Глава 9
Я остановила машину в десяти метрах от дома Аникеевых. Стрелка часов на вмонтированном в переднюю панель циферблате медленно приближалась к девяти. Сотовый телефон, врученный мне Аникеевым, пока молчал.
Звонок раздался без трех минут девять. Меня, как я и ожидала, вызывала Стелла.
— Евгения Максимовна? — раздался ее деловитый голосок. — Вас ожидают через полчаса.
— Я буду раньше, — мгновенно отозвалась я. — Минут через пять.
— Замечательно, тогда я уже спускаюсь, — ответила Стелла.
Я не спеша подъехала к дому и оставила машину у подъезда. Стелла открыла дверь сразу же и пригласила меня пройти в дом.
— А дома ли сейчас хозяйка? — осведомилась я, пройдя в холл.
— Евгении Александровны нет, Василия Андреевича тоже, Маргарита Васильевна спустится к половине десятого, — ответила Стелла. Чуть замявшись, она продолжила: — Но я в курсе. Мы можем пройти наверх.
Я последовала ее приглашению, и по центральной лестнице мы поднялись на третий этаж.
Пока шли, Стелла стрекотала без умолку, наверное, решила, что раз хозяйка ей велела, нужно быть со мной предупредительной. Домработница выбрала беспроигрышный вариант общения как на равных — я ведь тоже была наемным работником, — но с оттенком некоторого подобострастия. Она даже предложила показать мне дом, но я отказалась, сославшись на недостаток времени.
— Просто расскажите мне, где кто обитает, пока мы поднимаемся, — предложила я.
— На первом этаже гостиная, вы видели, — щебетала Стелла. — Второй этаж занимают хозяева, Василий Андреевич и Евгения Александровна, на третьем живет Маргарита Васильевна, и в конце коридора находится моя комната. Раньше ее занимала Наталья.
— Ее вещи остались?
— Да, я перенесла их в чулан. Милиция не нашла ничего интересного. Да и я, честно говоря, тоже, — призналась мне Стелла.
— Может быть, какие-нибудь бумаги, документы? — продолжала я расспросы.
— Ни-че-го, — помотала головой Стелла. — Может быть, что-то взяли хозяева.
— Они просматривали вещи Натальи до или после милиции? — спросила я.
Стелла сделала вид, что не расслышала моего вопроса, и это было самым красноречивым ответом. «А девушка-то с хитрецой», — подумала я.
— Вот мы и пришли. — Стелла подвела меня к выкрашенной белой краской двери. — Тут у нас чулан, а моя комната вон в том конце, напротив. Маргарита Васильевна сейчас у себя. Когда она закончит переодеваться, обязательно окликнет меня. Так что я сразу дам вам знать, чтобы вы заканчивали. Идет?
— Спасибо, — поблагодарила я и толкнула дверь. — Вы очень сообразительны.
— А тут иначе нельзя, — улыбнулась Стелла. — При такой-то хозяйке.
— Грызет? — усмехнулась я. — А с виду-то ведь сущая куколка.
— Об меня она себе все зубы обломает, — весело пообещала Стелла.
— А «сам» как? — спросила я, имея в виду Аникеева. — Без придирок?
— У него на это времени не хватает. Зато хватает на то, чтобы всегда найти для меня доброе слово. Я вам вот что скажу, — спокойно произнесла Стелла. — Такого мужа, как Василий Андреевич, — еще поискать. Хозяйке крупно повезло, что она такого мужика отхватила. Не ценит она своего счастья. Поймет когда-нибудь, да, боюсь, поздно уже будет. Впрочем, я что-то заболталась…
— Ну у нас же будет еще минутка, чтобы перекинуться словечком?
— Обязательно, — многообещающе заверила Стелла и, пропустив меня в чулан, прикрыла дверь.
Чулан оказался довольно просторным, размером с гостиную в доме моей тетушки. Вместо склада ненужных вещей, каковыми обычно являются подобного рода помещения, чулан использовался скорее как склад вещей нужных. Здесь стояли разнообразные щетки для чистки мебели и одежды, опахала для картин, чтобы те не пылились, всевозможные средства для придания блеска полировке и хрусталю, посудо-хозяйственные принадлежности. Короче — вотчина Стеллы.
Не теряя понапрасну драгоценное время, я приступила к инспекции содержимого двух чемоданов.
Сталкиваясь с необходимостью рыться в чужих вещах (а такая необходимость возникала весьма часто), я всегда поражалась — сколько ненужных предметов хранят люди. И в то же время понимала — как можно много узнать о человеке по его гардеробу.
Так, перебирая вещи Натальи, я смогла сделать вывод не только о ее росте или весе (что потом подтвердилось фотографией — невысокая, склонная к полноте женщина), но и получить некоторое представление о ее душевных качествах. Разве станет веселая жизнерадостная женщина выбирать блузки такого мрачного оттенка?
