Ознакомительная версия.
Я гнал машину и не мог, просто физически не мог сбавить скорость, совсем как до этого не мог оторваться от заката. Движение – эта бешеная гонка – помогало мне уцепиться за те невероятные слова, которые я услышал по телефону, и не сойти с ума.
Страшный грохот, визг тормозов, человеческий крик и звон разбившегося стекла вывели меня из этого транса скорости.
Мокрый, закатного цвета асфальт был усыпан осколками. Безжизненное лицо девушки, лежащей на усыпанном стеклами асфальте, было тоже окрашено в закатный цвет.
Полина. Полина Лаврова. Теперь я все вспомнил.
По странному – смешному, мучительно смешному, потому что в тот момент я был в самой настоящей истерике, – стечению обстоятельств ее привезли в ту же больницу, где лежал мой отец. Почему я ни разу ее не навестил?
Потому что…
Гудение мотора и скрип шин в третий раз – и уже окончательно – вывели меня из транса, из транса воспоминаний, не позволив дойти до конца. Оборачиваясь, я зажмурился, боясь натолкнуться на отраженный в зеркале закат, на усыпанный стеклами в закатный цвет окрашенный асфальт. Но ничего страшного не произошло. Машина, затормозившая возле меня, была очень знакомой, но совершенно целой, обыкновенной, не пострадавшей ни в одной аварии. Из машины вышел вполне живой и здоровый человек, Беляев Семен Александрович, мой пропавший адвокат.
– Здравствуйте, Максим! – Он протянул мне руку. – Куда направляетесь в такую рань?
– Да так, прогуливаюсь, – не захотел я вдаваться в подробности.
– Дело хорошее! – весело согласился Семен Александрович. – Хотите, я вас подвезу?
– Да нет, не стоит, здесь недалеко, я ведь уже почти дома.
– Ну это как сказать! – Адвокат слегка нахмурился. – Садитесь! – Он взял меня под руку и настойчиво потянул к машине. – Есть одно небольшое дельце. Но вы не волнуйтесь, это ненадолго.
Я сел на переднее сиденье и вдруг понял, что в этой машине уже ездил. Причем много раз, а не только когда возвращался из тюрьмы на свободу. Все ощущения были знакомы: запахи, скрип дверцы, да и сам воздух был каким-то родным, моим собственным. Я просунул руку за сиденье, чтобы проверить одну мысль, которая меня ужасно взволновала.
– Пристегиваться не обязательно! – почти прикрикнул на меня Беляев и тут же смягчил свою грубость улыбкой. – Дороги сейчас абсолютно пустынны.
Но я успел нащупать этот предмет – маленький ламинированный кусочек картона. Незаметно достал, слегка приоткрыв ладонь, заглянул… Да, это была она – визитка Беляева, которую он мне дал… Не помню когда.
– Что вы на это скажете? – спросил я его уличающим тоном.
Адвокат, едва взглянув, поморщился:
– Ну да, это ваша машина. Если вы это имеете в виду.
– Это. Но почему?
– Вы дали мне на нее доверенность, – недовольно проговорил он. – Неужели забыли? В моей сел аккумулятор, и мы с вами договорились.
– Не помню, – почти грубо ответил я и отвернулся.
За окном мелькали дома и деревья, и с каждым кварталом все быстрее и быстрее.
– Потише! – прикрикнул я на него совсем уж грубо, но адвокат не удосужил ответом. – Нельзя ли ехать помедленнее? – попросил я, сдерживая злость, и повернулся к нему.
Никакого Беляева Семена Александровича, моего адвоката, в машине не было. За рулем сидел и гнал во всю мощь человек, которого я убил.
– Ты вспомнил не ту аварию, – проговорил он своим печально-проникновенным голосом. – Та почти и не имела никакого значения. По обыкновению, ты все перепутал.
Ужас и ярость накатили с такой силой, что потемнело в глазах.
– Какого черта, – заорал я на него, – ты делаешь здесь?!
– Ты должен пройти весь путь до конца и вернуться, – не замечая моей ярости, спокойно, тихо и печально сказал он. – Вернуться ко мне.
– Кто ты такой? Почему бы тебе просто не рассказать, кто ты такой и за что я тебя убил? К чему устраивать весь этот спектакль? К чему так мучить?
– Точно так же, как ты, я ничего не помню. Я не знаю, кто я такой и за что ты меня убил. Мелькают какие-то фрагменты воспоминаний – и только. Точно так же, как у тебя.
– Но ты ведь знал, что авария, которую я вспомнил, – не та авария.
– Потому что ты сам это вспомнил, – все так же печально проговорил он и еще прибавил скорости. Деревья и дома за окном практически слились в непрерывную линию.
