— Да, вы правы, — понимая, что ничего более от Анны Владимировны мне добиться не удастся, сказала я. — Ну что ж… Вот мы и приехали, — я притормозила у дома, на который указала мне женщина. — Спасибо, что согласились побеседовать со мной. Думаю, нет необходимости предупреждать вас о том, что наш разговор строго конфиденциален и нет надобности оповещать о нем кого бы то ни было.
— Да, конечно, — ледяным тоном проговорила Анна Владимировна и открыла дверцу машины. — Спасибо, что подвезли. До свидания.
— До свидания, — задумчиво отозвалась я, провожая ее взглядом.
* * *
Разговор с Анной Владимировной прибавил мне вопросов и сомнений в том, что в «Рубине» все чисто. С одной стороны, я, конечно, могла понять секретаря. Во-первых, дела фирмы никого не касаются, а во-вторых, даже если секретарша и считала, что Остапчук поступает неправильно, то не могла рассказать мне об этом из страха потерять работу. Но Анна вела себя слишком уж откровенно. Мне стало ясно, что в фирме далеко не все гладко, и женщина об этом знает.
Я надеялась, что секретарша поможет мне прояснить некоторые моменты и найти доказательства противозаконных действий Виталия Владимировича, но она наотрез отказалась как-либо содействовать мне, и теперь передо мной стояла гораздо более сложная задача — нужно было раздобыть доказательства виновности Остапчука без помощи сотрудников агентства, а как это сделать, я пока не представляла.
Домой не хотелось, и я решила отправиться на берег Волги, чтобы подумать на досуге, как мне действовать дальше. Миновав пляж, все еще забитый отдыхающими, я проехала немного в сторону от Тарасова и оставила машину на обочине. Слева от меня на пригорке возвышался небольшой живописный лесок, а справа находилась Волга. Открыв в машине все дверцы, чтобы не было так душно, я закурила и задумалась. Нужно каким-то образом достать доказательства вины Остапчука, поскольку теперь я окончательно перестала сомневаться в том, что он причастен к смерти Марии Крамер. Вот только как достать эти самые доказательства?
Существовало, конечно, несколько способов. Можно было подкупить кого-то из сотрудников фирмы, чтобы получить нужную информацию. Однако здесь было несколько «но». Во-первых, если все работники «Рубина» будут вести себя так же, как Анна Владимировна, то мне там ловить нечего. А во-вторых, в данное время я была несколько стеснена в средствах, и тратить деньги на подкуп было бы неосмотрительно. Значит, придется избрать другой путь — самой попытаться добыть нужные сведения.
Все, что мне необходимо, находилось в офисе, в виде компьютерной информации либо в виде документов. Следовательно, мне придется тайно проникнуть в офис «Рубина» и найти все то, что могло бы помочь обвинить Остапчука. Я, разумеется, предполагала, что там не будет того, что мне нужно больше всего, то есть чистосердечного признания Виталия Владимировича в убийстве Марии Викентьевны. Но зато я могла обнаружить сведения о незаконных сделках с недвижимостью, а это уже было бы кое-что.
Имея на руках подобные документы, я бы изыскала способ заставить Остапчука признаться, то есть вынудила бы его рассказать все о смерти Марии Викентьевны путем элементарного шантажа. По крайней мере, иного выхода из сложившегося положения я не видела. Подумав еще немного, я приняла окончательное решение.
Сегодня же вечером, вернее, ночью необходимо раздобыть информацию. Действовать надо срочно: завтра ее в офисе «Рубина» может просто не быть. Еще неизвестно, как поступит Анна Владимировна. У меня, например, не было никаких гарантий того, что она завтра же утром не расскажет Остапчуку о нашем с ней разговоре. И тогда Виталий Владимирович, если он не окончательный идиот, быстренько уничтожит все доказательства своей противозаконной деятельности.
Решив так, я села за руль и вставила ключ в замок зажигания. Первым делом надо съездить домой подкрепиться и переодеться для предстоящей вылазки. Да и время еще не настолько позднее, чтобы можно было легко проникнуть в офис «Рубина» и остаться при этом незамеченной.
Оставив машину во дворе дома, я направилась к своему подъезду и удивилась: время еще не позднее, а во дворе почему-то нет привычных старушек на лавочках. И только потом вспомнила, что сегодня в девять часов по одному из центральных каналов начался столь широко разрекламированный концерт Анатолия Васкова, весьма любимого женщинами, особенно преклонного возраста. Наверное, все представительницы прекрасного пола в возрасте от десяти до семидесяти лет сейчас торчат перед своими телевизорами и млеют от томного тенора этого белокурого красавца. Вот только я — исключение.
