* Внезапное озарение (франц.)
- Может, пора перейти к делу? - проворчал Кремер.
И Вулф перешел.
- В книге Хогбена сказано, что более двух тысяч лет тому назад в Индии существовал так называемый "спичечный" способ записи цифр - три горизонтальные линии означали тройку; две - двойку и так далее. Способ, конечно, примитивный, но в нем таились значительно большие возможности, нежели в системах, применявшихся древними евреями, греками и римлянами. В начале прошлого тысячелетия какой-то гениальный индус еще более его усовершенствовал, добавив к горизонтальным линиям диагональные, что позволило безошибочно читать каждую цифру.
Он указал на лежащие на столе карандаши.
- Пять карандашей в левом ряду сложены именно так, как индусы обозначали число "три", а три карандаша в правом обозначают "два". Эти индийские символы являются большим вкладом в историю систем записи цифр. Вы легко можете заметить, что современное начертание цифр "три" и "два" непосредственно заимствовано у древних индусов.
Несколько человек подошли посмотреть, и Вулф вежливо дождался, когда они вернутся на свои места.
- Итак, поскольку Хеллер был математиком, а эти символы были среди математиков широко известны, я предположил, что в его послании содержались цифры "три" и "два". Однако следовало учесть, что и ластик являлся частью сообщения. Установить его роль оказалось несложным. Обычно для обозначения умножения математики используют точку, то есть пишут не 4х6, как это делаем мы, а 4*6. Этот прием настолько распространен, что Хогбен использует его в своей книге без пояснений. Таким образом я решил, что, если ластик обозначал точку, сообщение расшифровывалось как "3*2", то есть "шесть".
Вулф пожевал губами и покачал головой.
- Это была непростительная глупость. Семь часов кряду я блуждал в потемках, пытаясь с помощью числа "шесть" определить причастность одного из вас к преступлению, или даже к двум преступлениям сразу. В разговорах с каждым из вас с завидным постоянством всплывало число "шесть", но это не давало ни малейшей зацепки. К трем часам ночи я так и не сдвинулся с мертвой точки. Даже не знаю, как долго я бы еще находился в плену этого позорного заблуждения, если бы не прозрение, виновником которого стал мистер Буш, упомянувший о лошади по кличке Ноль.
Вулф воздел ладонь к потолку.
- Ну разумеется, - Ноль! Только безмозглый тупица мог предположить, что точка в послании Хеллера означала знак умножения! Ведь это современный символ. Числа "три" и "два" были написаны по-древнеиндийски, значит, и точку следовало трактовать как-то аналогично. Да, я допустил непростительную ошибку. Индусы действительно использовали точку, и, как отмечено в книге Хогбена, это было одной из самых великолепных и образных находок во всей истории записи чисел.
Положим, вы решили, как обозначить "три" и "два". Но как вы будете различать числа "тридцать два", "триста два", "три тысячи два"?.. Эта проблема оказалась одной из сложнейших, и ни греки, ни римляне, при всем их величии, не смогли с ней справиться. Но двадцать веков назад ее разрешил один гениальный индус. Он понял, что весь смысл заключался в позиции, которую занимала та или иная цифра. И сегодня мы ставим ноль точно так же, как когда-то его ставил он. Только вместо нуля он использовал точку. Таким образом в ранней индийской системе счисления точка служила для тех же целей, что и ноль в наши дни.
Значит, сообщение Хеллера следовало расшифровывать не как "трижды два", то есть шесть, а как "три-ноль-два", то есть "триста два".
Сьюзен Матуро вздрогнула, подняла голову и издала негромкий стон. Вулф задержал на ней взгляд.
- Да, мисс Матуро. Именно триста два человека погибли месяц назад при взрыве в больнице Монтроуз. Вы упомянули эту цифру в разговоре со мной, но даже если бы вы ее не назвали, она бы все равно всплыла. Ведь каждый из нас читает газеты, и я, разумеется, не исключение.
- Но неужели... - пролепетала она, не сводя с него глаз. - Неужели вы считаете, что здесь есть какая-то связь?
- Я начал разрабатывать свою гипотезу. Все вы снабдили Хеллера информацией для его формул. Я предположил, что, исходя из этой информации, он заподозрил одного из вас в совершении серьезного преступления, и цифра "триста два" в его послании означала, что этим преступлением был террористический акт в больнице Монтроуз, в результате которого погибло триста два человека. И один из вас повинен в его совершении.
В комнате воцарилась напряженная, почти физически ощутимая тишина. Многие из присутствовавших в кабинете полицейских, несомненно, принимали участие в расследовании взрыва в больнице Монтроуз. Кремер сидел, сжав кулаки. Пэрли Стеббинс вынул из кобуры свой пистолет и положил его на колени, подавшись вперед, чтобы лучше видеть всю шестерку.
- Итак, - продолжал Вулф, - своим сообщением Хеллер указывал не на личность убийцы, не на преступника, совершившего злодеяние в больнице, а на само преступление. Он сделал это на удивление оригинально и, если можно так выразиться, остроумно, что, принимая во внимание ситуацию, в которой он находился, заслуживает глубокого уважения и восхищения. Я беру назад все нелестные слова, когда-либо сказанные мною в его адрес.
