Колян — подельник Остапчука в его темных делишках, это не вызывало сомнений. Еще Виталий Владимирович говорил о том, что теперь препятствий с оформлением бумаг не будет. При этом он акцентировал внимание на слове «теперь». Значит, раньше, когда была жива Мария Викентьевна, препятствия были. А сейчас, когда формально директором является сам Остапчук, никаких хлопот с поддельными документами быть не должно.
Очень интересно получается. Стало быть, все же моя версия оказалась верной, и Остапчук причастен к смерти Марии Крамер. Правда, доказательств его причастности у меня пока нет, но это временно. Если Виталий Владимирович хоть как-то замазан в организации убийства директора «Рубина», я докажу это. Переверну все вверх дном, но доказательства отыщу.
Я закурила следующую сигарету и снова задумалась. А что, если спросить совета у моих «косточек»? Что они скажут? Я достала магические двенадцатигранники и, зажав их в кулаке, мысленно задала вопрос. Потом разжала пальцы, и додекаэдры сами раскатились в разные стороны.
Выпавшая комбинация 17+6+30 означала: «Упорство — чудесная вещь: оно может сдвинуть такие горы, о которых вера и не смеет мечтать. Законным основанием упорства должна быть уверенность в себе».
Мне очень понравилось такое сочетание цифр, выдаваемое «косточками», оно придало мне сил и уверенности в правильности задуманных мной действий. Настроение у меня было вполне боевое, и я отправилась в кухню за очередной порцией кофе.
Не имея прямых доказательств вины Остапчука, я ничего не могла предъявить ему. Мне во что бы то ни стало необходимо было достать хоть какое-то подтверждение того, что Виталий Владимирович совершал противозаконные операции с недвижимостью.
Естественно, что ждать каких-либо признаний от самого Остапчука не приходилось, поэтому я решила поговорить с кем-нибудь, кто мог бы прояснить ситуацию. Таким человеком, на мой взгляд, мог явиться кто-то из сотрудников «Рубина». И мой выбор пал на секретаря — кто, как не секретарь, обладает самыми полными сведениями о сделках, совершаемых риелторами фирмы.
Я решила прямо сейчас отправиться в офис «Рубина», чтобы поговорить с секретаршей. Стрелки часов ползли к шести вечера — рабочий день подходил к концу. Лучшего времени встретиться с женщиной придумать было нельзя.
* * *
Я оставила машину за квартал от «Рубина», чтобы не привлекать внимание Остапчука. Пешком прошлась до угла дома, в котором располагался офис агентства, и увидела машину Виталия Владимировича, припаркованную неподалеку. Значит, Остапчук еще на месте, и это могло осложнить мне задачу, но я решила не отказываться от задуманного.
Устроившись на прежнем наблюдательном пункте, откуда я в прошлый раз следила за замом, я принялась ждать, когда из офиса выйдет секретарша. Чтобы не произошло осечки, я предварительно позвонила в контору и удостоверилась, что женщина все еще там. Надеюсь, у нее нормированный рабочий день, и она не станет задерживаться на работе дольше положенного.
На часах было без двух минут шесть, когда я увидела на крыльце ту самую секретаршу, с которой разговаривала сегодня. Женщина вышла не одна — с ней была ее коллега. Моя задача осложнилась, и я уже начала было придумывать варианты, как бы мне поговорить с секретаршей без свидетелей. Но проблема отпала сама собой: женщины спустились с крыльца и, постояв немного и поговорив о чем-то, разошлись в разные стороны. Проследив взглядом направление движения секретаря, я помчалась к своей машине.
Женщина уже поворачивала за угол, когда я догнала ее на машине. Притормозив возле нее, я приоткрыла дверцу и окликнула ее.
— Простите! Можно вас на минутку? — спросила я, высовываясь из окна.
— Меня? — женщина испуганно оглянулась.
— Да-да, вас, — кивнула я. — Вы не могли бы уделить мне несколько минут?
— А что вы хотели? — все еще боязливо оглядываясь по сторонам, спросила она.
— Давайте поговорим в машине, — сказала я. — Здесь не самое удачное место.
— А что случилось? — Женщина явно не хотела общаться со мной.
— Я из милиции, — достав из кармана «левые» корочки сотрудника правоохранительных органов, которые я держу про запас для подобных случаев, я продемонстрировала их секретарше. — Давайте я подвезу вас.
Без лишних слов женщина покорно села в машину.
— Где вы живете? — спросила я, поворачивая на дорогу и незаметно оглядываясь на дверь офиса. В этот момент я увидела, как на крыльцо вышел Виталий Владимирович с тем агентом, с которым я сегодня разговаривала. Но они были заняты разговором, и Остапчук, кажется, меня не заметил.
