Уилл осмотрел верхние полки, шаря рукой под свитерами, извлекая все новые коробки с одеждой и методично проверяя каждую. Он осмотрел содержимое карманов и сумочек, обнаружив в них кедровые палочки и мешочки с сухой лавандой, заставившие его несколько раз чихнуть.
Он опустился на колени, чтобы осмотреть пол кладовой. В углу стояло несколько свернутых в рулоны постеров, и он развернул каждый из них. Мэрилин Мэнсон, Уин и Корн. Не такую музыку, по его мнению, должна была слушать девушка-блондинка из состоятельной семьи. Края постеров были обтрепаны, как будто их кто-то оборвал. Уилл снова скатал постеры и принялся заглядывать в туфли Эммы, передвигая их, чтобы убедиться, что ни внутри туфель, ни под ними ничего не спрятано. Он не нашел ничего достойного внимания.
Отвернувшись от кладовой, он ощутил легкий запах аммиака. Рядом на полу лежала собачья подстилка, видимо предназначавшаяся для престарелого лабрадора, которого упоминал Лео. Явных пятен на желтой ткани не было. Уилл расстегнул молнию и сунул руку внутрь. Это ничего не дало, не считая того, что теперь его затянутые в латекс пальцы пахли собачьей шерстью и мочой.
Уилл застегивал подстилку, когда снизу донесся голос Аманды. Она поднималась по задней лестнице и, судя по всему, говорила по телефону.
Он снял «благоухающие» мочой перчатки, заменив их новой парой, вернулся к сумочкам Эммы и принялся заново их просматривать. Мобильный телефон Эммы был обнаружен в кухне, где девушка поставила его на зарядку. У Кайлы была собственная дизайнерская сумка и карточка «Виза». Несомненно, у нее должен был быть и мобильный телефон.
Уилл присел и задумался. Его преследовало ощущение, что он что-то упускает из виду. Он уже методично прочесал комнату, разбив ее на квадраты, и даже ощупал лохматый ковер под кроватью. Он не нашел там ничего, не считая арбузного леденца, обертка которого сухо захрустела под его затянутыми в латекс пальцами. Он заглянул под мебель и ощупал все ящики. Он перевернул все коврики.
Ничего.
Где была Эмма, пока убийца издевался над Кайлой? Что делала девушка, когда ее лучшую подругу, скорее всего, насиловали и совершенно точно избивали и убивали? Что, если он смотрит на все не под тем углом? Когда Уилл жил в детском доме, ему часто приходилось страдать от вспышек гнева Пола, и он на собственном опыте знал, как горяча кровь Кампано. Возможно, эта черта миновала следующее поколение, но нельзя было исключать и того, что она передалась от отца к дочери. Мать упомянула, что в последнее время Эмма сильно изменилась, что она начала лгать и притворяться. Может ли она быть замешана в убийстве Кайлы? Что, если Эмма не жертва, а соучастница?
Он еще раз оглядел комнату. Плюшевые медведи, звезды на потолке… Уилл не стал бы первым человеком, которого ввел в заблуждение стереотипный образ кроткой и правильной девушки. С другой стороны, сценарий, в котором Эмма играла роль злоумышленницы, просто не укладывался у него в голове.
Внезапно он понял, чего ему недостает. Все стены были голыми. Комнату Эммы явно оформляли профессиональные дизайнеры. Где же картины и фотографии? Он встал и начал искать дырки от гвоздей на тех местах, где были картины. Он насчитал пять отверстий, а также царапины там, где рамы оцарапали краску. Он также нашел несколько обрывков липкой ленты, которые при ближайшем рассмотрении оказались клочками от постеров из кладовой. Ему нетрудно было представить, в какую ярость пришла Абигайль Кампано, обнаружив портрет Мэрилина Мэнсона с женской грудью, зато без мужских гениталий, запятнавший эту идеальную девичью комнату. Он также понял, что в отместку девушка сняла со стен все произведения искусства, избранные за нее декоратором.
— Трент? Когда освободишься, я хотел бы с тобой поговорить.
Уилл поднялся и вышел в коридор, откуда донеслись эти слова.
Чарли Рид, эксперт-криминалист, работавший на Аманду почти столько же, сколько и Уилл, стоял в дальнем конце коридора. Теперь, когда тело унесли, наступила его очередь подробного протоколирования следов крови и улик. Он был облачен в специальный белый костюм, призванный предотвратить перекрестное загрязнение места преступления. Следующие несколько часов ему предстояло провести, ползая по полу и тщательно осматривая каждый квадратный дюйм. Он был хорошим следователем, но его сходство с полицейским из «Виллидж Пипл» зачастую отталкивало людей. Уилл взял за правило приглашать Чарли во все свои расследования. Он понимал, что значит быть аутсайдером, и знал, что зачастую это заставляет человека работать еще упорнее, чтобы доказать окружающим, что они ошибаются.
