Продавщицы подозрительно поглядывали на него. Ангус испугался, ему показалось, что одна из них, худая, невзрачная девушка, собиралась подойти и, вероятно, сказать, что нельзя читать книгу, пока за нее не заплатил. Но ничего не произошло. Он быстро расшифровал сообщение, ничего не записывая. Он все запомнил.
Гай написал: «ПРЕКРАСНАЯ КНИГА ПОЧЕМУ НЕ ПРОДОЛЖИТЬ СТАРОЕ МОСКОВСКИЙ ЦЕНТР». Это была его подпись — Московский Центр. Именно здесь, в книжном магазине Хачарда, Ангусу стало понятно, что Гай имел в виду. Он хотел организовать шпионскую сеть. Они задумывались над этим и раньше, хотелось знать, сумеют ли они создать что-то подобное М-15 или СЛС[6] или ЦРУ и как-то использовать. Но они так и не придумали, для чего их сеть сможет пригодиться. И, конечно же, они никогда не думали использовать ее друг против друга. Тогда они были всегда вместе, учились в одной школе.
Совсем иное дело сейчас. Они оказались бы в разных группировках и противостояли бы — так пишут в газетах, — как Запад и Советы. Между ними невидимый барьер, как между Востоком и Западом. В данном случае граница прошла бы по реке, которая делит город. Уттинг находится в восточном предместье, где когда-то стояла деревня с таким же названием, тогда как Россингхем лежит в двадцати милях к западу в одном из самых — если верить школьным учебникам — живописных мест Англии. Но, впрочем, такого барьера, как между Восточным и Западным блоками на международном уровне, у школ не существовало.
Ангусу очень хотелось сразу же ответить Гаю, но он понимал, что не должен этого делать. Контакт установлен, пока достаточно. Что-то в предложении Гая настораживало. А что, если, приобретая Край привидений — этого названия на тот момент еще не было, его придумает Гай два дня спустя, — он потеряет друга? Да, они затеют интересную игру в шпионов с интригами, шифрами, ловушками — всей атрибутикой такой игры, но они больше никогда не встретятся, как раньше. Они будут встречаться только как на дипломатическом приеме где-нибудь в Вене, но так, как раньше, никогда. Их дружбе придет конец.
Но притяжение Края привидений было таково, что заставило Ангуса не принимать собственные доводы в расчет. И если сейчас Ангус и сожалел об этом, было слишком поздно. Для него игра закончена, он выбрал свою дорогу, как, впрочем, и Гай — свою, они больше не встречаются, разве что случайно. При неожиданной встрече на улице они приветствуют друг друга взмахом руки или возгласом «Привет!». Но тогда такая перспектива, если она вообще была, казалась невозможной. Край привидений казался всем.
Его ответом Гаю стала вербовка двух полевых агентов из своего пансиона в Россингхеме, у одного из которых кузен учился в Уттинге. Кузен признался, что Гай уже пытался завербовать его, но ему больше нравится работать на Западную разведку. И Ангус дал ему первое задание — вернуть, точнее, выкрасть у Гая «Кошачью походку». Это послужило сигналом начала игры. Как только пропажу обнаружили, Гай тотчас же поменял код и устроил тайник для сообщений на территории Уттинга.
Некоторое время они только подшучивали друг над другом, выясняли, кто на что способен. Проводили незначительные операции, такие, например, как кража личного имущества. У заместителя Гая была электрическая зубная щетка, которую он держал у себя в комнате в пансионе Оппенгейм-Хаус. Его называли инспектором Чемнинского отделения. Чемни, небольшая деревня, располагалась рядом с Уттингом. Поэтому считалось большой удачей, когда один из его лучших агентов ухитрился выкрасть щетку и остаться незамеченным. Вскоре после этого он стал «кротом», то есть двойным агентом.
Но со временем у них появились дела более сложные и серьезные. К примеру, обнаружение перебежчиков и проведение обвинительных процессов. Первым действительно серьезным и важным делом они считали кражу планов строительства многоквартирного дома, который предполагалось построить рядом с домом родителей Брюса Рейнолдса. Архитектором проекта был муж лучшей подруги матери Айвена Штерна. Дело поручено лучшему агенту. Он каким-то образом проник в мастерскую архитектора вместе с Айвеном и его родителями, когда те были приглашены на барбекю. И пока архитектор со своими гостями наслаждались едой в саду, он проник внутрь, взял главный лист с генеральной сметой расходов, высотами здания и тому подобным, выскользнул незамеченным на улицу, завернул за угол и в круглосуточном фотосалоне моментальной съемки переснял его. Это был смелый, удачный ход. Но это был гениальный агент, — иногда думал Ангус, он же Химера. И какой же тяжелый был удар, когда обнаружилось, что агент работал в то же время и на Гая.
