Тамара была несколько обескуражена. Ей явно польстило, что я назвала ее компетентным человеком, поэтому она смягчила тон:
– Ну ладно, проходите. Поговорим.
В двухкомнатной квартире идеального порядка не было, но Тамара все-таки следила за чистотой. Мебель здесь была попроще, чем в доме Шумилкина, но атмосфера все же не казалась запущенной. И даже плазменный телевизор имелся на стене. Правда, в кухне, в которую я заглянула мимоходом, было неприбрано, а в раковине возвышалась гора грязной посуды. Но мне до этого дела не было.
Тамара не предложила мне ни чаю, ни кофе, да я и не настаивала. Мне нужно было поскорее получить ответы на свои вопросы, касающиеся Гели Синицыной и ее клиента на красной «Ланчии» – вот, собственно, все, что меня волновало.
– Так что у вас за дело? – проговорила Тамара, усаживаясь в кресло – явно из гарнитура, к которому принадлежал диван в доме Шумилкина, – и указывая мне на точно такое же напротив.
– Я по поводу одной вашей знакомой. Мне нужна информация об этой девушке.
С этими словами я достала фотографию Гели Синицыной и протянула ее Тамаре.
– Не знаю такую, – отведя взгляд, пробормотала женщина, нервно затеребив край темно-голубой футболки. – Это он спутал что-то. Он же пьет!
Я мысленно усмехнулась. Тамара сейчас хоть и была трезвой, но по ней можно было безошибочно определить, что она сама частенько прикладывается к рюмке…
– Тамара Викторовна, я сразу хочу предупредить, что желала бы получить от вас честные ответы. Не только Виталий Георгиевич заявил, что вы хорошо знаете эту девушку, то же самое подтвердили и соседи. Так что обманывать не стоит. К тому же вам это ничем не грозит.
– Так вы из милиции, что ли? – совсем помрачнела Тамара.
– Отнюдь нет, – улыбнулась я и достала бутылку водки, заговорщицки подмигнув Тамаре Викторовне.
– Это мне, что ли? – притворно удивилась та.
– Вам, вам, – подтвердила я. – Я думаю, что так наш разговор пойдет веселее.
– Ну, спасибо, – качая головой, поднялась Тамара со стула и двинулась в сторону серванта. – Я вообще-то не любительница, но раз уж гости пожаловали, то… У меня тут открытая есть, – достала она едва начатую бутылку водки. – А эту я припрячу. К празднику, – добавила она чинно.
Я подавила смешок, так как прекрасно понимала, что праздник для Тамары, скорее всего, начнется сразу же после моего ухода из ее квартиры. Как только она допьет первую бутылку, придет время второй. Но эта сторона вопроса меня волновала меньше всего.
– Наверное, очень нужно вам что-то, раз с гостинцем пожаловали, – глядя на меня хитрыми глазами, усмехнулась Тамара.
– Очень нужно, – согласилась я. – Хотела бы получить от вас честную информацию. Вы наверняка знаете, что с этой девушкой случилась беда. И я выясняю, что тому причиной. Вы можете оказать мне неоценимую помощь. Я даже облегчу вам задачу, чтобы вы не ломали голову, о чем говорить, а о чем молчать. Одним словом, мне известно, что эта девушка подрабатывала проституцией. И делала это благодаря вам, в том смысле, что вы поставляли ей клиентов и обеспечивали местом для встреч с ними. В доме вашего бывшего сожителя. Ведь это так?
Тамара тяжело вздохнула, качая головой, затем разлила водку по хрустальным рюмкам. Она быстро сходила в кухню и принесла тарелку с нарезанной ветчиной и помидорами. Подняв свою, она призывно посмотрела на меня, но я категорически отказалась пить за компанию, сославшись на то, что на машине.
Тамара пожала плечами, нимало не смущаясь выпила сама и, изящно отправив в рот кусок ветчины, сказала:
– Когда-то и у меня машина была, «Ауди». Продала. Из-за Витальки продала. Он же пить начал, с работы полетел, а где деньги брать? Да-а-а… Ну, ничего, вот кризис кончится – новую себе куплю. И квартиру поменяю. А он пусть спивается дальше!
Я не стала устраивать с ней дискуссии по этому вопросу и сказала:
– Так вы мне не ответили.
– Да что уж тут отвечать-то, раз сами все знаете, – вздохнув, махнула рукой Тамара. – Ну да, знала я девчонку эту, знала. А что комнаты сдавала – так разве я для себя? Они же сами рвались деньги зарабатывать! Всем хочется сладко пожить! А кто им помог? Тамара Викторовна! Где бы они без меня были? Такой дом шикарный сдавала за копейки! Без меня на улице бы стояли! Спасибо должны бы сказать Тамаре Викторовне, да разве от них дождешься!
Она притворно смахнула слезинку краешком футболки и снова наполнила свою рюмку.
