«Какое все-таки человек существо, к судьбе неблагодарное, – думал Миша, лежа на новом одеяле. – Еще месяц назад я хотел только еды и одеяла, и ничего, кроме одеяла. А теперь хочу квартиру, теплую постель, Люсю и завтраки по утрам. Потом захочу большой дом, машину и клумбу под окнами. Потом уважения и чтобы меня все называли Михаил Михайлович».
Он отвернулся к стене. Каморку заливал мягкий свет. Теперь это был не свет свечи, а лампа на солнечных батареях. Днем Миша выкладывал батарейку к ногам Владимира Ильича, солнечные панельки заряжали аккумулятор, и всю ночь у него потом светил свет, освещая лица Бхутто, Ганди и Тэтчер.
– Полина Ульяновна, – сказала Марина в трубку, – подготовьте мне список всех недостач. Кем обнаружено, когда обнаружено, цвет, размер, цена. К завтрашнему дню успеете?
– Я уже почти все сделала, – сообщила Полина Ульяновна, и в ее голосе зазвучали торжественные нотки. – Я так и думала, что вам понадобится такой список. Но еще не все готово.
Марина ощутила, что недооценивала бывшую коммунистическую функционерку, ныне соратника Геннадия Зюганова и члена КПРФ.
– Вы уже обнаружили какие-то закономерности?
– Кое-что интересное есть, – усмехнулась Полина Ульяновна. – Думаю, завтра я предоставлю вам всю необходимую информацию. Пока рано делать выводы.
– Давайте вы сегодня отдадите мне то, что у вас уже есть, – сказала Марина. – К слову, меня удивляет, что вам нужно так много времени на составление списка. Я считала, что для этого достаточно нажать на три кнопки на клавиатуре и включить принтер.
– Не все так просто, – уклончиво ответила Полина Ульяновна. – Лучше завтра.
– Конечно, лучше завтра. Потому что сегодня ты будешь отдыхать, – произнес Дима. – Беременные мамашки не должны работать до одиннадцати вечера. До завтра ничего не изменится.
– Хотелось бы мне в это верить, – сказала Марина.
– Сказку про космический корабль, – попросил сын.
– И про принцессу, – добавила дочка.
Айгуль улыбнулась и поправила детям одеяла.
– Жили-были две сестрички-принцессы, Элла и Кира. Обычные такие рядовые принцессы. У них был замок с садом и много платьев. И вот однажды под Новый год к ним прилетела фея в летающей тарелке. «Я специальная фея для принцесс, – сказала фея, – говорите, какие вам нужны подарки, я выполню ваши желания и полечу дальше, а то мне холодно».
– Я хочу мира во всем мире, – попросила Кира.
– Хорошо, исполнено, – произнесла фея и махнула волшебной палочкой.
– А я хочу себе твою летающую тарелку и твою волшебную палочку, – сказала Элла.
Фея страшно удивилась.
– Зачем тебе моя тарелка? Куда ты на ней полетишь? И как я доберусь до следующей принцессы? А без волшебной палочки я вообще перестану быть феей, – проговорила она.
– Ничего не знаю и не хочу знать, – ответила Элла. – Давай сюда свое летающее блюдце и свою сияющую палку!
Делать нечего, фея отдала Элле и блюдце, и палку. Она стояла на морозе и подпрыгивала в своих тоненьких золотых туфельках. А Элла гордо уселась в летающее блюдце и взяла в руки палочку.
– Ха-ха-ха! – сказала она. – Теперь я все могу!
Она сделала крутой вираж и улетела куда-то на север.
– Пойдем попьем чайку, – предложила Кира фее, – ты же мерзнешь.
– Да, – кивнула фея. – Давай чайку и чего-нибудь поесть.
– Мне очень жаль, что такое случилось, – сказала Кира, – я не думала, что сестра так поступит, у меня просто в голове не укладывается.
– Что ты, я рада, что она так поступила, – успокоила ее фея. – Сколько лет я работала на этой работе, пора и домой. Пусть теперь Элла твоя летает от принцессы к принцессе и исполняет пожелания. Летающая тарелка, кстати, уже требует ремонта, а палочка выполняет только пожелания клиенток, она узкоспециализированная.
– Что же теперь будет с Эллой? – испуганно спросила Кира.
– Так и будет работать новогодней феей, пока кто-то особо наглый не заберет у нее тарелку и палочку, – ответила экс-фея. – Это может затянуться на много лет. Когда твоя Элла потребовала у меня реквизит, я чуть с ума от радости не сошла. До сих пор не могу поверить своему счастью.
Так Элла стала новой новогодней феей для принцесс и долго-долго потом работала на этой работе, ей даже выделили новую улучшенную летающую тарелку. А потом тарелку и палочку у нее забрала еще одна принцесса, которая хотела стать всемогущей, и Элла вернулась домой.
