был из тех людей, которые подвержены различного рода предрассудкам, и считал, что бронзовый лев защитит его от невзгод или поможет в достижении неких вершин? Хотя, судя по отзывам, Евстафьев был человеком скорее прагматического склада.
– А вам не кажется странным, что Златогорский, которого вы считаете убийцей, не позаботился о том, чтобы отвести от себя подозрения? – спросила я Кирсаненко, когда тот убрал папку с фотографиями в ящик стола. – Он ведь мог прихватить с собой эту самую статуэтку, чтобы выбросить где-нибудь по дороге. Или хотя бы стереть отпечатки. Да и светиться на видеокамеры с его стороны было крайне неосмотрительно. Наверняка ведь есть другой путь, где он мог бы остаться незамеченным.
– Мог, не мог… Что теперь рассуждать, – рассеянно пробормотал следователь, просматривая лежавшие перед ним бумаги.
– Ну а вы сами не считаете, что это подстава? – озвучила я напрямик свои подозрения, устав ходить вокруг да около.
Кирсаненко, отложив очередную бумагу, посмотрел мне прямо в глаза и усмехнулся.
– Если это, как вы говорите, подстава, то Селиверстов вашему Златогорскому в помощь. Полагаю, они договорятся по поводу аффекта. В его случае это оптимальный выход.
Я внутренне начинала закипать. Дался Кирсаненко этот аффект!
– А о мотиве вам что-нибудь известно? – Мне не хотелось уходить, не выяснив хоть что-нибудь существенное.
– Нет, – ответил следователь, выпрямившись и глядя мне прямо в глаза.
Сейчас у Кирсаненко был вид человека, крайне раздосадованного вопросом собеседника. Впрочем, я отлично поняла, что раздражение следователя относится не ко мне, а к тому обстоятельству, что мотив преступления ему до сих пор неизвестен.
– Я ведь уже говорил, что подозреваемый отказывается сотрудничать со следствием. И не только сотрудничать, но и вообще идти на какой-либо контакт. Глупость несусветная с его стороны. Парень влип, и это очень серьезно. И очень надолго, если не одумается.
Я окончательно убедилась, что Кирсаненко больше ничем не сможет мне помочь, даже если у него возникнет такое желание.
В общем-то, мне не в чем было упрекнуть следователя, ведь он держался со мной вполне корректно и ответил на интересовавшие меня вопросы. Вернее, подтвердил мои худшие опасения.
Я вежливо и вполне искренне поблагодарила Леонида Владимировича за то, что при столь нешуточной загруженности выкроил время для беседы со мной.
Следователь ответил вежливой и, как мне показалось, несколько смущенной улыбкой.
Выйдя из управления, я решила, что наиболее разумным будет повидаться с адвокатом Златогорского. Тем более что сегодня он должен быть на заседании Коллегии адвокатов.
Здание Коллегии адвокатов находилось неподалеку, так что я решила ехать туда без дальнейших раздумий.
Прежде чем сесть за руль, я попыталась дозвониться до Семена Аркадьевича, однако вежливый голос на автоответчике предложил мне оставить голосовое сообщение.
Ясно, значит, совещание в самом разгаре. Я кратко объяснила, кто я такая и что мне, собственно, нужно от занятого абонента.
Через пару минут пришло сообщение, что в заседании Коллегии намечается перерыв, и Селиверстов будет ждать меня у центрального входа.
Все же приятно иметь дело с вежливым пунктуальным человеком.
Через десять минут я уже припарковалась в небольшом переулке неподалеку от величественного здания сталинской постройки и поспешила в небольшой сквер, примыкавший к центральному входу.
Массивные двери то и дело распахивались, и в сквер торопливо выходили уставшие от долгого сидения в зале заседаний юристы. Скверик постепенно заполнялся, а вскоре показалась и плотная высокая фигура Селиверстова.
Я ускорила шаг, и через несколько секунд с самой обворожительной улыбкой поздоровалась с Семеном Аркадьевичем.
– Татьяна Александровна, рад вас видеть. – Селиверстов, довольно красивый мужчина лет пятидесяти, расплылся в ответной улыбке и небрежным движением руки пригладил слегка растрепавшуюся от свежего апрельского ветерка начавшую седеть роскошную шевелюру.
– Взаимно, Семен Аркадьевич, спасибо, что выкроили для меня минутку.
– Для такой красивой девушки готов выкроить хоть целую вечность! – заверил меня Селиверстов. – Жаль, повод для встречи прозаичный и сугубо деловой. Значит, вы по поводу многострадального «Комодо-Брайт»?
– Многострадального? – удивленно переспросила я.
Семен Аркадьевич озабоченно покивал.
– Конфиденциальность, – веско произнес он. – Вы ведь наверняка просматриваете новостные ресурсы. Хоть что-нибудь просочилось? Нет? Вот то-то и оно.
А ведь верно. Я тотчас припомнила, что, просматривая местные новости, не обнаружила ни единой строчки, где упоминалось бы о громкой убийстве в офисе дочерней фирмы сети «Комодо-Брайт». Тогда я списала эту особенность на то, что с момента убийства прошло не так много времени и раскрутка «жареного» еще впереди.
– Марианна Анатольевна, несмотря на подавленное состояние, очень грамотно все организовала, – продолжал между тем развивать свою мысль Семен Аркадьевич. – Сразу же обратилась ко мне, объяснила ситуацию. Так что я упредил появление особо ретивых писак.
Селиверстов поморщился, давая тем самым понять, что не очень-то жалует этих самых писак.
– Я ни в коем случае не против свободной прессы, – подчеркнул адвокат, – но пока шумиха ни к чему. Вот я и позаботился, чтобы до поры до времени никто ни гугу.
Что правда то правда, позаботился Селиверстов на славу, лишний раз доказав, что он первоклассный адвокат.
– Значит, вы взялись за это дело? – Семен Аркадьевич, слегка прищурившись, проницательно взглянул на меня.
– Вы считаете, перспектив никаких? – спросила я напрямик.
– Как вам сказать… Пока все очень неопределенно, но с выводами я бы не торопился.
– Следователь утверждает, что улики против Кирилла Златогорского очень серьезные. Да еще запись камер видеонаблюдения. Согласно выводам судмедэкспертизы, Златогорский вышел из офиса почти сразу после убийства. Это ведь все равно, что застать его с поличным на месте преступления. – Едва я это произнесла, как осознала, насколько прав был следователь Кирсаненко, утверждая, что не стоит в данной ситуации ломать копья.
Селиверстов задумчиво наморщил лоб.
– Ну, я бы не был столь категоричен… Что-то мне подсказывает, не все здесь так гладко. Есть, есть какая-то нестыковка, но мне пока не удается ее ухватить! Глаз, что ли, замылился. Да и парень пока в шоке, либо молчит, либо говорит с пятого на десятое. Ему бы взбодриться, да какое там…
Я решила задать адвокату тот же вопрос, который несколькими минутами ранее уже