– Гелька-то еще ничего была, интеллигентная, – продолжала она. – Не то, что некоторые. Жалко даже мне ее было, ох жалко! Молодая ж совсем девчонка-то!
Тамара, как и многие зависимые от алкоголя люди, быстро начала пьянеть и впадать в сентиментальность. Она расчувствовалась, и теперь я заметила на ее глазах слезы. Тамара подперла подбородок рукой и, тихонько качая головой из стороны в сторону, заговорила протяжно и певуче, словно сказительница народных преданий и сказок…
– Господи, всех-то их жалеешь, жалеешь, о себе не думаешь совсем! И денег-то почти не брала с них… Лучше матери родной относилась… У меня же своих детей нет, так уж получилось. Все о работе думала, некогда было семьей заниматься. Все хотелось заработать побольше, жилье получше выстроить, да и на работе меня уважали. Постоянно: «Тамара Викторовна, сделайте, пожалуйста, очень вас просим!» Вот и задерживалась допоздна! Кто же, кроме меня, сделает?
И опять напомнила она мне своего гражданского супруга своим невольным хвастовством. В настоящий момент этой женщине явно нечем было похвастаться, вот и вспоминала она былые почет и уважение, сильно их преувеличивая.
– Подождите, – прервала я ее. – Скажите мне для начала, как вы вообще познакомились с Гелей? Как она стала этим заниматься?
Тамара хмуро побарабанила пальцами по столу, махнула еще водки и ответила:
– Анжела ее привела прошлым летом. Я еще брать не хотела, слишком она молодая была, посадят еще за нее, не дай бог… Но она так просила, говорила, что, мол, никому ничего болтать не будет и что мать ее никогда про это не узнает. Я и взяла. К тому же у меня и было-то их тогда только двое, девчонок-то.
– А кто такая Анжела? И откуда она знала Гелю? Она из училища?
– Нет, она вообще не учится. Приехала откуда-то из райцентра, хотела в институт поступать, но не прошла. А домой возвращаться кому охота из города? Вот и осталась. А чем на жизнь зарабатывать без образования-то? Да что мне вам объяснять, таких историй вон через одну! Ну, и привела она тогда Гелю, рассказала мне, что в кафе ее подцепила. Та пыталась там глазками стрелять. Ну, Анжела подошла к ней, говорит – хочешь, пошли со мной, дом есть и вообще… Мужчины все приличные, проверенные, – с гордостью за свой бизнес говорила Тамара. – А чего в кафе сидеть? Мало ли на кого нарвешься! Могут увезти да и изуродовать всю…
После этих слов она, видимо, вспомнила о том, что случилось с Гелей, помрачнела и пробурчала что-то себе под нос. Затем снова налила себе водки. В бутылке оставалось уже совсем немного, граммов сто, и я забеспокоилась, что Тамара сможет утратить способность членораздельно отвечать на вопросы, поэтому сказала:
– Тамара Викторовна, давайте все же сначала договорим, а потом вы сможете допить спокойно. К тому же у вас есть еще одна бутылка.
– Ладно, ладно, – закивала Тамара, с неким сожалением отодвигая бутылку.
– Так что там с Анжелой? – напомнила я.
– Ну так я и говорю, подошла к ней Анжела и предложила сюда пойти. Я ее просила девчонок искать подходящих.
– А почему Геля вообще решила заняться проституцией, она не объясняла?
– Почему-почему, – хмыкнула Тамара. – Понятное дело, почему. Деньги нужны потому что – жить-то хочется, одеваться хорошо. Хотя… Знаете, мне казалось, что ей это нравится, – неожиданно откровенно сказала Тамара, и я почувствовала, что она говорит правду.
– В смысле? Нравится заниматься проституцией? – удивилась я.
– Ну да! У меня глаз-то наметанный, я, можно сказать, психолог! – с гордостью проговорила Тамара. – Всех сразу вижу! Анжеле – той деваться некуда было, родители в деревне живут, гроши присылают. А Гельке нравилось. Она аж таяла, когда ее клиенты обнимали. А деньги у ее мамаши были, ей бы хватило. Знаете, есть такие, кто от безысходности работать идет, а есть те, кто по призванию.
– Значит, Геля – проститутка по призванию? – уточнила я.
– Уверена! – кивнула головой Тамара.
– А почему она не устроилась в какую-нибудь контору? У нас в городе их, как ни печально, достаточно…
– Боялась, что мать узнает. Там же народу больше, и мужики разные. А тут почти все постоянные, одни и те же. Вы не думайте, я за порядком строго следила, чтобы не болтали лишнего… С родителями-то сами знаете, каково, если узнают. Вон у одной брат узнал – так ее избил… Все поэтому и помалкивали. Это соседки все! Фифочки сытые! – неожиданно неприязненно сказала она. – Делать им нечего, не работают нигде, пальчики только маникюрят, жизнь приличным людям портят!
