Ознакомительная версия.
– А, ну вот здесь, – воскликнул он, когда машина подъехала к девятиэтажке в районе автовокзала. – Благомысловы их зовут. Серега и Мира.
– Пошли, – сказала Лариса, выходя из машины.
Фунин выбрался вслед за ней и побрел уже нетвердой походкой к подъезду. Внутри они два раза ошибались адресом, и в конце концов выяснилось, что они ошиблись домом. Оказывается, Благомысловы жили в соседней девятиэтажке. И просто благодаря неразвитой фотографической памяти Бориса Сергеевича они не сумели с первого раза попасть в нужное место. Фунин где-то около пяти минут разглагольствовал о том, как он с детства страдает оттого, что не умеет ориентироваться в городе, а потом заявил, что разобраться в этом ему всегда помогало пиво.
– С детства? – съехидничала Лариса. – Тогда неудивительно, что у вас провалы в памяти.
– Да, практически с детства, – ответил Фунин. – Лет с семнадцати. Как-то я ошибся адресом и вместо одной девчонки попал в другую квартиру. Там жила другая девчонка, с которой я тут же подружился. Вот так я ушел от первой жены ко второй!
– То есть к Тамаре?
– Нет, Тамара моя четвертая жена, – с гордостью произнес Фунин. – Но скоро будет и пятая, – оптимистично заявил он. – Вот мы с вами раскроем дело – и тут же в ЗАГС.
Лариса не выдержала и рассмеялась.
«Бывают же на свете такие дураки! – подумала она. – И где только он четырех жен нашел?»
– Борис Сергеевич, вы наконец сориентировались?
– Да! Вот эта дверь, точно, – Фунин указал на старую деревянную дверь без кодового замка.
– Точно? – сдвинула брови Лариса.
Вместо ответа Фунин с гордостью прошествовал вперед и раскрыл перед ней дверь.
– Прошу! – церемонно воскликнул он.
На их счастье, чета Благомысловых оказалась дома. Дверь открыл высокий, худощавый субъект с хвостиком каких-то подозрительно грязных волос непонятного цвета. Нос субъекта был скрючен в невообразимую загогулину, весь облик его был каким-то мефистофельским.
– Вы ко мне? – осведомился он.
– Да, привет, Серега, – панибратски обратился к нему Фунин, выходя вперед.
Благомыслов поморщился, но пожал протянутую Фуниным руку. За его спиной показалась приземистая полная женщина лет тридцати, с прической из жгуче-черных кос, уложенных вокруг головы «корзиночкой».
– Здравствуйте, – немного удивленно поприветствовала она гостей. – А вы еще рано.
– У нас обстоятельства, – загадочно произнес Фунин, видимо, вжившийся в образ детектива, правда, скорее карикатурного. – Разговор есть.
Через минуту Лариса с Фуниным сидели за круглым деревянным столом, покрытым старенькой клеенкой, вместе с Сергеем и Мирой, которые рассматривали предъявленные им фотографии убитого Олега.
– Нет, никогда не видели, – качали они головой. – К нам он точно не приходил. Внешность больно запоминающаяся.
– Вот, я же говорил! – с победным видом посмотрел на Ларису Фунин.
– А у нас в городе есть еще места, где собираются буддисты? – обратилась Лариса к Благомысловым.
– Есть, – ответил Сергей. – Но тех, кто приходит туда, мы всех знаем. А этого человека в первый раз видим.
– Ну что ж, – со вздохом проговорила Лариса, убирая фотографии. – Не стану больше вас задерживать.
– А вы приходите к нам, у нас очень интересно, – пригласила Мира. – Может быть, найдете путь для просветления.
– Спасибо, может быть, и зайду, – улыбнулась Лариса и потянула за собой Фунина.
– А я остаюсь! – вдруг заявил тот.
Он уже прекрасно устроился на стуле, вальяжно развалившись, расслабился, и двигаться ему явно не хотелось. Лариса заметила, как вытянулись лица обоих Благомысловых, и потянула Фунина сильнее.
– Борис Сергеевич, нам пора.
– Не пойду я! – запротестовал Фунин. – Я хочу поприсутствовать на медитации.
– Вы вчера уже пробовали заняться медитацией, и помните, чем это закончилось, – попробовала урезонить его Лариса, видя, что присутствие Фунина совсем не по душе хозяевам.
– Вчера была неподходящая обстановка, – пояснил тот. – А сегодня, здесь, все будет как надо, я это точно знаю. К тому же я давно не видел многих людей, хочу обязательно с ними встретиться.
Ларисе ничего не оставалось делать, как развести руками и извиняющимся тоном попрощаться с Благомысловыми. В принципе, она была рада, что ей удалось избавиться от Фунина, поскольку общение с ним было скорее бесполезным.
