— Маркиз Пальборо, — задумчиво проговорил мистер Джарвис, — и без гроша в кармане! Гм!
Он помчался домой кратчайшим путем, прошел в библиотеку и стал рыться в газетах.
«Служит в конторе мистера Лейзера, известного агента страхового дела», — он присвистнул.
Во время войны не раз случалось, что ему почему-либо было неудобным заключать контракты на свое имя. Лейзер за полпроцента комиссионных не раз выступал подставным лицом в сделках Джарвиса и был ему многим обязан.
Мистер Джарвис тотчас позвонил в Лондон.
— Да, он здесь, — сообщил Лейзер, понижая голос, — он в соседней комнате, мистер Джарвис.
— Что он из себя представляет?
— О, он — ничего! Он — как следует быть…
— Молодой?
— О, да!
— Женат?
— Нет, ей-Богу, нет!
Мистер Джарвис глубоко задумался.
— Не смогли бы вы прислать его сюда на несколько дней, Лейзер?
— Конечно, — ответил тот, прикидывая. — Я пошлю его по делам страхования.
— Отлично, пришлите его сегодня же! И слушайте, Лейзер, вы можете рассказать ему целую историю обо мне, о моих капиталах и о том, сколько я стою… Понимаете?
— Конечно, — ответил Лейзер, недоумевая.
— Двести тысяч фунтов для моего зятя.
— О! — воскликнул Лейзер. — Я понимаю!
— И пять процентов комиссионных тому, кто провернет это дело, э?..
— Я вас понял, мистер Джарвис… Да, да, я понимаю! Я отправлю его, если не сегодня, то завтра наверное!
Мистер Джарвис повесил трубку. Он заложил фундамент — миллионы, а завершить остальное должно «обаяние». Особенно большая ответственность возлагалась на «обаяние».
Он просмотрел утреннюю прессу.
— Он даже оратор, вдобавок ко всему, — удовлетворенно хмыкнул он, потирая руки.
В это время Чика беспокоило здоровье Сэмюэля.
Вчера вечером Чик никак не смог его успокоить.
Гвенда и миссис Фиббс долго совещались между собой, обнаружив маленькие красные пятнышки на грудке Сэма, после чего был приглашен доктор. Он явился и изрек коротко и ясно: «Корь!».
Гвенда узнала эту новость, вернувшись из театра.
— Не нанять ли сиделку? — спросил Чик.
— Глупости! — Это практичная миссис Фиббс вошла в комнату как раз вовремя, чтобы дать ответ. — Зачем вам понадобилась сиделка?
На второй день болезни Сэмюэля Чик завтракал с Гвендой на Стренде.
— Я отправляюсь в Глостершир, — объявил ей Чик, — и буду отсутствовать дня два или три.
На ее вопрос о цели этой поездки он ответил со всей обстоятельностью:
— Один из наших клиентов желает ознакомиться с деталями нового вида страхования, введенного недавно страховым обществом «Лондон — Нью-Йорк — Париж», и мистер Лейзер желает, чтобы я поехал к нему и рассказал все, что надо…
— И на это требуется два или три дня, Чик? — спросила Гвенда, подумав о мистере Лейзере. — Кто этот человек?
— Это джентльмен, сделавший большие деньги на военных поставках. Очень щедрый человек.
— Кто это вам сказал?
— Мистер Лейзер. В самом деле, этот мистер Джарвис положил в банк на имя своего будущего зятя двести тысяч фунтов!
— Вот как! — проговорила Гвенда. — А кто его зять?
— Не знаю, — ответил Чик, покачав головой. — Думаю, что очень счастливый парень, если, конечно, девушка хороша.
Гвенда взглянула на него с любопытством.
— Предположим, а если эта девушка вовсе не хороша, Чик?
— Она должна быть хороша, иначе он не захотел бы на ней жениться!
Гвенда повертела обручальное кольцо на своем пальце.
— Хотелось бы мне знать, какими качествами должна, по вашему мнению, обладать девушка для этого? — спросила она лукаво.
— Какими? — Чик медлил с ответом. — Ну… например, если она похожа на вас, Гвенда, если она миловидна, и если у нее добрый нрав…
— Итак, дорогой Пальборо, — напутствовал его Лейзер, — надеюсь, вы отлично проведете время у моего старого приятеля Джарвиса. Что это за человек, Пальборо! — продолжал он в каком-то экстазе. — Какой хозяин! Какой щедрый и благородный друг! Двести тысяч фунтов своему зятю, а?
— Надеюсь, что он заслуживает этого, — ответил Чик.
— О, я в этом убежден! Подумайте, ведь это миллион долларов! Десять миллионов франков по нынешнему курсу! Десять тысяч фунтов годового дохода, считая из пяти процентов годовых! Все это — зятю!
— Как его зовут? — поинтересовался заинтересованный Чик.
Мистер Лейзер кашлянул.
