времени, чтобы выяснить имя и место работы бывшей жены Элиаса.
Она изрядно поднаторела в поисках сведений о людях в Интернете – абсолютно в рамках закона. Просто некоторые ужасно неосмотрительны в этом отношении. Более того, Исрун с легкостью находила разного рода информацию о людях и в прошлые годы работы корреспондентом. Теперь же, когда в ее распоряжении, кроме соцсетей, были еще и выложенные в Интернет старые газеты, она и вовсе делала это играючи.
Облако вулканического пепла над Рейкьявиком становилось все плотнее; замечательная девушка из метеобюро оказалась права. Было необычно тепло, однако назвать погоду хорошей нельзя: слишком сухой и загрязненный воздух.
Исрун радовалась возможности оказаться в машине и устояла перед соблазном открыть окно, хотя жара в салоне была почти невыносимой. Бодрая летняя музыка раздавалась из радиолы, пока она ехала в столичный порт, где Идунн, бывшая жена Элиаса, держала небольшое кафе.
В порту было довольно спокойно, несколько туристов ждали лодки, чтобы отправиться наблюдать за ту́пиками и китами. Иногда по выходным Исрун ходила на портовый рынок за свежей рыбой, в основном палтусом. А иногда работала или того хуже – просто не могла встать с кровати.
В кафе было уютно, тихо играла спокойная музыка, деревянный интерьер в теплых тонах, бодрящий аромат кофе. Тут тщательно следили за тем, чтобы держать двери закрытыми, и не открывали окна, так что воздух внутри был существенно лучше, чем снаружи, но все равно пепел немного чувствовался. За одним столом сидела пара с детской коляской, жена цедила кофе, муж пил воду, спрятавшись за свой ноутбук. У стойки стоял мужчина и разговаривал с официантом, его сопровождала большая собака.
Затем взгляд Исрун упал на нее. Идунн.
Это была та же самая женщина, что и на фотографиях, которые Исрун откопала в старой газете. Элиас и Идунн на сорокалетнем юбилее популярного политика. Единственное отличие: теперь она покрасила волосы в огненно-рыжий цвет.
Исрун подошла к ней и заказала капучино.
Когда Идунн подавала ей напиток, сказала:
– Мне кажется, я вас знаю. А мы, случайно, нигде не встречались?
– Ну… Вполне возможно. У меня плохая память на лица, – дружелюбно ответила Идунн.
– У меня, напротив, хорошая. И это может быть самым большим несчастьем. Меня зовут Исрун.
Идунн представилась и, похоже, вдруг узнала Исрун.
– Да… Мне кажется, я вас раньше видела.
– Мы не могли встречаться на одном сорокалетии несколько лет назад? – спросила Исрун, выдержала артистическую паузу, сделала глоток и сказала: – Отличный капучино. Это ваше кафе?
– Спасибо. Да, я хозяйка. Недавно открыла. Раньше у меня было кафе в «Кринглане» [3], но я всегда хотела переехать ближе к центру. – Идунн улыбнулась.
Затем Исрун решила взять быка за рога:
– Боже мой, а вы ведь жена Элиаса? Того самого, которого нашли мертвым на севере?
Улыбка исчезла с лица Идунн. Вместо нее появилась ядовитая усмешка.
– Можете прекратить свои актерские потуги. Я видела вас по телевизору. Вы ведь из новостей? По меньшей мере ясно, что не актриса!
Исрун кивнула, ей стало стыдно. А она-то считала, что это чувство ей неведомо.
– Но вы правы, – продолжила Идунн, – я была его женой. В далеком прошлом. Что вы хотите знать об этом идиоте? – Потом добавила ледяным тоном: – Плакать по нему я не стану.
Работая корреспондентом, Исрун ко многому привыкла, но такая реакция застала ее врасплох. Она не могла вымолвить ни слова.
– Полиция сообщила мне утром, что он умер, – продолжила Идунн, прерывая молчание. – Не могу сказать, что на меня это произвело особое впечатление.
– Он, наверное… заигрывал с другими женщинами, когда вы были женаты? – спросила наконец Исрун вполголоса.
– Да. Грязная свинья. И как мне только в голову пришло выйти за него замуж. – Затем, видимо пожалев о своей откровенности, решительно сказала: – Но, ради бога, не передавайте мои слова в новостях. И в любом случае вам не следует делать из него святого, когда вы будете рассказывать об этом деле!
– Вот об этом можно не беспокоиться, – сказала Исрун. Она все еще чувствовала некоторое смущение, но продолжила гнуть свою линию: – Вы же что-то получили от него при разводе?
Идунн горько усмехнулась:
– Мечтать не вредно. У него никогда не было ни кроны, по крайней мере насколько я знаю. Это я всегда деньги в дом приносила. Он изрядно обогатился при разводе. Получил мою квартиру в Акюрейри. Не хоромы, конечно, но наверняка она сегодня чего-то стоит. Думаю, это было замечательное соглашение. По крайней мере, я сохранила кафе. Он настолько… был настолько инертным, что так и не переоформил квартиру на свое имя. Она до сих пор записана на мою фирму; полагаю, он хотел уйти от налога на недвижимость.
Затем Идунн улыбнулась, видимо обнаружив неожиданные плюсы в смерти Элиаса:
– Послушайте, так я смогу оставить себе квартиру!
– Иногда везет, – сказала Исрун, понимая, однако, что это относится не ко всем.
Она поблагодарила за разговор, поглубже вдохнула и вышла на воздух, насыщенный пеплом.
На улице потемнело, солнце скрылось, хотя на небе не было ни облачка. Исрун вдруг ощутила пепел во рту, словно она жевала песчинки. Ее пробрала дрожь, она поспешно села в машину и тронулась с места; ей казалось, будто она в чужом мегаполисе, охваченном жаром и гарью, а не летним днем в Рейкьявике. Исрун едва ли могла выбрать лучший день, чтобы поехать на север страны. Впервые она направлялась в Акюрейри с тех пор, как полтора года назад покинула город.
Дело, похоже, было многообещающим. Она намеревалась разоблачить этого липового филантропа Элиаса Фрейссона. После разговора с Идунн картина начала проясняться.
– Комми, подойди ко мне, надо поговорить!
Ивар сидел в кресле старшего смены и, как обычно, кричал через зал. Король в своем королевстве.
Кормакюр поспешил к нему.
– Как продвигается дело об убийстве?
– Ничего нового, – ответил Кормакюр.
– Ничего нового?! Человека убили. А ты собираешься здесь сидеть как идиот и ждать полицейской пресс-конференции? – Голос Ивара был резок и решителен.
– Э… нет, нет… разумеется, нет. Я как раз начинаю, – робко пробормотал Кормакюр.
– Это будет новость номер один сегодня вечером. Ради всех святых, сделай ее поинтереснее. Исрун кто-то позвонил, какой-то ее друг, которого она не хочет называть, сказал, что Элиас был связан с наркотиками.
– С наркотиками? Употреблял? – удивленно спросил Кормакюр.
– Нет, контрабанда.
– Черт. Вот было бы круто!
– Еще как. Исрун настояла на том, чтобы самой взяться за это дело, но если она что-нибудь пришлет, я разрешаю тебе использовать. В то же время я хочу, чтобы ты тоже