От Благомысловых Лариса поехала домой. Ей уже хотелось есть, да и не мешало поразмыслить над тем, что делать дальше. Дело, похоже, зашло в тупик, и оставалось ждать, не появится ли заявление о пропаже кого-то из тарасовцев. А если не появится? Ждать неизвестно чего Лариса не любила.
Когда она поднялась к себе в квартиру, то сразу отправилась на кухню подготовить все к обеду. Ее смутил беспорядок, который она увидела. На столе явно в спешке были выложены продукты из холодильника, тут же стояла кастрюля с супом и валялись крошки хлеба. Лариса помнила, что, когда уходила утром, ничего подобного здесь не было.
Она поднялась наверх, в комнату, где оставались Котов со Стасом Асташевским. К ее удивлению, они по-прежнему были там. Но уже совсем не в том виде, в каком она их оставила. Лариса с досадой подумала, что давно уже не наблюдала подобной картины.
Стас Асташевский, привалившись к диванной спинке, сладко спал, по-младенчески причмокивая во сне полными губами. На его пышном животе покоилась голова Котова, который притулился на диване с подобранными ногами, и громко храпел. Асташевский при этом еще и приобнимал Евгения, и на лице его была написана прямо-таки материнская нежность. А Котов прижимался к пухлому животу плотнее и, по всей видимости, чувствовал себя еще комфортнее, чем на самой мягкой подушке, набитой пухом.
К дивану был придвинут передвижной столик, на котором в беспорядке валялись остатки закуски, стояла пустая бутылка из-под джина. Вторую такую пустую бутылку Лариса обнаружила под столиком.
«Да, – усмехнулась она про себя. – Что там полбутылки вина, которые я от них спрятала! Они и без меня не растерялись».
Глядя на безмятежное лицо Евгения и довольное Асташевского, Лариса разозлилась. Выбрали удачный повод! Вот для чего Котов попросил остаться Асташевского под предлогом «разговора о деле». Понятно, что он уже тогда решил выпить с ним на пару. И теперь, конечно же, будет уверять, что во всем виновата Лариса, которая своим расследованием якобы спровоцировала алкогольный синдром у Евгения.
Подойдя к дивану, Лариса решительно тряхнула обоих мужчин за плечи. Это не помогло, и она, разозлившись не на шутку, тряхнула сильнее. Асташевский первым приоткрыл подслеповатые глазки и испуганно захлопал ими.
– Ларочка… – прочмокал он. – Добрый день, Ларочка… А мы тут вот… расслабились немножко.
– Понятно, – процедила сквозь зубы Лариса и, видя, что Котов совершенно не реагирует на происходящее, вышла из комнаты и отправилась на кухню. Там, убрав продукты в холодильник и захватив с собой тарелку с разогретым обедом, Лариса поднялась в свою комнату и заперлась изнутри. Снизу никаких звуков не доносилось, из чего она сделала вывод, что Котов со Стасом по-прежнему спят в так полюбившейся им комбинации.
Перебирая в памяти то, что она узнала за сегодняшний день, Лариса размышляла – как все-таки поскорее установить личность погибшего. Его зовут Олег. Это, конечно, уже что-то, хотя по сути – практически ничего. Что можно сделать?
Единственное, что приходило Ларисе в голову, – это показать по телевизору изображение убитого в надежде, что кто-нибудь его узнает. Но для этого нужно было связаться с Карташовым, и Лариса набрала его рабочий номер.
Олег Валерьянович, выслушав ее предложение, сообщил, что подобное распоряжение на тарасовское телевидение уже передано, и сюжет будут показывать в каждом выпуске криминальных новостей. Большего он сообщить не мог, и на этом они с Ларисой распрощались.
Она просидела у себя в комнате часа два, пока не услышала внизу какое-то шевеление, но принципиально не желала выходить из своей комнаты. Прошло несколько минут, когда в дверь раздался осторожный стук, а затем голос Котова спросил:
– Лара, ты дома?
– Нет, меня нет, – откликнулась Лариса.
Из-за двери раздался протяжный вздох, после чего Котов произнес:
– Открой, я тебя прошу! Лара, действительно прошу.
Теперь уже вздохнула Лариса, но дверь открыла.
– А где Стас? – первым делом спросила она.
– Стас пошел домой, – просачиваясь в комнату, ответил Евгений.
Вид у него был, прямо сказать, неважный. Глаза припухли, и было видно, что чувствует он себя нехорошо. Посмотрев на насмешливое выражение лица супруги, он сразу же принял позицию нападающего:
– Вот видишь, Лара, к чему приводят твои необдуманные поступки?! – с укором проговорил он. – Ты расстроила меня до такой степени, что я даже не выдержал и сорвался! Позволил себе непозволимое. И теперь чувствую себя крайне плохо. А все из-за тебя!
Ознакомительная версия.