Вот эти, скажем, старенькие — явно купленные давным-давно, может быть, еще в то время, когда Наталья не работала у Аникеевых.
Ну как бы она могла выглядеть в такой одежде? Она же ее еще больше полнила!
Значит, человек был ориентирован либо на «порчу» собственного имиджа (а такое тоже бывает, если человек ставит себе задачу замаскироваться), либо он просто махнул на себя рукой.
Одежда более дорогая, даже новая и ненадеванная была такого же пошиба — унылые расцветки, однотонный узор, если и попадался рисунок, то опять же довольно блеклый и невнятный, типа палой листвы.
То же самое можно сказать и об украшениях. Тусклое турецкое золото, нечищеное серебро, большей частью штамповка и ширпотреб.
И вдруг меня словно током ударило. Я выудила из груды безделушек сережку и внимательно ее осмотрела. Потом снова прошлась по кучке украшений и, не обнаружив пары для своей находки, удивленно хмыкнула.
Впрочем, чему же тут удивляться? Точно такой же предмет я уже видела не позднее чем четыре дня назад в первый раз и еще раз — вчера.
Талисман, висевший над лобовым стеклом в автомобиле Марго! Так вот где пара для сережки из дешевого сплава в виде сердечка с облетевшей позолотой и письменной заглавной буквы.
Но что оказалось самым интересным — буква была другой. Вместо запомнившейся мне М, украшавшей талисман, свисавший с зеркала заднего вида, на этой сережке была выгравирована буква Д.
Я подкинула сережку на ладони и вернула ее в деревянную шкатулочку. Потом захлопнула чемодан и стала внимательно вглядываться в фотографию Натальи, которая лежала в папке с ее контрактом.
Кажется, одна из моих гипотез начинает подтверждаться… Но от этого не легче. Наоборот.
Пока я раздумывала, как мне построить дальнейший стиль общения с Марго, в дверь раздался тихий стук, а потом в проеме появилось лицо Стеллы.
— Вы закончили? — шепотом осведомилась она. — Младшая хозяйка вот-вот выйдет. Спрашивала, приехали ли вы. Когда узнала, что да, то засмеялась почему-то. Да так нехорошо как-то…
— Я уже все, — поднялась я с корточек и отряхнула руки. — Давайте спустимся вниз, у меня к вам есть пара вопросов. Получится?
— Да запросто, — заверила меня Стелла. — И по чашечке кофе пропустим.
— А что, разве Маргарите не пора на лекции? — удивилась я, посмотрев на часы.
— Сказала, что вы выходите с ней через двадцать минут, — ответила Стелла. — Поздновато, конечно, но мое дело маленькое…
Обещанный Стеллой кофе был отвратительным. Время в этом доме, судя по всему, экономили (деловые же люди!) и предпочитали обходиться «брауном» вместо благородной турки. Чай же, как я смогла заметить, пили исключительно из пакетиков, манкируя заварочным чайником.
— Вам не приходилось сталкиваться с Натальей? — спросила я, прихлебывая сладкую коричневую бурду из фарфоровой чашки.
— С чего бы? — пожала плечами Стелла. — Я тут всего недавно, по рекомендации друзей Евгении Александровны. Так что…
— И как же они тут все уживались? — спросила я, глядя прямо в глаза Стелле.
Она явно ожидала подобного вопроса. Лицо ее словно бы окаменело в дружелюбной гримасе, а губы, растянутые в улыбке, двигались как у механизма:
— Я же говорю вам — я не в курсе. Спросите у хозяйки, если вам интересно.
— Обязательно спрошу, — пообещала я. — И у хозяйки, и у Марго.
— Только не у Маргариты Васильевны! — схватив меня за руку, испуганно проговорила Стелла. — Она же ничего не знает!
В глазах Стеллы промелькнуло какое-то неуловимое выражение — смесь страха и любопытства. Я чувствовала, что она сгорает от желания кое-что мне рассказать и сдерживает себя из последних сил.
— А у кого же мне еще спрашивать? Хотя я и так знаю, что ваша хозяйка мне расскажет, — упрямо продолжала я. — Вы хотя бы фотографию Натальи видели? Вам она никого не напоминает?
— Напоминает, — с облегчением выдохнула Стелла. — Ну, раз вы все уже и так знаете, то мне ведь нет смысла молчать, верно?
— Конечно, — ободряюще кивнула я. — Ваша хозяйка, разумеется, ответит на мои вопросы, и ответит правдиво. Но ведь знаете, ее правда и настоящая правда — это две большие разницы, как говорят в Одессе. А вот ваша точка зрения — взгляд непредубежденного и незаинтересованного человека — может оказаться самой важной. Ведь со стороны виднее, что ни говори.