— Собственно говоря, я не знаю, есть ли у него зять. Я даже не знаю, помолвлена ли с кем-нибудь мисс Джарвис. Но какая это удивительная девушка! Какие глаза! Какая прелестная маленькая фигурка!..
Мистер Лейзер никогда не видел Минни, иначе ему пришлось бы как-нибудь обойти эту щекотливую тему.
— Она, должно быть, очень хороша собой, — заметил Чик. — Надо будет застраховать и ее…
Мистер Джарвис оказал честь, встретив его на станции. Но эта честь была единственной и последней.
Мистер Джарвис принадлежал к тому сорту людей, которые не считают целесообразным признавать кого-либо стоящим выше себя.
— Мы не сделали для вас никаких приготовлений, старина, — сообщил он, — и вам придется валяться кое-как.
— Не беспокойтесь, — ответил Чик, воображая себя лежащим в конюшне. — Я думал, что мистер Лейзер сообщил вам о моем приезде…
— Ну да, он мне говорил, что вы приедете… Что вы думаете об этом автомобиле, а?
Они только что вышли из здания вокзала, перед которым стояло несколько машин.
— Мне он нравится, — отвечал Чик. — Правда, «форд» многим не нравится…
— Совсем не этот! — грубо перебил Джарвис. — Другой, самый большой! Одно шасси стоило свыше трех тысяч!
Чик издал звук, который должен был выразить восторг и удивление.
— Я хочу, чтобы вы познакомились с моей дочерью, — решительно заявил мистер Джарвис, когда они уселись в лимузин. — Она очень милая девушка.
— Мне говорили об этом, — вежливо ответил Чик. — И уже помолвлена. Я поздравляю вас, мистер Джарвис!
Джарвис вопросительно посмотрел на него, а Чик продолжал:
— Быть может, это не совсем подходящий момент для того, чтобы затрагивать такую тему, когда молодая леди стоит, так сказать, на пороге своей новой жизни, — не найдете ли вы предусмотрительным, ради нее самой, оформить на ее имя страховой полис? Есть один вид страхования, который я мог бы порекомендовать вам. — Он порылся в карманах. — Он страхует против болезни, несчастных случаев и смерти. Этот вид страхования имеет еще и то преимущество, что распространяется на всю жизнь первого ребенка вплоть до девятилетнего возраста!
— О! — пробормотал мистер Джарвис, приходя в себя от изумления. — С чего это вы взяли, что моя дочь помолвлена?
— Я так понял, — смущенно пробормотал Чик. — Я очень сожалею, если выдал секрет мистера Лейзера…
— Это может быть только моим секретом, и никого другого, — отрезал Джарвис.
— Вы правы, мистер Джарвис.
— Она очень, очень милая девушка, моя дочь…
— Да, мне говорили. Очень хорошенькая, если будет позволено так выразиться. Это должно быть приятно, мистер Джарвис, быть отцом красивой дочери…
— Ну… с первого взгляда вы не назовете ее красивой, — заметил мистер Джарвис. — Правда, первый взгляд бывает ошибочным, что делать… Но у нее есть то, что я назову «обаянием».
— А! — неопределенно произнес Чик.
— И обаяние лучше, чем красота.
— Уверен в этом, сэр, — вежливо согласился Чик. — Ведь большинство красивых людей вместе с тем и обаятельны, не правда ли?
— Что нужно для нашей страны, — рассуждал мистер Джарвис, — так это союзы между сильными и здоровыми дочерьми народа и сыновьями гордой, но истощенной аристократии!
— Вы совершенно правы, — согласился Чик серьезно. — Я сам скорее демократ, мистер Джарвис, и в глубине души никогда не признавал аристократию, за исключением аристократии ума и таланта. Я часто думал, когда бывал в сельской местности: как жалко, что все эти прекрасные девушки обречены на жизнь в маленьких деревушках, не имея возможности…
— Я говорю вовсе не о прекрасных девушках, живущих в деревне, — перебил его Джарвис. — Я говорю о моей дочери!
Чик вежливо улыбнулся.
— Ваша шутка, мистер Джарвис, напомнила мне снова о том, что я взял с собой все те схемы и проспекты, с которыми вы желали познакомиться. Мистер Лейзер полагает, что форма «А» полиса, только что выпущенного обществом «Лондон — Нью-Йорк — Париж», как раз подходит для вашего случая.
— Я не желаю говорить о страховании. Меня интересует обсуждение вопроса о браках между аристократией и тем, кого я назову богатым, очень богатым, — сказал он с ударением, — средним классом. Я намерен дать двести тысяч фунтов тому молодому джентльмену, который женится на моей дочери. Как вы это находите?
— Я думаю, что вы очень великодушны, — заметил Чик убежденно. — Это чрезвычайно щедрый дар! Но вы, конечно, хорошо знаете своего зятя. Я убежден, что вы бы не стали рисковать, давая все эти деньги в руки какого-нибудь расточителя. Мне бы хотелось с ним познакомиться.