Гай изучил план раньше, чем его фотокопии оказались на столе отца Брюса Рейнолдса в фирменном конверте, но без сопроводительного письма. Мистер Рейнолдс на самом деле поверил в подлинность бумаг и действовал соответственно. Он подумал, что конверт пришел от одного члена городского совета, известного своими махинациями. Мистер Рейнолдс собирался продать свой дом, окажись планируемое здание слишком высоким. Но, изучив полученные планы, он изменил решение, снял дом с продажи и приступил к строительству пристройки, в которой планировал закрытый плавательный бассейн и спальню для Брюса, вдвое большую, чем была у него до того.
Вот чем они занимались успешно или не совсем. Бесполезными делами или просто глупыми, а иногда и опасными. И все это тянулось до тех пор, пока однажды в летние каникулы, перед самым его шестнадцатилетием, когда он закончил среднюю ступень и становился старшеклассником со следующего учебного года, Ангус проснулся утром, вспомнил о первоочередном деле — сходить в Убежище и заняться разборкой последних нарушений, — и неожиданно подумал: «О господи! И какой же ерундой я занимаюсь…»
— Они просто как школьники, — сказал Фергус, выключая телевизор. — Как дети. Дети любят так играть.
Главная тема ранних вечерних новостей касалась самого последнего в США судебного процесса по делу шпионажа.
Манго мысленно рассмеялся. Уже не впервые он слышал такой комментарий, но слова отца никогда не вызывали желания отказаться от своего тайного увлечения. Впрочем, тайна не была только его. Манго уже несколько раз перехватывал заговорщицкий взгляд Ангуса.
— Должно быть, элемент игры и заставляет их всех действовать, — продолжал отец. — Но только глупец видит здесь какой-то смысл. В этом нет ровно никакой пользы для человечества. Скорее наоборот. Я имею в виду, что и без этого безумия у нас слишком напряженные отношения между Востоком и Западом.
— Вряд ли, дорогой, — возразила Люси. — Игра тут ни при чем.
Манго вздохнул с облегчением.
Обед, который Люси называла хлам-едой, или обедом на скорую руку: булочка, горчица, маринованные огурчики и сосиски, заканчивался. Сегодня семья собралась за столом в маленьком уютном кабинете. Фергус и мальчики сидели в креслах, и только Люси устроилась на софе. «Мебель должна соответствовать размерам человека», — пошутила она. Кроме хлам-еды, на столе стояли ананасовый сок и бутылка белого вина. Манго искренне удивился, когда отец предложил ему стакан вина и подозрительно посмотрел на него, когда тот отказался. Что, в самом деле, происходит? Ведь он никогда не пьет вино.
Через час или около того ему надо быть под эстакадой и посмотреть, не появилось ли чего в тайнике по его душу. Он ожидал услышать от агента Николаса Ролстона, или Единорога, что тот решил проблему и разузнал, какое именно решение посоветовал Блейк Строительному комитету по делу о расширении клиники. И если усилия Единорога не увенчались успехом, он подключит запасного агента Чарльза Мейблдина, или Дракона, который, по его мнению, намного лучше Единорога. Да что говорить, Дракон самый лучший его агент, пожалуй, лучше любого из хвостатых звезд или, если хотите, великолепных «хвостов», братьев Штерн.
Чарльз Мейблдин перешел на Запад прежде, чем Манго принял на себя руководство Лондонским Центром. Тогда он был только правой рукой Ангуса. Это произошло в летний семестр, когда Ангус решил окончательно выйти из игры, и школьник Манго должен был занять его пост. Никто не догадывался об их смертельной тайне…
Манго готовил домашнее задание в рабочей комнате пансиона. Ангус, если верить книге записей, все еще не возвращался из города. Это была политика руководства Россингхема — размещать братьев в одном и том же доме пансиона, если только родители специально не просили не делать этого. О'Нилы, например, настаивали, чтобы Кита и Грэхема разместили отдельно, полагая, что так Грэхем быстрее станет самостоятельным. Но когда Манго поступил в Россингхем, его поселили в Питт вместе с Ангусом. И Ян, когда здесь учился, тоже жил в Питте, хотя Фергус в свое время почему-то был в Гледстоуне.