Я быстро вырулила из двора и вывела авто на дорогу.
— В Ленинском районе, — проговорила секретарша, отвечая на мой вопрос и все еще с опаской поглядывая на меня. — А что случилось?
— Давайте для начала познакомимся, — игнорируя ее вопрос, сказала я. — Как вас зовут?
— Анна, — робко произнесла женщина. — Анна Владимировна.
— Очень приятно. А меня — Татьяна Александровна, — представилась и я. — Анна Владимировна, я хотела поговорить с вами о вашем новом директоре. Я имею в виду Виталия Владимировича Остапчука.
Анна молчала, ожидая следующего вопроса.
— Вы давно работаете в «Рубине»?
— Да. Уже несколько лет. А что такое? Что-то случилось?
— Понимаете, мне нужна информация о некоторых сделках.
— Я ничего не знаю, — испуганно заговорила Анна Владимировна. — Я ведь всего лишь секретарь. Я не оформляю договоры…
— Но вы же обладаете кое-какой информацией относительно купленных или проданных через вашу фирму квартир, — не сдавалась я.
— Только самой поверхностной, — смущенно отвела глаза Анна.
— Скажите, а случалось так, что продавцами квартир являлись пожилые одинокие люди? — попыталась я сразу повернуть разговор в нужное мне русло.
— Ну да, — нехотя ответила Анна Владимировна. — А что в этом странного?
— Да нет, ничего странного. А «Рубин» занимался продажей квартир людей, которые могли бы вызвать подозрение? Вы же наверняка общались с продавцами?
— Что значит «люди, вызывающие подозрение»? — не поняла или сделала вид, что не поняла, Анна.
— Я имею в виду людей, которые страдают алкоголизмом, — прямо сказала я.
— Ну, у нас бывают разные продавцы. Ведь квартиры продают самые разные люди, — все еще не желала говорить со мной начистоту женщина.
— Но ведь часто случается, что агентства по недвижимости обманывают таких продавцов.
— Мы никого не обманываем! — запальчиво воскликнула Анна Владимировна. — На что вы намекаете? Я не понимаю! Что странного в том, если алкоголики продают свои квартиры? В конце концов, это их жилплощадь, и они имеют право делать с ней все, что пожелают. Да, я согласна с вами, что они, скорее всего, пропьют большую часть вырученных денег. Но, думаю, это никого, кроме них, не касается.
— Совершенно с вами согласна, — постаралась успокоить я разошедшуюся секретаршу. — А когда фирмой руководила Мария Викентьевна, случались подобные сделки?
— Ну да. Случались. И сейчас случаются. Что тут такого? Что же нам, по-вашему, отказывать всем одиноким старикам и пьяницам, желающим продать квартиры? Тогда мы просто останемся без работы.
— Ну, это вы утрируете, — покачала головой я. — Разве через вашу фирму оформляют только такие сделки? Разве нет обычных продавцов или покупателей?
— Есть, конечно, — смутилась Анна Владимировна. — Просто вы так говорите…
— Анна Владимировна, а вы не знаете таких людей, которые продали свои квартиры через вашу фирму и которые жили бы одни или были бы алкоголиками?
— Я не могу помнить всех наших клиентов, — произнесла женщина и отвернулась.
— Но ведь у вас есть такие данные?
— Конечно. Но я не могу предоставить их вам.
— Почему?
— Во-первых, именно у меня этой информации нет. А во-вторых, я думаю, что подобные сведения являются коммерческой тайной агентства, и мы не можем давать их всем подряд.
— Но я не «все подряд», — вкрадчиво начала я, прекрасно понимая, что заставить Анну Владимировну выдать мне сведения о проданных квартирах я не могу.
— И все же — нет! — настойчиво повторила женщина. — Если у правоохранительных органов возникли к нашей фирме какие-то вопросы по работе с клиентами, то вы вправе изъять всю документацию по сделкам на основании юридических санкций. Извините, я не очень разбираюсь в таких тонкостях…
«Слов-то каких понахваталась… — подумала я. — Такое впечатление, что она сама по уши завязла в противозаконных сделках. Надо будет проверить саму секретаршу».
— Да, вы правы, — понимая, что ничего более от Анны Владимировны мне добиться не удастся, сказала я. — Ну что ж… Вот мы и приехали, — я притормозила у дома, на который указала мне женщина. — Спасибо, что согласились побеседовать со мной. Думаю, нет необходимости предупреждать вас о том, что наш разговор строго конфиденциален и нет надобности оповещать о нем кого бы то ни было.
