрела на него.
Уайтей увидел в ее руках сверток и мысленно потер руки.
Она молча вынула, из свертка два листа бумаги. Первый являлся подлинным планом. Он был грязен и помят. Второй лист был новым. Его-то она и развернула на столе перед братом.
Он вопросительно посмотрел на сестру.
— Да, — сказала она, отвечая на его взгляд, — это копия, но я взяла для сравнения и оригинал. — Она положила старый план рядом. — Копия точна, — сказала она.
— Да, но на какого дьявола тебе нужна копия?
Она молча сложила оригинал.
— Копия тебе, — ответила она, — оригинал я оставлю у себя.
Сеттон слишком обрадовался плану, чтобы интересоваться причудами сестры. Когда он стал разглядывать его, мужчины подошли к столу.
— Странно, — сказал Сеттон, — почему отец шел по дуге?..
— Мне кажется сейчас удобный момент объясниться, — шепнул Ламбэр своему другу и повернулся к Цинтии.
— Мисс Сеттон, — начал он, — во время моего последнего посещения, не по моей вине, естественно, произошел неприятный инцидент… Человек, которого я не могу назвать иначе как…
— Опасной личностью, — подсказал Уайтей.
— Опасной личностью, — повторил он, — возвел на меня дикие и безрассудные обвинения, затрагивающие мою честь. Этот тип, который побывал во всех тюрьмах…
— Думаю, — перебила его Цинтия и покраснела при этом, — нам незачем вдаваться в жизнеописание мистера Сноу.
— Как вам будет угодно. — Я бы хотел только добавить, что этот человек, этот Сноу, только в одном был прав…
— В чем же? — спросила Цинтия.
— Только в одном… Компас, которым пользовался ваш отец действительно был не совсем точным…
Цинтия пристально смотрела на него.
— Он был неточен, — продолжал Ламбэр, — и этот факт я обнаружил лишь сегодня. Было изготовлено четыре компаса, из них два были у вашего отца, а два находились у меня в сейфе…
— Для чего нужно было четыре компаса? — спросила Цинтия.
— Это очень просто, — поспешно ответил Ламбэр. — Я звал, что если мистеру Сеттону посчастливилось бы, то необходимо было снарядить еще экспедицию, а как деловой человек, я и покупал с расчетом… Таким образом, моя осторожность сделала возможной экспедицию вашего брата. Мы теперь в состоянии проследить путь вашего отца, пользуясь точно таким же компасом, какой был у него!
Цинтия ничего не ответила. С некоторых пор брат с его проектом отступил для нее на второй план. В ее жизни появился новый интерес, и она увлеклась им, хотя не хотела в этом сознаваться, так как это было величайшим сумасбродством.
Преступник, не вызывающий даже интереса каким-нибудь большим романтическим злодеянием. Обыкновенный воришка, несмотря на его респектабельность и честные глаза…
Ее брату предстояло отправиться на розыски потока алмазов. Она была достаточно обеспечена, чтобы не беспокоиться о том, найдет он его или нет. Конечно, она хотела, чтобы выводы ее отца оправдались, но и с этой точки зрения экспедиция ее не воодушевляла.
Отец существовал в ее воображении как неопределенная тень мужчины, имевшего со своей семьей мало общего. Он мало времени проводил в семье, причем, дети были ему всегда помехой и их веселый смех раздражал его.
Всю свою любовь она отдала брату. В дни, когда еще богатое наследство не избавило ее от нужды, все ее заботы были направлены на благополучие брата. Она сквозь пальцы смотрела на его пустые увлечения, но неотступно следила, чтобы они не вылились в порок.
Она вспомнила, как при первой встрече со Сноу чуть не заплакала и улыбнулась этому воспоминанию.
Фрэнсис отправится в Африку и вернется назад: в этом она не сомневалась. Но если ее сердце все же волновалось, то причина была совсем в другом…
Все это промелькнуло у нее в голове, когда она стояла у стола, делая вид, что слушает разговор, в действительности же им не интересуясь. Все же она насторожилась, когда Ламбэр вновь коснулся щекотливой темы.
— Не понимаю, зачем он вмешался, — сказал он, отвечая на какой-то вопрос Сеттона, — в ту ночь, когда он проник к «Уайстлерам», — предостерегающий кашель заставил его изменить направление разговора. — Вобщем, не нам судить этого воришку, возможно, что он думал таким образом легко раздобыть деньги. — Уайтей снова кашлянул и он, посмотрев на часы, сказал: — О, мне пора, я должен еще в Паддингтоне встретиться кое с кем! Не проводите ли вы меня, мистер Сеттон? Мне еще нужно с вами кое о чем переговорить…
Сеттон с удовольствием принял приглашение и ушел переодеваться.
Неожиданно Цинтия сказала:
— Я вам не помешаю, джентльмены, если тоже поеду в Паддингтон?
Ламбэр оторопело уставился на нее, но, почувствовав толчок Уайтея, пришел в себя.
— О, сочтем за счастье, мисс Цинтия!
— Мисс Сеттон, — поправила она его.
По улице они с Ламбэром шли впереди.
— Я рад, мисс Сеттон, что вы сумели отделить правду от лжи… Этот мелкий мошенник…
Ее сердце забилось, когда она услыхала эхо своих собственных мыслей. Было абсурдно, что посредственность преступных талантов Сноу приводила ее в отчаяние, но это было так.
Ознакомительная версия.