– Куда мы едем сейчас? – нервно выкрикнул я, хватаясь двумя руками за сиденье, чтобы не повалиться вперед.
– К той, первой, аварии. С которой все, собственно, и началось. Греция была позже.
– Останови! Я не хочу! Выпусти меня отсюда!..
Но тут прогремел взрыв, и я, обезумев от ужаса, сам погнал его вперед:
– Быстрее! Пожалуйста, умоляю, быстрее!
Но мой своевольный водитель, наоборот, сбавил скорость – деревья и дома замедлили бег, и я ясно различил здание библиотеки, где работала Татьяна, моя невеста. А еще через секунду увидел ее саму – она перебегала дорогу.
Столкновение я ощутил всем своим телом. Голова ударилась о лобовое стекло и взорвалась болью.
– Ты был тогда за рулем! – закричал я, проваливаясь в глубокий обморок – в темноту, тишину и покой. В пустоту и полное забвение. В долгожданную смерть.
Но смерть моя оказалась слишком короткой. Я не успел насладиться покоем. Тусклый свет горящего где-то над моей головой бра постепенно высветил предметы бытия: шкаф, кресло, стол. Я лежал на спине на какой-то ворсистой поверхности – на ковре? на полу? на диване? Пустая зеркальная рама смотрела на меня укоризненным взглядом ослепленной жертвы. За окном шумит дождь… Нет, это волны ударяются о берег. Шторм начался еще днем. За аварией следовала Греция. Но что предшествовало аварии?
Я стоял у окна и смотрел на закат, нарисованный Катей…
Нет, это была другая авария, не связанная с тем, почему я его убил.
Хорошо бы найти в себе силы, подняться и отыскать Татьяну.
Я сделал над собой невероятное усилие, рванул свое тело – и провалился в новый обморок: вернулся в реальность.
Мотор машины ровно гудел, дома и деревья за окном бежали навстречу умеренно быстро – Беляев Семен Александрович был дисциплинированным водителем и никогда не превысил бы в неположенном месте скорость. Одно было странно: наша поездка началась ранним утром, а теперь в разгаре был уже день. Улицы заполонены прохожими, на дорогах густой поток машин.
– Почему мы так долго едем? – испуганно спросил я своего адвоката.
– Пробки, – коротко и равнодушно бросил он. – А впрочем, вот мы уже и приехали.
Семен Александрович остановил машину, толкнул дверцу и радостно произнес:
– Вот и все, моя миссия закончилась. Выходите.
Я по инерции вышел, смутно припоминая, что нечто подобное уже было. Огляделся, куда он меня привез, со все нарастающей тревогой. Ну так и есть! Парк. Мой парк, где… Неужели все повторится?
Беляев захлопнул дверцу и резко взял с места, оставив меня на перепутье повторений.
Я медленно, словно не по своей воле – да так оно, по существу, и было! – вошел в парк. Хотел сесть на третью скамейку от входа, но она оказалась занята. Это немного сбило меня с толку, но и почему-то – я не мог бы объяснить почему – успокоило. Пошел по дорожке, надеясь и боясь услышать звуки оркестра. Долго шел, но даже флейты еще не услышал. Неужели оркестра не было, не пришли музыканты сегодня в парк? Но все скамейки были заняты, ни одной свободной. Мне просто необходимо было куда-то сесть – я так устал за это невозможное утро!
Площадка, где обычно играл оркестр, оказалась пуста. Они действительно не пришли. Я впервые за утро смог вздохнуть с облегчением: повторение либо может быть полным, либо оно вообще не может осуществиться. Найти бы еще свободное место. Ноги просто отказываются больше удерживать мое неподъемное тело.
Свободной скамейки мне найти так и не удалось, но, когда проходил мимо террасы летнего кафе, на глаза мне попался соблазнительно пустой столик в углу с четырьмя абсолютно свободными стульями. Я прошел на террасу и с наслаждением плюхнулся на один из стульев. Я понимал, что устал, но только тут в полной мере ощутил, до какой же степени измотан. Откинулся на спинку, прикрыл глаза и тут же стал проваливаться в сон. Блаженный, желанный сон утомленного человека. И какой-то прекрасный образ стал проявляться… Но его грубо разбили.
– Максим! – обрадованно заговорил знакомый женский голос у меня над головой. – Как хорошо, что я вас здесь встретила!
Открыл глаза, поднял голову – и, конечно, увидел Полину. Она была чем-то сильно взволнована и, кажется, действительно была рада нашей встрече.
– У меня для вас очень важные новости, – в возбуждении проговорила она, усаживаясь на стул напротив. – Не знаю, правда, хорошие или плохие. Но сначала я бы хотела все-таки уточнить, когда в последний раз вы виделись с адвокатом Беляевым?
Ознакомительная версия.
