делали, когда были в комнате?
– Сидели над книжками и тетрадками, обсуждали доклады или рефераты.
– Подозрительных разговоров не слышали? Возможно, о парнях или побеге.
– Ничего такого.
– Когда она не пришла домой, почему не обратились в полицию?
– Да я даже и не знаю, если честно. Мы же не были подругами. Мало ли куда она могла уехать. Кто-то сказал, что она бросила учебу. Поэтому я не стала вдаваться в подробности. Уехала так уехала.
– Кто вам сообщил это?
– Я сейчас не вспомню. Может быть, соседки по этажу. Но уже через неделю ко мне подселили другую девушку.
– А вещи и документы Марины куда делись?
– В комнате их не было. Вернее, не было документов. Паспорт она всегда с собой носила. А из вещей у нее были только пара кофточек, джинсы да кроссовки. Когда заехала новая девушка, Анна, вещи Марины сложили в коробку и куда-то унесли.
– Что вы знаете о ее работе? Не говорила ли о проблемах?
– Она говорила, что устроилась секретаршей в приемную ректора. На три дня в неделю, в остальное время училась. Ей вроде все нравилось.
– Скажите, а где сейчас могут быть ее вещи?
– Может, у вахтеров где-то лежат. Ведь столько лет прошло. Попробуйте спросить у них.
– Так и сделаю.
Мы распрощались с Алиной. Сев в машину, я спросила у навигатора дорогу к общежитию и направилась туда, пока оно не закрылось.
На пороге общежития меня встретил пожилой мужчина в форме охранника. Он стоял на краю лестницы и покуривал дешевую папироску.
– Чего вам, милая дамочка? – обратился он ко мне. – Кого ищете? Я вас раньше не видел тут.
– Вы правы, я здесь впервые. Провожу расследование. Я частный детектив Татьяна Иванова.
– И кто тут что натворил?
– Это я и хочу выяснить. Семь лет назад здесь жила девушка. Она уехала, но все ее вещи остались. Вот они-то мне и нужны. Где вы храните потерявшиеся или брошенные вещи?
– В подсобку складываем, там уже столько лет никто не прибирался.
– Тогда, может быть, там найдутся вещи, которые забрали из четыреста двадцать пятой комнаты семь лет назад?
– Четыреста двадцать пятой… А ордер у вас есть? Я смотрю фильмы, там всегда просят ордер, – начал демонстрировать свою юридическую подкованность охранник.
– Ордер просит полиция, а я частное лицо. Простите, как вас зовут? – решила я подойти к делу с другой стороны.
– Михаил Иванович, но здесь все зовут меня дядя Миша.
– Дядя Миша, я надеюсь, вы не против, что я так вас называю. У вас есть дети, внуки?
– Дочь и сын. Они уже взрослые. И две внучки-близняшки. Им по три года. Ох и непоседы! – было видно, что дядя Миша почти сменил гнев на милость.
– Часто их видите?
– Хотелось бы и чаще, конечно. Но все работают, девочки в садике. Так и получается раз в неделю, а то и реже.
– Это, наверное, тяжело, так подолгу не видеть родных людей?
– Конечно.
– А вот представьте, что у одних любящих родителей пропала их единственная дочь. И они уже не один год пытаются ее найти. А я помогаю им в этом. И мне сейчас нужна именно ваша помощь, дядя Миша! От вас, возможно, зависит судьба девушки.
Похоже, мой подход сработал. Недолго думая, дядя Миша затушил сигарету и пригласил меня внутрь.
– Пойдемте посмотрим, убедили. Жаль девчонку-то. Живая она?
– Это я и пытаюсь выяснить. Мы все надеемся на благополучный исход.
Подсобка находилась в конце коридора на первом этаже. Дядя Миша не с первой попытки смог открыть помещение. От сырости дверь разбухла и никак не поддавалась мужским рукам. Когда наконец удалось ее отпереть, дядя Миша включил свет.
– Вот, пожалуйста, это наша подсобка. Ищите. И если моя помощь больше вам не нужна, я пойду поработаю. Если что, спрашивайте, – сказал он и побрел на свое рабочее место.
Небольшая комнатушка, в которой с трудом помещались два человека, была забита всяким хламом. Я понятия не имела, что искать. Алина говорила, что вещи Марины сложили в коробку. Вероятно, именно ее мне и предстояло найти.
От пыли я начала чихать и не могла остановиться, пока не нашла в кармане платок. Одной рукой я закрывала рот, другой – рылась в вещах.
Несколько коробок стояли в углу подсобки. В первой из них лежали мужские кроссовки и футболка, во второй – женский купальник и пустой кошелек. Особое внимание привлекла меня коробка, в которой были сложены три женских футболки, нижнее белье, шорты, несколько предметов посуды и три книги.
– Бинго! – провозгласила я, обрадовавшись своей неожиданной находке.
Каждая книга была подписана – «Частная собственность Марины Игнатьевой». На дне коробки я не сразу заметила небольшой блокнот в розовой обложке с вышитыми на ней буквами – ЕФ. Он был наполовину исписан. Записи были числами, начиная с первого сентября две тысячи тринадцатого года. С первого дня учебы Лизы и Марины в университете.
Невооруженным глазом было видно, что почерки в книгах и блокноте разные. В книгах буквы были наклонены влево и плясали. В блокноте же почерк был похож на каллиграфический.
Чутье подсказывало мне, что буквы ЕФ означали Елизавета Фролова. Я собрала коробку и наконец вылезла из этого пыльного чулана.
– Нашли что хотели? – окликнул меня дядя Миша.
– Да, вы меня очень выручили. Скажите, я могу их забрать?
– Забирайте. Мало, что ли, этого барахла. Может, еще чего-нибудь прихватите?
– Нет, спасибо. Мне нужна только эта коробка.
– Как знаете.
Я села в машину и поехала домой. Мне предстояло изучить дневник Лизы. Почти на полпути к дому мне перезвонил Володя.
– Звонила?
– Да, хотела сказать, что дело приняло новый оборот. Потерпевших по делу стало двое.
– В смысле двое?
– Игнатьева тоже пропала вместе с Фроловой.
– Какие доказательства?
– Пока только косвенные. Мне сегодня позвонил неизвестный и настоятельно рекомендовал бросить расследование и не лезть не в свое