Наиболее естественным было бы сконцентрировать внимание на мисс Матуро, которая работала в больнице Монтроуз в момент катастрофы, но мне все же хотелось бы кое-что уточнить. Я обращаюсь к каждому из вас: посещали ли вы когда-либо больницу Монтроуз, и были ли как-либо связаны с самой больницей или с ее персоналом? Прошу отвечать откровенно.
Его взгляд пробежал по шестерке свидетелей.
- Миссис Тиллотсон?
- Нет, - еле слышно ответила та.
- Пожалуйста, громче.
- Нет!
Мистер Эннис?
- Я не был там. Никогда.
- Вас, мисс Матуро, мы, пожалуй, пропустим. Мистер Буш?
- Я никогда не был в этой больнице.
- Вы ответили только на первую часть вопроса. Ответьте, пожалуйста, на весь.
- Отвечаю: нет, шеф.
- Мисс Эбби?
- Я была там однажды, примерно два года назад. Я навещала подругу, которая там лежала. - Она облизала губы кончиком языка. - А больше я никак не была связана ни с этой больницей, ни с персоналом.
- Ясно. Мистер Уинслоу?
- Мой ответ "нет". Категорическое "нет"
- Хорошо. - Вулф отнюдь не выглядел растерянным. - Мистер Кремер, обратился он, - если среди этих шести человек находится тот, кто не только убил Лео Хеллера, но и подложил бомбу в больницу, надеюсь, вы позаботитесь о том, чтобы исключить всякий риск упустить его? У меня есть одно предложение.
- Я вас слушаю, - прохрипел Кремер.
- Задержите всех этих людей в качестве подозреваемых и, если возможно, без права освобождения под залог. Немедленно разыщите всех, кого только можно, из бывшего персонала больницы. Возможно, человек десять смогли уцелеть, и еще десять и тот день не работали. Соберите их всех, не пожалейте сил. Покажите им этих людей и спросите, видели ли они кого-либо из них. Одновременно вы, конечно же, будете проверять мисс Матуро, но вы только что слышали отрицательные ответы остальных пяти свидетелей, и если вам удастся получить убедительное доказательство того, что один из них лгал, надеюсь, мои дальнейшие инструкции вам не понадобятся Я сожалею...
- Подождите!
Все взгляды скрестились в одной точке. И ею был Джек Эннис, изобретатель. Его тонкие бесцветные губы дрожали, один угол рта вздернулся кверху, но выражение его глаз не оставляло сомнения в том, что улыбаться он не собирался.
- Я ответил не совсем точно, - сказал он.
Вулф чуть шире раскрыл глаза.
- Тогда уточните свой ответ, мистер Эннис.
- Я имел в виду, что не посещал больницы Монтроуз в качестве пациента. Я не заводил отношений с персоналом. Я лишь пытался установить деловые контакты и хотел предложить им испытать мои рентгеновский генератор. Я вел переговоры с тремя врачами. Один был, похоже, согласен пойти мне навстречу, но двое других возражали.
- Когда это было?
- Я приходил туда трижды, два раза в декабре и один раз в январе.
- Но ведь вы же говорили, что с этим генератором у вас что-то не ладилось?
- Да, он далек от совершенства, но он работал, и был лучше тех, которые использовались в больнице. Я не сомневался, что смогу успешно внедрить свою установку, и доктор Хэсли - один из троих - сперва меня даже поддерживал, но двум другим удалось его переубедить. Они категорически возражали, а один так даже заявил... он...
Эннис замолк. Казалось, силы его иссякли.
- Заявил что, мистер Эннис? - переспросил Вулф.
- Он не желал понимать меня! Он меня сразу невзлюбил!
- Да, такое случается. Ведь люди бывают разные, А вот, положим, бомбу вам изобретать никогда не доводилось?
- Бомбу? - Губы Энниса пришли в движение, и я чуть было не подумал, что он пытается улыбнуться. - Зачем мне было изобретать бомбу?
- Откуда мне знать. Изобретатели изобретают много разных вещей. Если вы никогда не пытались изготовить бомбу, то, разумеется, в вашей лаборатории не найдут необходимых для этого компонентов - например, взрывчатых веществ. А сейчас я хотел бы представить на ваш суд гипотезу, которая кажется мне весьма разумной. Желая отомстить за обиду, нанесенную вам в больнице возможно, обиду исключительно мнимую, - вы подбросили туда бомбу. Среди данных, которыми вы снабдили Хеллера, видимо, присутствовали такие, которые заставили его заподозрить вас в совершении этого преступления. Затем он, вероятно, каким-то образом обнаружил перед вами свои подозрения, и этим утром вы явились к нему с оружием, будучи готовым к решительным действиям в случае, если ваши опасения подтвердятся. В вестибюле вы столкнулись с моим помощником, мистером Гудвином, после чего отправились в кабинет к Хеллеру спросить, был ли приглашен мистер Гудвин специально для встречи с вами. Ответы Хеллера, видимо, заставили вас переполошиться, вы вытащили пистолет и...