Марина несколько раз перевернулась на кровати, пытаясь найти удобное положение. Живот мешал расположиться с комфортом. Наконец Марина закинула на Диму левую ногу, и ей стало хорошо.
– Ага, – сквозь сон сказал он, погладив ее коленку.
В комнате было свежо, и вскоре глаза Марины закрылись. Что-что, а поспать она любила.
Марина открыла глаза в туалете.
«Это какой-то ужас! – подумала она во сне. – Сколько этот туалет будет мне сниться? Когда закончится это экзистенциальное безобразие?»
Она огляделась. Ничего подозрительного. Посмотрела вверх, а потом заглянула в унитаз, ожидая увидеть там знакомую гадюку, но вода была чистой и прозрачной. Ничего.
– Может, на этот раз все о’кей? – спросила сама себя Марина и села на стульчак. – Ой, – сказала она секунду спустя, потому что ее филейная часть намертво приклеилась к сиденью.
Она попыталась встать, но стульчак не отрывался.
«Какой идиот намазал его клеем?» – подумала Марина, пытаясь отодрать от плоти белый пластик.
Ее кожа начала гореть и чесаться.
– Э, да тут не только клей, но и контактный яд, – поняла Марина. – Помогите! – закричала она секунду спустя, поняв, что не может освободиться.
– Что стряслось? – сонно спросил Дима, раскрывая глаза и приподнимаясь на локте. – Неужели опять сон про нехороший туалет?
– Угу, – сказала Марина и на всякий случай потрогала пятую точку, но там не обнаружилось ничего подозрительного.
Таня прошла мимо консьержки, проводившей ее долгим взглядом, и нажала на кнопку лифта. Ее родители жили на девятнадцатом этаже многоэтажки, откуда была видна половина города. Несколько минут Таня не решалась нажать на звонок, потом вспомнила об испорченных вещах, переполненном мусорном ведре и вечной яичнице на ужин и нажала на звонок. Дверь открылась почти мгновенно. На пороге стояла ее бабушка. Бабушку Таня боялась больше всего: с холодными глазами, твердой линией подбородка и плотно поджатыми губами, она всегда была сурова и невозмутима. От нее невозможно было ожидать сочувствия, она всегда и во всем считала себя правой.
– Явилась, – сказала бабушка, – на кого ты похожа?
На ее лице отразилось презрение. Тане идея прийти домой сразу перестала казаться хорошей. Бабушка с плохо сдерживаемой гадливостью посмотрела на пирсинг в брови и носу внучки. В прихожую вошла мать. У нее были такие же холодные глаза, как и у бабушки.
– Вернулась? Поняла, что сама ни на что не годна? – спросила ее мама. – Иди ужинать и ложись спать. Завтра мы с тобой поговорим.
Таня продолжала стоять на пороге.
– Ну? – произнесла бабушка. – Ты чего стоишь?
Таня зашла.
«Где бы найти такого мужчину, чтобы не готовить и не убирать и с родителями не жить», – думала она, снимая обувь.
Мать и бабушка следили за ней холодными рыбьими глазами.
Инна Сергеевна позвонила Марине рано утром.
– Да, – сонно сказала Марина, измученная сном про липнущую к попе седушку.
– Марина Владимировна, у нас ЧП, – сдержанно произнесла Инна Сергеевна, – магазин на ночь не был поставлен на сигнализацию. Более того. Он заперт изнутри. В дверях торчит ключ. Мне только что звонил Артем, он уже пришел на работу, но не может попасть внутрь. Я еду в магазин, стою в пробке, буду минут через сорок.
– Едем, – коротко ответила Марина и отключилась.
– Это Инна Сергеевна, – сказала она мужу, – в магазине произошло что-то странное. Он заперт изнутри и не поставлен на сигнализацию.
– Кто там оставался вечером? – тут же спросил Дима. – Кто-то заперся и все еще сейчас там находится?
У Марины появились нехорошие предчувствия.
– Поехали туда, – произнесла она.
Перед магазином стояли семь человек: Инна Сергеевна, в которой не было ее привычного лоска, Лариса с круглыми и любопытными глазами, а также Люся, которой позвонила Инна Сергеевна. Миша курил сигарету, Айгуль разговаривала с кем-то по телефону, Артем заглядывал через стекло в магазин, приподнимаясь на цыпочки. Таня, в брови, в языке и в носу у которой не было привычного пирсинга, стояла в сторонке. Помня ее вчерашнюю «откровенность», от нее все старались держаться подальше.
– Кроме Полины Ульяновны некому, – сказала Инна Сергеевна. – Но почему она осталась вечером в магазине? Артем же должен был все закрыть и поставить на сигнализацию?
Теперь, когда возникла нештатная ситуация, было видно, что она не столь молодая и юная, какой изо всех сил пыталась казаться.