Чарли стянул маску, обнаружив ухоженные, закрученные кверху усы.
— Вот это было под телом. — Он подал Уиллу пакет для улик, в котором лежали окровавленные обломки мобильного телефона. — На корпусе есть отпечаток кроссовки, подобный тому, который мы обнаружили внизу. Но он не соответствует обуви второй жертвы. Рискну предположить, что сначала на телефон наступил похититель, а потом на него упала девушка.
— Этот след отпечатался на теле?
— Обломок пластика вспорол кожу у нее на спине. Питу пришлось срезать ее для меня.
Уилл присмотрелся к раздавленному телефону в пластиковом пакете. Надежды было мало, но он все же нажал на зеленую кнопку. Подождав несколько секунд, он понял, что телефон не работает.
— Поставь в него симку из своего аппарата, — предложил Чарли.
— Спринт, — сообщил Уилл, узнав логотип на задней крышке серебристого корпуса.
В этом телефоне не использовалась сим-карта. Единственный способ получить доступ к сохраненной на телефоне информации — это поручить лаборанту подключить его к компьютеру и молиться.
— Он должен принадлежать либо парню на первом этаже, либо Кайле, либо кому-то еще, — сказал Уилл.
— Как только мы снимем отпечатки, я попрошу, чтобы его отвезли в лабораторию, — предложил Чарли, протягивая руку за телефоном. — С него соскребли IMEI.
Он говорил о серийном номере, который сети мобильной связи присваивали каждому телефону своей сети.
— Специально стерли?
Чарли присмотрелся к белой наклейке возле гнезда для батареи.
— Мне кажется, он стерся в процессе использования. Это старая модель. На боках виднеются следы изоленты. Похоже, он начал разваливаться задолго до того, как его раздавили. Мне трудно представить себе девушку-подростка с таким телефоном.
— Почему?
— Он не розовый и не облеплен стикерами «Привет, Киска!».
Чарли прав. Телефон Эммы Кампано был снабжен целой кучей розовых пластмассовых подвесок, болтающихся на чехле.
— Скажи в лаборатории, что это более срочно, чем компьютер.
Внизу они нашли «МакБук Про», принадлежавший Эмме Кампано. Девушка запустила «ФайлВолт», такую мощную шифровальную систему, что даже «Эппл» не смог бы разблокировать ее без пароля. Если только Эмма не использовала в качестве пароля что-то простое вроде клички своей собаки, взломать его смогло бы разве что Агентство национальной безопасности США.
— Вот это я нашел возле стола, — продолжал Чарли, подавая Уиллу пластиковый пакет, в котором лежал медный ключ. — Автоматический замок, ничего особенного. Снять отпечатки не удалось.
— Их вытерли?
— Нет, он просто захватан. Им много пользовались, поэтому снять отпечатки невозможно.
— Брелока не было?
Чарли покачал головой.
— Если ключ лежал в кармане просторных штанов, он легко мог выпасть во время драки.
Уилл смотрел на ключ, думая о том, насколько упростилась бы задача, если бы на нем был номер или адрес.
— Ты не возражаешь, если я оставлю его себе?
— Я уже внес его в каталог. Проследи, чтобы он вернулся в общую кучу.
— Трент? — У него за спиной появилась Аманда. — Я побеседовала с Кампано.
Уилл положил в карман найденный Чарли ключ, пытаясь вместе с ним спрятать и охвативший его ужас.
— И что же?
— Он хочет, чтобы я отстранила вас от дела, — произнесла она, но, похоже, не сочтя эту тему достойной обсуждения, заговорила о другом: — Он говорит, что в последнее время у них были проблемы с Эммой. Она была хорошей девочкой, просто идеальным ребенком, но, с тех пор как в прошлом году связалась с этой Кайлой Александр, все пошло прахом.
— В каком смысле?
— Она начала прогуливать школу, у нее ухудшились оценки, она стала слушать неправильную музыку и неправильно одеваться.
Уилл рассказал о том, что нашел в комнате Эммы, и заметил:
— Насколько я понимаю, они заставили ее снять постеры.
— Все это очень типично для подростков, — кивнула Аманда. — Я бы не стала доверять его мнению о том, кто тут виноват. Я не видела еще ни одного родителя, который признал бы, что червоточина имеется в его собственном ребенке. — Она постучала по часам, что в ее исполнении означало, что они попусту теряют время. — Расскажите мне, что удалось выяснить.