Войдя в подъезд, я первым делом чуть не вляпалась в какую-то лужу неизвестного происхождения. Выругавшись, перешагнула через нее и стала подниматься по лестнице. С тех недавних пор, когда в нашем подъезде сломался кодовый замок на двери, в доме наступила полная разруха. Сразу же выкрутили все лампочки на этажах, да вот теперь еще стали гадить на лестничной площадке.
Преодолев первый лестничный пролет, я с сожалением обнаружила, что лифт не работает. «Одно к одному», — подумала я и, вздохнув, стала неторопливо подниматься пешком.
Между вторым и третьим этажом я услышала какой-то шорох, который еще больше разозлил меня. Вот, теперь еще и малолетки начали собираться в подъезде. Хорошо, если просто целуются, а то, может, наркоманы какие-нибудь решили заторчать…
Решив сейчас же разогнать всех с площадки третьего этажа, я изобразила на лице гневное выражение и решительно шагнула на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей к его площадке.
И тут случилось нечто для меня совершенно неожиданное. Как только я достигла площадки третьего этажа, сверху на меня со страшной силой что-то обрушилось. Повалив меня на грязный пол подъезда, это «что-то» начало молотить почем зря кулаками, не целясь никуда конкретно, но доставляя ощутимую боль.
От неожиданности я растерялась, но только на несколько секунд. Потом правой рукой нанесла удар, целясь в живот нападавшему. Кажется, удар получился немного смазанный, но цели все же достиг. Однако моего противника это не только не остановило, но, казалось, лишь разозлило еще больше. Надо отметить, что удары мужчина наносил хотя и беспорядочно, но весьма умело и сильно. От пары его хуков у меня помутилось в глазах, и я принялась бить его куда придется. Но мои удары, к сожалению, не достигали цели, а вот его попадали прямиком мне в лицо и в область живота.
Я попробовала закричать, но в тот же миг почувствовала, как сильные цепкие пальцы сдавили мое горло, и вместо истошного крика у меня получился лишь хрип. Потом горло сдавило еще сильнее, и я закашляла.
Противник тем не менее не отставал от меня, продолжая месить мое тело пудовыми кулаками. Я сопротивлялась, как могла, но наши силы были явно неравны, причем нападения я совершенно не ожидала и растерялась, так что инициатива оказалась целиком на стороне противника. И теперь мне оставалось только защищаться, чтобы по возможности уберечь лицо. Наносить удары было чрезвычайно сложно, но я все же умудрилась пару раз вмазать бугаю по печени и в пах.
Но, казалось, он был сделан из железа. Ни один из моих ударов не нанес ему существенного вреда. Не знаю, сколько бы еще продолжалась схватка, если бы где-то на верхнем этаже не открылась дверь. Это моментально заставило моего противника подскочить на месте, хотя он не забыл дать мне ногой по почкам.
Скорчившись от боли, я застонала, но все же попробовала найти в себе силы подняться. Понимая, что дать отпор я не смогу, я хотела хотя бы рассмотреть лицо нападавшего. Но он и это предусмотрел.
Когда я подняла глаза, то увидела лишь силуэт в черном с черной же маской на лице. Мужчина, бросив быстрый взгляд наверх, туда, откуда доносились какие-то звуки, тихо прошипел:
— Еще раз сунешься в «Рубин», тебе крышка. Это было всего лишь предупреждение, — и исчез, как привидение.
Я осталась лежать на полу, прижимая руки к ноющему животу. Хотя, кроме живота, ныло и все тело, трудно даже было сказать, где не болит… Возня на верхнем этаже вроде бы прекратилась, и я поблагодарила бога за это — совсем не хотелось представать перед соседями в таком плачевном состоянии.
С трудом поднявшись на ноги, я оперлась рукой о стену и попыталась сделать глубокий вдох. В груди заныло, но я почувствовала, что ребра целы. Это уже хорошо. Вот так, потихоньку, держась за стеночку, я добрела до своей квартиры, благополучно избежав встречи с кем бы то ни было из соседей.
Пока я открывала дверь ключом, слышала, как из соседней квартиры доносились звуки громко работающего телевизора. Естественно, там соловьем заливался Орфей российской эстрады — Толя Васков. Если бы не этот чертов певец, то, возможно, мне бы удалось избежать нападения в собственном подъезде. А мужик словно нарочно подгадал — ждал меня, зная, что все будут торчать перед телевизором. Ни во дворе никого не было, ни в подъезде. В другое время можно было бы опросить старушек у подъезда и составить хотя бы примерный словесный портрет этого подонка. А так…
